не завела. Они, может быть, и появились бы среди сотрудников фирмы, но она чувствовала фальшь в отношениях, а потому никого не приближала к себе. Прекрасно понимала, стоит Млюеву порвать с нею, как все тут же отвернутся и отпадут, как сухие листья с дерева.
Распахнула дверь и напряглась, увидав жену Антона. Та была красивой женщиной, о каких мечтают многие мужики. И если от такой жены погуливает муж, то люди всегда удивляются, мол, чего ему, идиоту, не хватает. У нее было стройное тело, тонкие черты лица, глаза с поволокой, русый волос. Легкое короткое салатовое платье с глубоким декольте на груди и открытой спиной облегало красивую фигуру. Она была лет на десять моложе Млюева. Марина видела ее прежде, та иногда появлялась в офисе фирмы, но Антон не знакомил их.
Женщина перешагнула через порог и спокойно вежливо проговорила, не протягивая руки:
– Пора бы нам уже познакомиться.
Марина отступила в сторону. Жена Антона прошла в комнату, развернулась:
– Меня зовут Олеся. Я – жена Антона.
– Я знаю, – ответила Марина. И назвала свое имя.
– И я знаю, – отозвалась Олеся. – Кстати, я знаю имена всех любовниц, которые были у Антона. Вы в этом ряду, увы, не пятая и даже не десятая. Впрочем, сейчас это совсем не имеет значения. Я пришла не разбирать любовниц моего мужа, а хотела бы услышать, насколько серьезны отношения между вами. Если это просто очередная интрижка с двух сторон, то мне не стоит беспокоиться. Но если это серьезно, тогда нам стоит обстоятельно поговорить. Антон успешный человек, поэтому у многих любовниц возникало желание вырвать его из семьи. В таких случаях мне приходилось жестко пресекать эти намерения.
Марина глянула недоверчиво, Олеся была не похожа на женщину, которая способна быть жесткой и непоколебимой. Между тем та убедительно кивнула, дескать, не думайте, я умею делать это достаточно хорошо, иначе как бы мне удалось столько лет прожить вместе с Антоном.
Марина показала на стул:
– Присаживайтесь.
Но Млюева иронически усмехнулась:
– Я нахожусь в своей квартире и сама решу, что мне делать и как себя вести.
В этих словах Печаева ясно уловила подтекст, что если Олеся посчитает необходимым, она и Марине укажет ее место. Да, нельзя о человеке судить по его внешности, внешность бывает обманчивой. Печаевой подумалось, интересное семейство эти Млюевы, и муж и жена достойны друг друга. Конечно, никто не собирался разбивать их семью. Опасения Олеси беспочвенны.
– Вы напрасно тревожитесь, – проговорила Марина. – У меня нет и быть не может никаких серьезных намерений. Антон просто устраивает как мужчина и все. Если вас это беспокоит, я могу сегодня же съехать с квартиры и бросить работу в фирме. Для меня это нетрудно.
Олеся с облегчением опустилась в кресло:
– Вот и прекрасно. Я не ревную, я просто не обращаю внимания на его измены. Но у нас с Антоном есть дети, и ради детей я сделаю все, чтобы сохранить брак. Однако я не против, чтобы вы при тех же условиях продолжали встречаться с моим мужем и проживали в этой квартире. Это даже спокойнее для меня. По крайней мере, я буду точно знать, где мой муж и что он не принесет мне никакую грязь и никуда не денется из семьи. В противном случае он все равно найдет какую-нибудь другую женщину, и мне придется вновь устраивать разборки. Я бы не хотела этого.
Печаева на этот счет имела противоположное мнение, но не стала его высказывать вслух, ибо у каждой семьи свои традиции и свои правила, по которым устраивается жизнь. Марина села во второе кресло, вдобавок подумав, что Олеся как бы под стать Андрею, ведь тот знал о приключениях жены, но терпел, чтобы удержать возле себя. Однако это не помогло. И вряд ли терпение поможет Олесе. Если только не она сама управляет в доме всеми обстоятельствами.
На этом разговор об Антоне прекратился, все вопросы были исчерпаны, Олеся заговорила о разных других вещах. Обратила внимание, как ее собеседница озабоченно посматривала на часы, и успокоила:
– Не волнуйтесь, Антон не станет вас ругать за опоздание на работу, нет, этого не случится, потому что он знает, что с вами здесь сейчас я. – Она кивнула. – Это на работе он ярый стервятник и гроза женщин, а дома тих, как штиль на море.
Марину изумило все услышанное, подумалось, она сильно ошибалась в Антоне, считая сильным. Он попросту оказался мыльным пузырем. Женщина вздохнула. Эх, мужики, мужики. Измельчала порода. Аристократов в помине нет. Интеллигенция, как пластилиновые куклы, кто пригрел, к тому и склоняются. Легко, без зазрения совести, предают не только женщину, но мать родную, дедов и прадедов. Богатые – шкурники и хапуги, женщину держат возле себя, как игрушку: поиграл, надоела, выбросил. Тащат все из своего дома в дом соседа, надеясь, что в чужом доме их добро лучше сохранится. Свято верят, что лучше жить там, где нет нас. И в этом они правы, жить действительно лучше, где их нет. Так что не стало породы. Вся вывелась. Марина снова вздохнула. Нет у женщины опоры, кроме нее самой. Она и швец, и жнец, и на дуде игрец. Что происходит в жизни? Женщины за мужиков стали решать все проблемы. Ай да Млюев. Вместо того чтобы разрешить конфликт самому, он спрятался за спину жены. Не герой. И откуда расплодились подобные любители тихой заводи? На таких не стоит обращать свое внимание. Много чести.
Печаева поднялась и пошла в кухню, пригласив с собой Олесю. Там достала из холодильника бутылку коньяка, оставленную Антоном. Млюева поняла ее намерение и подхватила:
– Ну, что, выпьем за женскую солидарность? И за знакомство. – И начала вытаскивать из холодильника закуску, – уж пить, так пить. Раньше начнем, раньше кончим. – Выставила из шкафчика рюмки.
Открыли бутылку, сели за стол.
И с каким-то остервенением принялись опрокидывать рюмку за рюмкой. Лица раскраснелись, завязалась оживленная беседа. Говорили тосты, смеялись над Антоном, над собой и над всем вообще, что окружало их. Почувствовали себя чем-то единым. У каждой не было счастья, какого им хотелось. Эх, гулять, так гулять. Они опьянели. Придвинулись друг к другу. Обнялись, как давнишние приятельницы. Языки начинали тяжелеть и хуже ворочаться.
Олеся спросила, прижимаясь лбом к виску Марины:
– Тебе мой мужик в постели нравится?
– Заслуживает похвалы, – медленно выговорила Печаева.
– Нет, – не согласилась Олеся, – не он заслуживает похвалы, а я. Это я всему научила его. Сам он ничего не умел, пыхтел, как паровоз, и все дела. – Она оторвалась
