Одед нашел себе, кого искал, – прибавила она ревниво.
– Кого? – надменно поинтересовался Шахар.
– Да разве ты не знаешь? – с презрением протянула Лиат. – Твою бывшую.
Сама она узнала об этом от Офиры. Всегда деликатная и приветливая новая соседка Галь по парте, в минуту дурного настроения, вскользь обронила это в одном коротком разговоре с Лиат. На вопрос той, уверена ли она, Офира ответила, что сама не раз замечала, как Одед ухаживает за Галь: ждет ее по окончании каждого учебного дня, все чаще гуляет с ней на переменах, пытается обнимать ее. Само по себе добывание информации не составило Лиат большого труда, однако в числе прочего она обратила внимание на то, как Офира отнюдь не по-приятельски отзывалась об их однокласснике.
Шахар был крайне удивлен. Смотрите-ка! Не успело его место рядом с Галь освободиться, как его быстренько занял другой, причем тот, о котором он бы подумал в последнюю очередь! В его памяти всплыла попытка товарища помирить его с бывшей подругой. Тогда он, видимо, и сделал окончательный выбор, расчистив путь своему скромному товарищу к сердцу Галь.
– Откуда тебе известно? – немного недоверчиво спросил он.
– Мне? Ты что, смеешься, Шахар? Разуй глаза! Да уже все об этом знают, – зло рассмеялась Лиат, нарочито несколько блефуя.
При этом она нагло уселась в его кресло, откинувшись в нем назад, и вызывающе взглянула на него.
Молодой человек выдержал этот взгляд, хотя в глубине души занервничал. Он понимал, что на самом деле стояло за откровением этой обезумевшей от страсти девчонки, которой все-таки удалось задеть его за живое. Соврала ли она, как обычно, или Одед и Галь действительно начали встречаться, особого значения не имело. Факт оставался тем фактом, что такой красавице, как Галь, долгое одиночество не грозило, в то время, как он отвергал даже мысль о Лиат или любой другой девушке.
Конечно, ему импонировало, что в классе, где его открыто недолюбливали, оставалась хоть одна человеческая душа, которая им дорожила и цеплялась за него. Тем не менее, он не был готов заплатить за свою связь с Лиат столь высокую цену. Ему было от всей души жаль ее, но еще больше – себя.
– Я желаю им удачи, – ровно ответил он после молчания, давая понять, что эта тема закрыта, как и предыдущая.
Пришедшую совершенно поразило его спокойствие. Она изначально приберегала этот козырь на крайний случай. Теперь и он был бит. Без проволочек!
– Ты, оказывается, не меньший лопух, чем Одед, – разочарованно пробормотала она.
– А на что ты расчитывала? – возмутился Шахар. – Что я начну убиваться, как ты, из-за того, что меня кем-то заменили? Разве я похож на неудачника? Я сам так решил! Галь вправе встречаться с другими парнями. Сегодня – это Одед, завтра, может быть, кто-то еще. Это ее личное дело. А ты весь последний час только и делаешь, что давишь на меня. Брось эти фокусы, Лиат! – настойчиво подчеркнул он, приблизив к ней свое раскрасневшееся от гнева лицо. – Не пытайся играть на моем самолюбии! Это бессмысленно.
Последние слова резанули девушку по сердцу сильнее, чем желание Шахара расстаться с ней. До сих пор она считала себя сильной личностью, способной в одиночку переносить любые удары. Но сейчас она столкнулась с настоящей силой духа. Будь она такой же самодостаточной, как Шахар, то никогда бы не пускалась в торги с целым светом, доказывая и ему, и себе, что она тоже чего-то стоила. А этот парень твердо знал себе цену и не унижался до торгов. За это она его и обожала.
– Что-то твой приятель не торопится, – в отчаяньи подколола она его.
– Зато ты немедленно отдашь мне мою тетрадь и сама потрудишься уйти, – жестко произнес Шахар, но через секунду прибавил, смягчившись: – Поверь, наш вымученный разговор был напрасен. И, если ты когда-нибудь опять затеешь объяснение между нами, я отвечу тебе то же самое. Стоит ли упорствовать? Подумай! Ты же умница.
Лиат поднялась, ощущая себя намного более ничтожной и уродливой, чем всегда. Чего стоили ее нарядная одежда, украшения, макияж? А злополучные конспекты, без которых она спокойно обошлась бы? А сумасшедшая любовь к этому юноше, который обошелся с ней так, как будто все, что между ними произошло, было ничего не значащей одноразовой половой связью? Все, все для нее было кончено…
Их разделял тяжелый письменный стол парня, заваленный бумагами и учебниками. Ее сумка с чертовым залогом лежала на постели Шахара. Сам же он, весь в нетерпении, когда же несносная гостья наконец оставит его в покое, и даже с легкой усмешкой, подал ей ее сумку, словно для того, чтобы облегчить ей задачу. Лиат, не без усилия, протянула руку чтобы взять ее, но тут же потеряла контроль над собой. Бросившись на шею к возлюбленному с тем выражением, с каким утопающий хватается за соломинку, она умоляюще закричала:
– Не бросай меня, пожалуйста, любимый! Я не смогу без тебя жить!
– Только без глупостей, Лиат! – испуганно выговорил тот, роняя ее сумку на пол и пытаясь снять с себя ее руки.
– Я не ручаюсь ни за что, – душераздирающе прозвучало в ответ. – Раньше, когда ты был с Галь, я умела жить с моими фантазиями о тебе, а ты… ты все разрушил! Ты все смёл, – все, что я в себе выстроила по кирпичику. Ты прошелся по моим чувствам к тебе, как тайфун. Ты погубил мне жизнь, Шахар! Я не желаю больше жить!
Это уже переходило всякие границы. Шахар почувствовал, как вместе с испугом за Лиат в нем вскипала ярость. Он еле сдерживал себя, чтоб не оттолкнуть от себя одноклассницу силой и не выпроводить ее из дома.
– Ты знала, на что шла, – грубо отрезал он. – Чего еще ты хочешь? А?
– Тебя хочу!
Началось что-то ужасное. Лиат Ярив боролась с ним – слабая с сильным, коротышка с атлетом. Она в исступлении ласкала, тискала, не выпускала из объятий это высокое, стройное, крепкое тело, о котором мечтала с такою страстностью, обвивалась вокруг него, как змея, глухая к его просьбам выпустить его. Ее уносил какой-то вихрь. Весь скрытый в несчастной источник, в котором не только все последние суматошные дни, но и целые пять лет, неделя за неделей, день за днем, час за часом, накапливалась ее мука, как будто брызнул из нее фонтаном. Теряя всякий стыд, она впивалась губами в сжатые губы Шахара, сцепляла ладони в кулак на его широкой спине, пыталась стянуть с него джинсы, трогала его в промежности и со стонами повторяла: "не покидай меня!". Едва лишь Шахару удавалось как можно поделикатней, чтобы не причинить ей боль, отстраниться от нее, как девушка, словно бестия, тут же набрасывалась на
