- Ага, попался!.. Не ходи босиком!..
Маленький Тютя тихо ронял слезинки на шерсть Тимохи.
- Переутомление, наверное. - Бережно поддерживал Тимкину голову Цапчик. - Он еще с вечера температурил.
- Да уж, почудил Тимоха этой ночью, - качал головой еж Егор. - А может, просто я его не понял...
- Где я? - Слабо произнес Тимоха. - Почему вы все здесь?
- С тобой все хорошо... Мы твои друзья... - Раздался нестройный хор голосов.
- Тимочка, ты чего-нибудь хочешь? - Низко наклонился Цапчик.
- Я хочу домой, - прошептал Тимоха. - На Землю...
Так, собственно, и закончились Тимохины приключения. Здесь можно было бы поставить точку, но как ее поставишь, если жизнь продолжается.
Прошло лето. Протащилась дождями осень. Наступила зима. Теплый, пушистый снег накрыл и Тимохину опушку, и Чертов овраг, и могучий дуб на том конце леса. Давняя история, которая долгое время волновала округу и выдвинула Тимоху в одну из самых популярных личностей, потихоньку забылась. У всех ведь свои заботы. Да и других, не менее замечательных историй за это время случилось немало.
Зимним вечером, как раз под Новый год, в двери Тимохиного дома постучались.
- Входите, открыто, - откликнулся Тимоха.
Он работал за столом. Грубо сколоченным, но удобным. На столе, на полу и на полках в беспорядке громоздились листы, вырванные из тетрадок. Они сплошь исписаны мелким, убористым почерком. Тимоха грыз перо и по временам приподнимал очки, сидевшие у него на носу. Тимкины лапы были перепачканы соком черники - настоящих чернил ему как-то не подворачивалось.
На пороге стоял Цапчик. В новой зимней шубке, нарядный. От него веяло морозцем.
- Привет! - Сказал он. - Все пишешь?
- Пишу, - ответил Тимоха.
- А то бы пошли, поиграли, - предложил Цапчик. - Сегодня такая ночь! Новогодняя. А какая Луна!..
- Луна? - Переспросил Тимоха. - Луна - это хорошо. Слушай, а ты никуда не торопишься? Я в том смысле, может быть, найдешь час-другой, послушаешь? Он кивнул на ворох листов.
Последние строки Тимохиных мемуаров были дочитаны. Тимоха и Цапчик сидели молча.
- Ну, как? - Поинтересовался Тимоха.
- По-моему, хорошо.
- А не очень ли это... Ну, нескромно, что ли... Все о себе, да о себе. Не слишком ли я, так сказать...
- Из песни слова не выкинешь. Все, как было.
- Слушай, Цапчик. А может, ты поставишь свою подпись под этим рассказом? Вроде бы как это ты написал. Вроде, про одного своего знакомого. Мне все-таки как-то не с руки...
- Нет, Тимочка, ты уж как-нибудь сам.
- Сам-сам! - Возмутился Тимоха. - Все сам. Друг, называется. Ладно, не хочешь, как хочешь. Найду кого-нибудь другого. Не все отказываются от дармовой славы...
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
УИК-ЭНД СО СЛОНОМ
Я спешила на встречу, размышляя над тем, что Тимоха прав. Почему-то нас тянет на экзотику: в Африку там разную, Австралию... Ну, в ту же Италию. Или, наоборот, кого-то на Северный полюс.
Но когда Тимоха решает обратиться к родным просторам, он выдает самую завиральную историю из возможных.
Я почти бежала; я опаздывала. Слон ждал.
Нет, безусловно, это вовсе не в порядке вещей. Скорее уж в их беспорядке. Слон Иваныч Дубна был издатель; он взялся отредактировать и выпустить нашу книгу, и поэтому было вдвойне невежливо заставлять его ждать.
Когда встречаешься со Слоном даже на оживленной улице города, разминуться невозможно: желтые плащ и ботинки, огромная курительная трубка и зонтик-трость выдают его с головой.
Слон Иваныч стоял под памятником, задумчиво созерцая набалдашник своей трости, и являл собой образчик нерушимой монументальности.
- Здрассте, - наконец вымолвила я, достигнув памятника Пушкину. Извините, опоздала...
