нашим ребятам, с кем мы вместе учились. Мне сказали, что ты сейчас временно ничем не занят и, вероятно, сможешь помочь.
— Что, прямо завтра нужно? — я перестал ходить по комнате и сел на диван, отметив про себя, как Прокофьев тактично обозначил мое нынешнее положение: «временно ничем не занят». Точно и не обидно. Он знал, как следует обращаться с людьми.
— Да, — ответил Вадим, и я услышал, как он усмехнулся. — Не бойся, тут нет криминала. И риска — ноль. Ну разве только авиакатастрофа, — он опять хохотнул. — Все дело в том, что нельзя, чтобы произошла утечка к моим конкурентам. Тогда контракт пройдет мимо нас. Месяцы подготовки полетят псу под хвост, у моих соперников сильные карты. Подобного не хотелось бы допустить. Хоть контракт и так себе, сумма не очень большая, все же…. Тут престиж главное. Да и позиции нужно укреплять постоянно. В конце концов, мы ради этого и работаем, чтобы договора заключали с нами, а не с другими.
— Я понимаю… — произнес я.
— Я даже звоню тебе сейчас не из города, а из района. Представляешь?! Не доверяю ни домашнему, ни рабочему телефону.
Я молчал, осмысливая услышанное. Может, действительно прокатиться? Развеюсь. Хоть какие-то перемены. Слетаю туда и обратно, проветрюсь и опять погружусь в созерцание мира. Как игуана.
— Все дело займет не более двух-трех дней, — продолжал объяснять мне Прокофьев. — Завтра, то есть, по-вашему, по-уральскому, уже сегодня, вылетишь в обед, переночуешь, город посмотришь, и на следующий день тебя посадят на самолет домой. Все расходы я, конечно же, компенсирую. Кроме этого, у меня к тебе будет одно серьезное предложение. Уверен, оно тебя заинтересует. Но об этом потом, на месте, когда увидимся.
Я переложил телефон в левую руку и устало потер глаза. На другом конце провода было безмолвно. Я почувствовал, как напряженное ожидание моего решения на той стороне, добралось до моей квартиры и сделалось почти осязаемым.
— Где мне нужно будет получить этот пакет? — наконец спросил я.
Каменная тишина в трубке исчезла, и из нее послышался довольный голос Прокофьева. Напряжения в нем теперь слышалось меньше:
— Завтра… то есть сегодня, — опять поправился он, — в девять утра тебе завезут документы. Билет на твое имя заказан, — он назвал время и номер рейса. — Так что беги ложись спать. Прилетишь, тебя в аэропорту встретит мой человек. Спокойной ночи…
И я услышал короткие гудки разорванного соединения.
Красавец! Звонит нежданно и разговор прерывает внезапно! Я нажал на рычаг, и некоторое время смотрел на онемевшую трубку. Потом перевел взгляд на часы. Стрелки показывали начало второго.
Даже хорошо, думал я, что так получилось. Все равно нечем заняться. Слетаю, посмотрю Краснодар, если понравится, задержусь в нем на несколько дней, а затем, возвратившись назад, стану думать, что делать с жизнью. Нужно что-то решать, деньги кончаются. Прокофьев опять же про какое-то предложение говорил. Поживем — видно будет. Я выключил свет, зашел в ванную комнату и, отлепив от спины бумажный лоскут, еще раз рассмотрел в зеркало чернильного зверя.
На следующий день я проснулся в восемь утра — в телевизоре сработал таймер. Я включил его накануне, чтобы не проспать время доставки, сдохшую батарейку в будильнике я так и не поменял.
Вставать не хотелось. Ведущий утренней телепрограммы радостно, даже с каким-то восторгом, сообщил о приходе нового дня. За что я зло выругал его про себя. Я плохо спал, поэтому возвращение в реальный мир было медленным и тяжелым.
Какое-то время я еще полежал в сбитой постели, внимательно прислушиваясь к прогнозу астролога, потом заставил себя скинуть уютное одеяло и вырубил «ящик».
В ванной я хотел вначале забраться под душ, но, вспомнив рекомендации татуировщика, ограничился тем, что просто умылся. Бриться не стал. Я не любил это занятие. К тому же, заключил я, разглядывая в зеркало свое сырое лицо, мне предстоит выполнять функции нарочного, а не идти на очередную выпендрежную встречу Бывшихдрузей.
Времени в запасе оставалось достаточно. До девяти утра я еще успел изжарить и съесть три яйца, выпить зеленого чаю и взять в руки вчерашнюю книгу. Правда, сосредоточиться на чтении я так и не смог. Я все время возвращался мыслями к ночному звонку и вспоминал содержание разговора. В итоге, трижды перемусолив один и тот же абзац я, наконец, отступил, захлопнул книгу и бросил ее на диван.
Стрелки часов медленно двигались к девяти. Интересно, откуда Прокофьев знает мой адрес, размышлял я. Наверное, ему его сообщил тот, кто продиктовал и мой телефон, и рассказал о том, что я «временно ничем не занят». Скорее всего, кто-то из Бывшихдрузей. Да, скорее всего, так и есть, решил я. Впрочем, не имеет значения, откуда он узнал про меня, не такой уж это секрет, из своей жизни я тайны не делаю…
Пакет доставили в две минуты десятого. Молодой парень, вручившей мне документы, не был похож на простого посыльного. Легкие летние туфли, светлые брюки, дорогой ремень и рубашка говорили об его принадлежности к управленческой касте. Бело-синяя пачка «Парламента», выглядывавшая из кармана рубахи, и массивные золотые «Тиссо» ставили твердую точку в моих заключениях. Визитер, в свою очередь, окинул меня вопрошающим взглядом, назвал фамилию, имя и, дождавшись кивка, передал конверт из прочной бумаги. Я спросил, не нужно ли где расписаться, на что парень в ответ отрицательно мотнул головой и с удивлением произнес: «Зачем? Нет, расписываться нигде не надо».
Проводив посетителя, я проследовал с конвертом в гостиную и с любопытством его изучил. Это был обычный конверт А4, из оранжевой плотной бумаги. Без штампов, довольно тонкий. Клапан справа, аккуратно заклеен. Я тщательно ощупал конверт и взвесил его на руке. По моим прикидкам, в нем помещалось листов двенадцать-пятнадцать. На лицевой стороне пакета черным широким маркером, печатными буквами было написано: «Аскара Групп». «Вероятно, название фирмы, которой управляет Прокофьев. Ну и названьице!» — поразился я про себя. — «Откуда такие берутся? Интересно, чем руководствовался Вадим, выбирая подобное имя?» Я дернул плечами, еще раз оглядел принесенный пакет и спрятал его в секретер книжного шкафа.
Мой рейс отправлялся в пятнадцать сорок местного времени. Я решил съездить к родителям и известить, что лечу. Летом они жили на даче, нужно было пилить аж за город. Я отложил сборы на после и поехал к родителям. Времени оставалось немного.
До родительской дачи я добирался долее часа. Сперва на маршрутке, затем на автобусе. Солнце лупило вовсю. По небу ползли редкие клубистые облака. День выдался душный и жаркий. Автобус, заполненный в основном престарелыми пассажирами, полз по разбитой дороге медленно, тяжко, приседая
