и дым послушно замер в воздухе.
TH Inc Confidential Inner Reference
Ветробашня (обратный ветряк, душеспасайка и т. д.) — своего рода реверсивный ветрогенератор: если в обычном генераторе энергия ветра преобразуется в электричество, то на ветробашне электрическая энергия, полученная в результате коллективного кручения педалей, подаётся на ветроредуктор и вращает пропеллер, приводящий в движение воздух.
Этот «ноготворный ветер», как выражается официальная идеология, является чисто символическим: пропеллеры ветробашен движутся слишком медленно, чтобы создаваемый ими поток воздуха можно было как-то замерить. Однако, по мысли П. Лукина, это не оказывает никакого влияния на духовное измерение ветродеяния.
«Подобно тому, как сила человеческой молитвы ничтожна по сравнению с могуществом воли Божьей, ноготворный ветер не идёт, конечно, ни в какое сравнение с силой земных стихий. Но точно так же, как еле слышная молитва человека направляет волю Господа, ветродеяние таинственным и незримым образом порождает животворящий ветер искупления, веющий над планетой. Такого не постичь умом. Это открывается лишь сердцу. И тогда возникает тоненький мостик спасения в диаде Человек-Гайя… (Душа-Ветерок)».
См. также ветроредуктор, угол Лукина, ветродеяние.
Ветродеяние (крутилово, крутняк беспонтовый, процедура номер двадцать один и т. п.) — главная перевоспитательная практика в сибирских ветроколониях. Это духовно-спортивный искупительный акт, метафизическое значение которого не постигается рассудком и логикой. По мнению философов-комментаторов, так проявляется свойственная русской душе жертвенность: как бы искупление всех грехов человечества ценой собственного страдания перед лицом планетарного духа.
Заключённые по много часов в день крутят педали на специальных мультирамах, похожих на ряды соединённых друг с другом велосипедов без руля (вместо него к раме приварена т. н. «крестовина духа», дающая упор для рук во время процедуры). Каждая индивидуальная велорама преобразует крутящий момент в электроэнергию. Выработанное таким образом электричество подаётся затем на ветроредуктор.
Ломас снова ожил. Он с интересом глядел на меня.
— Скажите, — спросил я, — а собеседник может понять, какие темы я просматриваю?
— Это зависит от собеседника, — ответил Ломас. — Я, например, да. Вы ветерком интересуетесь. Почитайте заодно про оплату ветра. Будет полная ясность.
TH Inc Confidential Inner Reference
Ветрооплата
После резкого снижения мирового энергопотребления и отказа от ископаемых источников энергии перед сердобол-большевистским руководством встал вопрос о новых источниках ренты. Именно здесь и пригодилась доктрина ветрогенезиса. Сердобол-большевики потребовали от стран, занятых ветрогенерацией, «оплачивать ветер» (официально — делать отчисления на экологическую амортизацию сибирской тайги, где зарождаются все ветра). Ветрогенераторы злостных неплательщиков уничтожались из космоса (с этой целью сердобол-большевистскими хакерами была расконсервирована карбоновая орбитальная станция «Bernie» с ядерным лазером на борту). В экономическом смысле ветрооплата была не особо удачной попыткой придумать аналог карбонового петродоллара с привязкой к ветру вместо нефти («Деньги в современной экономике — это не товар, а просто ветер, который дует от слабых к сильным и уносит всё нажитое. Дует над всей планетой. Поэтому долг-<…>ёлг, проценты-<…>еценты никого не волнуют — важно, кто держит поляну. Ветер дует, и всё. Пиндосам сто лет все отстегивали чисто за ветер, а мы чем хуже? Лазер-то теперь у нас…» — из неофициальной стенограммы выступления генерала Судоплатонова перед руководством сердоболбольшевиков). Политическим следствием ветрооплаты стали климатические войны, в вялой форме продолжающиеся до сих пор.
— У вас в газетах об этом передовицы, — сказал Ломас. — Я полагал, вы иногда читаете.
— Нет, — ответил я, — не особо.
— А мне эти ветроколонии нравятся, — сказал Ломас. — Ветродеяние, надо же такое придумать. Нравственное преображение через жертвенность, смирение и кручение. Мы все тут в некотором смысле педали крутим. Покрутил лет триста, и смирился.
— Да, — согласился я. — Рано или поздно все смиряются. Правда, не всем разрешают помнить, с чем именно.
— Ну-ну, Маркус, не хнычьте. По ветроколониям ясность появилась?
Я поглядел на ровные ряды велосипедных рам между бараками.
— В целом да.
Ломас провел рукой над столом, и изображение погасло.
— Почему вы не показали колонию матери Люцилии? — спросил я.
— Пришлось бы рассказывать слишком много. А посвящать её в детали я пока не хочу.
— Почему?
— Чтобы не скомпрометировать корпорацию. Я хочу избежать конфликта интересов.
— Не понимаю. У зэков даже кукухи отбирают. Импланты в тюрьмах на спецрежиме. Какая может быть связь с корпорацией? Там же баночников нет. Или какой-то эстет с седьмого таера мотает там срок через зеркального секретаря?
— Я не об этом, — сказал Ломас. — Я говорю о конфликте своих интересов как епископа со своими интересами как адмирала.
— Ага… Понятно.
— Жду вас здесь завтра утром. Возможно, появится дополнительная информация.
— Откуда?
Ломас улыбнулся.
— Что должен сделать умный следователь, услышав слово «Ахилл»?
— Перечитать Илиаду?
— Нет, Маркус. Он должен проверить, есть ли в архиве секретные материалы, связанные с этим именем.
— За какой срок?
— Лет за пятьсот. Не беспокойтесь. Сеть этим уже занимается.
На следующее утро Ломас вызвал меня очень рано. Когда я вошёл в его кабинет и сел напротив, он бросил на стол папку с бумагами.
Открыв её, я увидел стопку жёлтых страниц. Это был машинописный отчёт на бланках военной разведки — видимо, точная симу-копия оригинала (я даже ощутил затхлый запах старой бумаги). На одном из листов стояла дата — май 1943 года.
— Что это? — спросил я.
— Донесение британского агента. Действовал в Турции двадцатого века под видом искателя истины.
— Были и такие?
— Что значит «были и такие»? Все английские мистики работали на национальную разведку. На это постоянно жаловались Рамана Махарши и Шри Ауробиндо. Именно поэтому истину в те годы так трудно было найти — при обнаружении её сразу вывозили в Лондон. Я не понял, шутит Ломас или нет, но уточнять не стал.
— Что агент делал в Турции?
— Английские спецслужбы активно внедрялись тогда в суфийские и буддийские ордена. Это приводило к любопытным результатам. Многие популярные в карбоне духовные трактаты были написаны кое-как инициированными английскими шпионами. Взять хотя бы Идрис Шаха. «Суфийские сказки», «Мудрость идиотов» и так далее. Не вызывайте сейчас справку, посмотрите потом.
— Хорошо.
— В отчёте, который вы видите, описана похожая попытка внедрения, но неудачная. История показалась лондонскому начальству малоинтересной, и документ похоронили в архиве. Через сто лет гриф секретности сняли, убрав на всякий случай некоторые детали. Вчера
