Заместитель: Они эмигрировали?
Юрист: Да. Через год, как только сын закончил учебу в консерватории. Сейчас он -- гражданин США. Богат, знаменит, живет в основном в Европе, дома в Лондоне и в Женеве. Женат. Двое детей.
Заместитель: За кого вышла замуж учительница?
Юрист: За младшего научного сотрудника Никандрова. Через три года развелась. Сейчас не замужем.
Заместитель: Причина развода?
Юрист: Развод был тихий. В школе даже ее подруги о разводе узнали через полгода.
Заместитель: Значит, тихушница. Как ее характеризуют в школе?
Юрист: Отзывы самые положительные. К административной карьере не стремится. Неоднократно предлагали стать заведующей учебной частью -- всегда отказывалась.
Заместитель: Истерична, скандальна или склонна к компромиссам?
Юрист: Характеризуют, как спокойную и уравновешенную.
Заместитель: Не верю! По этим данным она чуть ли не тихая идиотка. Она умна и очень. В разводе несколько лет. Кто е любовник?
Юрист: Даже ближайшие подруги утверждают, что любовника нет.
Заместитель: Этого не может быть. Она очень привлекательна. Надо найти ее любовника, ее врагов. Нам надо знать, на чем ее можно сломать.
Настя выключила автомагнитолу.
-- Это утренняя запись, еще до скандала с Ржавичевым. Они будут делать все, чтобы тебя убрать.
-- И все-таки объясните мне, -- попросила я, -- зачем нужна я? Если им что-то надо сделать, они все равно сделают.
-- Не сделают, -- не согласилась Настя. -- Все документы подписываешь ты.
-- Ничего в этом не понимая.
-- Тебе и понимать не надо. В твою задачу входит задержать принятие решения, пока Малый Иван не проанализирует все последствия того или другого решения. Задача очень простая: тянуть кота за хвост.
-- А кто кот?
-- Первый заместитель. Сейчас мы приедем в офис. Он, наверняка, тебя ждет. Не иди на разговор с ним. Скажи, что болит голова. Перенеси разговор на завтра. Извинись, скажи, что погорячилась.
Что я скажу, я знала и без Насти. Как только я прошла к себе в кабинет, я услышала голос Насти.
-- Первый заместитель просит вас принять.
-- Александра Петровича жду с нетерпением. Мне надо о многом с ним посоветоваться.
Я знала, что через усилитель он слышит мой ответ в приемной.
Он вошел, но не сел, ожидая приглашения.
-- Садитесь, -- сказала я и улыбнулась.
Ему ничего не оставалось, как тоже улыбнуться.
-- Как отец? -- спросил он.
-- Все не очень понятно. Будут еще консилиумы, чтобы решить, где делать операцию. Вот приказ, который он подписал.
И я протянула бумагу, составленную отцом и Малым Иваном. Он внимательно прочел приказ и спросил:
-- Вы думаете, что за два месяца что-либо поймете?
-- Нет, я так не думаю.
-- Тогда зачем вам это надо? Вы же ставите себя в унизительное положение.
-- Я вам сейчас все объясню, -- я взяла карандаш. -- Я работаю в школе. Денег не хватает. А здесь я два месяца буду получать зарплату президента компании. Я уже все подсчитала. Я себе могу купить шубу из крашеного кролика или козленка и пальто матери. Основные траты, конечно, на дочь. Нужна теплая куртка, кроссовки, леггинсы, джинсы, сапожки под брюки, она мечтает о роликах. Ну, и у меня нет теплых сапог, есть проблемы с летней обувью.
За два месяца я что-то пойму в деятельности компании. Ведь можно изучать, начиная с самого низа, с курьера, как в кино или романах, но можно и наоборот, с самого верха. Если я чего-нибудь пойму, то, когда выйдет отец или когда управление компанией перейдет к Вам, то меня ведь можно использовать на какой-нибудь должности.
-- На какой? -- спросил Заместитель.
-- Ну, это вы решите сами. Я знаю только одно: отец обеспокоен моим положением и хочет мне помочь. Может быть, он выбрал не самый верный путь, но это его выбор. И два месяца очень быстро кончаются, -- я вздохнула почти искренне.
-- У меня к вам есть предложение, -- сказал Заместитель. -- У вас каникулы, отдыхайте. И приезжайте только за зарплатой.
-- Не могу, -- я снова вздохнула. -- Отец сказал: изучай, может, на что-то и сгодишься.
-- Хорошо, -- согласился Заместитель. -- Тогда уточним некоторые приоритеты.
А вот уточнение приоритетов и обязанностей в мои планы сегодня не входило.
-- Если вы насчет Ржавичева, то я приношу извинения. Я готова извиниться и перед ним. Но поймите и меня. Ржавичев меня достал. Он меня обидел.
-- Это не Ржавичев, а я вас обидел. Вы же понимаете, что без моего согласия никакого розыгрыша не было бы.
