в Дашином. Таня описывала своих соседок и санитарок, о некоторых отзывалась положительно, старалась не жаловаться и говорила, что дееспособности ее не лишают, а надежда на выход, может быть не очень скорый, все-таки есть. Таня жалела о двух вещах: что ее папа после «случая» серьезно заболел и что кандидатскую она пока дописывать не может. Еще Тане запретили пользоваться спицами и даже крючком, но она переключилась на макраме. В конце письма Таня сделала приписку, что ее разыскал Игорь, и теперь раз в несколько месяцев они созваниваются. На всякий случай Таня оставила Игорев номер, на всякий – потому что не знала, говорит ли Женя, и постеснялась спросить.
Женя начал письмо для Ани, но пока не мог его отправить, потому что это право нужно было заслужить. Он продолжал помогать санитаркам с отмыванием неприятного, иногда выполнял просьбы тренера и кастелянши. Но в первом отделении конкуренция усилилась, потому что ходящими и разговаривающими были почти все, так что Женя часто сидел без работы. Зато он смог позвонить Игорю, который, услышав Женин голос, хохотал минут пять. Женя не помнил, чтобы в последние годы за него кто-нибудь так же радовался, и ему стало приятно.
Игорь рассказал, что после «катастрофы» ему стало хуже. Он уже был в больнице, и от него пытались все скрыть, но не получилось, и Игорь задержался там еще на два месяца. После «отсидки» Игорь позвонил Леше, и теперь ему больше всего на свете стыдно за тот звонок, потому что он спросил: «Зачем Саша наврала, что ее взяли в заложники?» Он тогда не знал, что Саша вообще ничего не говорила ментам, а когда услышал ее судебную речь, в нем все переменилось. «Короче, мне надоело играть в психа, Жень, – сказал Игорь. – Я понял, что могу в любой момент склеить ласты, и как-то решил поменять ситуацию. Было тяжело, Жень, очень тяжело. Но сейчас доучиваюсь на звукорежиссерских курсах, прикинь! И уговорил бывшую, чтобы она дала видеться с дочкой, она такая большая стала, думаю ее свозить на море». Женя пообещал Игорю, что будет раз в несколько месяцев звонить, и сказал, что очень рад насчет дочки. Слова о Саше комментировать никак не стал. Он вообще старался вытолкнуть их из головы, слишком они были свинцово-бетонные.
В тот вечер, после разговора с Игорем, Женя спустился к вендинговому автомату без планшета, он забыл о нем из-за снова навалившейся на него Саши, он шел просто к Маше. А Маша ничего не спросила о планшете и не стала садиться к компьютеру. Они спрятались за конфетное хранилище, сели на пол, прижались спинами к теплому автомату и стали говорить. Маша чувствовала, что Женина потерянность, расщепленность как-то связана с его сестрой. Она решила потянуть за эту змею-прошлое, вгрызшуюся в Женины внутренности. «Зря Саша сказала, что это была ее идея захватить здание», – произнесла Маша. «Что? Почему?» – Женя не думал, что когда-нибудь из Маши выйдут такие слова.
Тогда Маша объяснила, что ее юрист увлечен делом «Ветрянки», да и вообще для правозащитников это теперь очень важное дело, они его все время обсуждают. Машин юрист сказал, что знает адвоката из организации, которая хотела помочь Саше, и этот адвокат советовал ей признать версию следствия. На самом деле все понимают, что произошло недоразумение, но поскольку полицейские убили человека, то они уже не могли дать задний ход. «Для вас бы все равно ничего не изменилось, а вот на Сашу, может быть, не стали бы нападать всякие агрессивные ублюдки, да и менты не стали бы ей угрожать», – сказала Маша. «На Сашу нападали?» – спросил Женя и удивился тому, насколько спокойным остался внутри. «Да, она даже лежала в больнице после одного инцидента, а потом выздоровела и уехала из города, – сказала Маша. – После того выступления у нее много фанатов, но никто не знает, где она». Женя молчал, Маша касалась плечом его плеча и ощущала, как от Жениных мышц отключают электричество, как они смягчаются, как Женя выталкивает из себя змею. «Думаешь, она знала, что пострадает?» – спросил Женя. «Конечно, ее же предупреждали, – ответила Маша. – Мне кажется, у нее было время все обдумать».
Когда Женя и Маша закончили разговаривать, а потом просто сидеть, а потом держаться за руки и ушли каждый на свой этаж, Женя взял планшет и вернулся к вендинговому автомату один. Он стал искать, что случилось с Сашей, когда она выступила в суде и продолжила жить в Южном Ветре. Женя прочитал, что однажды ее дверь обмазали фекалиями, а в другой раз – выбили стекло. «Отношение общественности к Александре резко изменилось после дачи показаний», – писали в одной из статей. «Бывшая мученица превратилась в бессердечную стерву», – говорил заголовок другой статьи. Сначала Сашу все жалели, а ее молчание привело к тому, что вместо Саши сочувствующие слепили совершенно непохожую на нее статую, в целомудренном платье и с крыльями за спиной. А потом она заговорила, упала и разбилась, подумал Женя, все-таки ей надо было дать какое-нибудь интервью перед судом. Женя представил, как Саша дерзит журналистам, обвиняет их в тупости, и вдруг улыбнулся.
Однажды Маша предложила Жене сходить с ней на встречу с волонтерами и юристом, которые помогают ей выбраться из интерната. Все снова происходило в актовом зале, Женя молчал и слушал, ему нравилось наблюдать, как Маша общается с теми, кто живет по ту сторону. Она понимала шутки, которых Женя не понимал, знала даже про какие-то свежевышедшие фильмы, много смеялась и поддерживала разговор так, что он двигался ровной линией, никуда не сворачивал и не проваливался. С вольными людьми Маша сочеталась намного лучше, чем с невольными, и тогда Женя понял, что у нее высокие шансы выйти. А потом ее юрист так и сказал: «Маша, у тебя высокие шансы выйти». Вечером у вендингового автомата Женя сказал Маше, что рад за нее, но будет сильно скучать. Маша ответила, что будет скучать еще сильнее, но, как только обустроится, вместе с правозащитниками поможет ему собрать документы, чтобы выйти, или в крайнем случае оформит над Женей опеку и заберет его из интерната. «А так что, можно?» – спросил Женя. «Мне кажется, можно, если что, нам помогут», – ответила Маша. После этого она поцеловала Женю, прямо в губы, толкнувшись языком в его рот, это был взрослый поцелуй, первый в жизни Жени взрослый поцелуй.
В конце мая Женю выпустили в город вместе с волонтерами. В небольшой группе гуляющих была и Маша. Когда никто не видел, они хватались за руки, а один