- Ничего. - Ласково покивал Слон Иваныч. - Когда девушка опаздывает, мужчина может и подождать.
Слон Иваныч слыл среди коллег любителем парадоксов.
Я
х
о
т
е
л
а
б
ы
п
о
б
л
а
г
о
д
а
р
и
т
ь
в
а
с
з
а
л
ю
б
е
з
н
о
е
п
р
е
д
л
о
ж
е
н
и
е
и
з
д
а
т
ь
к
н
и
г
у
.
К
н
и
г
у
н
а
д
о
о
б
с
у
д
и
т
ь
,
с
к
а
з
а
л
С
л
о
н
И
в
а
н
ы
ч
.
Я
п
р
е
д
л
а
г
а
ю
с
д
е
л
а
т
ь
э
т
о
в
р
е
д
а
к
ц
и
и
.
Т
а
м
п
о
д
х
о
д
я
щ
а
я
о
б
с
т
а
н
о
в
к
а
.
Ч
т
о
,
т
а
к
а
я
а
б
с
у
р
д
н
а
я
?
Б
р
я
к
н
у
л
а
я
и
с
п
о
х
в
а
т
и
л
а
с
ь
.
П
р
о
ш
у
п
р
о
щ
е
н
и
я
!
Н
и
ч
е
г
о
,
е
щ
е
р
а
з
п
о
к
и
в
а
л
о
н
,
т
е
м
б
о
л
е
е
ч
т
о
в
ы
п
р
а
в
ы
.
С
е
в
в
е
г
о
р
о
з
о
в
ы
й
к
а
б
р
и
о
л
е
т
,
м
ы
п
о
к
а
т
и
л
и
п
о
м
о
к
р
ы
м
о
с
е
н
н
и
м
у
л
и
ц
а
м
М
о
с
к
в
ы
н
а
П
о
в
а
р
с
к
у
ю
у
л
и
ц
у
.
В
ы
п
и
в
в
Д
о
м
л
и
т
с
к
о
м
к
а
ф
е
п
о
ч
а
ш
к
е
э
с
п
р
е
с
с
о
(
о
к
а
з
а
в
ш
е
г
о
с
я
д
о
в
о
л
ь
н
о
с
к
в
е
р
н
ы
м
,
н
а
д
о
з
а
м
е
т
и
т
ь
)
,
м
ы
у
ш
л
и
в
к
а
б
и
н
е
т
р
е
д
а
к
ц
и
и
,
г
д
е
в
г
л
а
з
а
м
н
е
б
р
о
с
и
л
а
с
ь
к
а
р
т
и
н
а
н
а
с
т
е
н
е
.
Н
е
и
з
в
е
с
т
н
ы
й
м
н
е
х
у
д
о
ж
н
и
к
и
з
о
б
р
а
ж
а
л
т
и
п
и
ч
н
ы
й
о
с
е
н
н
и
й
п
е
й
з
а
ж
:
ж
е
л
т
ы
е
б
е
р
е
з
к
и
,
с
е
р
а
я
в
о
д
а
и
о
т
р
а
ж
е
н
н
о
е
в
н
е
й
н
е
б
о
.
С
л
о
н
И
в
а
н
ы
ч
з
а
м
е
т
и
л
,
ч
т
о
я
н
е
м
н
о
г
о
н
е
р
в
н
и
ч
а
ю
,
и
с
к
а
з
а
л
:
Н
е
б
у
д
е
м
о
т
т
я
г
и
в
а
т
ь
р
а
з
г
о
в
о
р
.
У
м
е
н
я
е
с
т
ь
н
е
с
к
о
л
ь
к
о
п
р
е
т
е
н
з
и
й
к
в
а
ш
е
й
к
н
и
г
е
.
Г
л
а
в
н
а
я
е
е
в
н
у
т
р
е
н
н
я
я
н
е
о
д
н
о
р
о
д
н
о
с
т
ь
.
Н
е
р
а
в
н
о
м
е
р
н
о
с
т
ь
,
п
о
н
и
м
а
е
т
е
?
Я
п
о
е
р
з
а
л
а
в
к
р
е
с
л
е
о
н
о
к
а
к
т
о
с
р
а
з
у
с
т
а
л
о