-- Я понимаю. Но Вас я боюсь. Я боюсь только двух человек: директрису своей школы, ну, она крокодил, и Вас.
-- Я тоже из крокодилов? -- спросил Заместитель.
Даже в коротком разговоре можно определить основные черты человека, его симпатии, антипатии, комплексы. Я это давно заметила на своих учениках. Мальчишки лет семи -- уже почти сформировавшиеся личности. Они хотят быть мужчинами. И горды, когда их сравниваешь с хищниками. Тихие, интеллигентные мальчики хотят казаться агрессивными и напористыми.
-- Вы из симпатичных крокодилов, -- ответила я. Он должен был ответить: я добрая собака, или я заяц, или -- извините, у меня такая работа, и я вынужден быть крокодилом. Но мой прогноз не оправдался. Заместитель ничего не ответил. Моя просчитанная лесть не сработала.
-- Давайте договоримся, -- ответил он, -- если вам захочется поиграть в руководительницу, советуйтесь со мною. Вам, наверное ,объяснили, что у компании сейчас не самые лучшие времена.
-- Я это знаю.
Заместитель встал. Я ему улыбнулась одной из самых лучших своих улыбок.
-- У вас проблемы с Госимуществом? -- спросил Заместитель.
Пропуск в Дом Правительства мне выписали в одно из управлений Госкомимущества. Викулов, наверное, все-таки выяснил это через свои старые чекистские связи.
-- У меня много проблем.
Это был единственно верный ответ. После ухода Заместителя я позвонила в нотариальную контору. Туда тоже приходили расспрашивать обо мне, но оттуда их послали. Другую мою приятельницу они, по-видимому, не выяснили.
-- Как поговорили? -- спросила Настя.
-- Нормально, -- ответила я. Если бы Настя попыталась выяснить подробности, я бы ей сказала: прослушайте пленку, но Настя не стала расспрашивать.
-- Во сколько прислать машину? -- спросила она. -- Ты же завтра отправляешь свих в деревню.
-- А это удобно? -- спросила я, -- использовать машину в не служебных целях?
-- К президенту компании машина прикреплена на две рабочие смены, -- пояснила Настя. -- Отправить на отдых мать и дочь президента -- это служебная цель, потому что сохраняется время президента, которое стоит в сотни и сотни раз больше зарплат шоферов, стоимости бензина и амортизации техники. Шоферу я адрес сообщила.
-- Тогда к восьми утра. Поезд в девять двадцать.
Настя кивнула и сделала пометку в блокноте.
-- Машина у подъезда. Шофера зовут Коля.
На "Мерседесе" Коля, слишком полный для своих двадцати с небольшим лет, вез меня домой.
-- Остановитесь здесь, -- попросила я его.
-- А почему не к подъезду? -- спросил он.
-- Я не хочу, чтобы соседи считали меня валютной проституткой.
-- Сейчас нет валютных, -- пояснил Коля. -- Берут и в рублях, но по курсу доллара, естественно.
-- По личному опыту знаешь?
-- От знакомых. Я, как только мне исполнилось восемнадцать, я сразу женился. Боялся спид подхватить. Но сейчас в этом бизнесе цены очень упали. Конкуренция. Украинские дивчины цены сбивают. Для них сто долларов -- деньги.
Для меня тоже, -- подумала я, -- и очень большие.
Часть ночи у меня ушла, чтобы погладить выстиранные матерью кофты, блузки, шорты Анюты. Кое-что пришлось подштопать. Бедность, конечно, не порок, но и радости не доставляет. Мне повезло. Когда Анюта начала взрослеть, молодежная мода переменилась, и джинсы, майки, свитера, кроссовки стали униформой для подростков. Но года через два мне придется туго, когда потребуются туфли, сапоги, кожаные юбки.
Я легла в три ночи, встала в шесть, в семь подняла Анюту, и мы начали собирать вещи.
-- Не набирайте много, -- предупредила мать. -- Самим придется таскать.
-- На вокзал я отвезу вас на машине, -- успокоила я мать.
-- А какая марка? -- спросила Анюта.
-- "Мерседес 190Е".
-- Жаль, что никто из девчонок не увидит, на какой машине я уезжаю. Ладно, выйду замуж за какого-нибудь крутого и буду ездить только на "Мерседесе", ну, может быть, на "Опеле".
-- Не будешь. У тебя две тройки. Крутые на троечницах не женятся.
-- Ну, мать, у тебя и взгляды! Нашу соседку Люську из девятого класса исключили, а за нею приезжает парень на "Альфа-Ромео". Замуж берут не за пятерки, а за красоту и обаяние. Я смотрюсь очень даже ничего и очень обаятельная. Я в первой пятерке красавиц школы.
-- У вас пятибальная система?
-- И десятибальная тоже, чтобы было меньше интриг.
-- А учительницы тоже разбиты на пятерки и десятки?
-- Да, -- подтвердила Анюта. -- Ты в десятке. Между восьмым и девятым местом.
