совсем с ума спятила? – процедил ошеломленный Шахар, замерев.
– У меня просто не было другого выхода.
С этими словами девушка соскочила со стола, подбежала к нему, обняла, прижалась щеками к его ладоням, к его груди, под покровом домашней одежды вновь ощутила биение его сердца, потянулась раскрасневшимся лицом к его лицу. Шахар решительно отвел ее жадные руки и молча отошел в сторону.
– Ну, поцелуй же меня, дорогой! – взмолилась бедняжка. – Хороша свежая пара, если нужно выискивать повод увидеться!
Шахар стоял, прижавшись лбом к краю этажерки, и ощущал себя последним идиотом. Как же Галь была права, крича, что лучше бы он сходил в бордель, чем связывался с этой обезумевшей девчонкой! И потом… Неужели все повторялось? Лиат, точно так же, как и его бывшая подруга, тянулась к нему из последних сил, а он умышленно отталкивал ее. Вступило ли в силу проклятие Галь? Или, может, он сам превратился в тряпку, если позволял какой-то уродливой пигалице издеваться над ним? А если это он издевался над ней? Во всяком случае, с этим нужно было как можно скорее заканчивать.
– Ты меня слышишь, Шахар? – истерично раздавалось рядом. – Это я! Я пришла к тебе!
Юноша медленно повернулся и его тотчас пронзил взгляд двух темно-карих миндалевидных глаз, устремленных на него с отчаяньем. Больше он не был в состоянии выдерживать этот красноречивый взгляд, преследующий его в том числе и в школе. Он поник головой и сказал:
– Вот и отлично, что пришла. Раз уж мы встретились, то давай на этом поставим в наших отношениях точку.
У Лиат оборвалось сердце, руки и ноги похолодели, по лбу покатился пот. "Ты последуешь за мной, гораздо раньше, чем ты думаешь!" – с торжеством побежденного объявила ей та, которую она подло предала, какие-то две недели назад. Это страшное проклятие звучало у нее в ушах, как бы она не заглушала его, стараясь убедить себя, что, все же, вышла победительницей. И вот, та самая минута наступила, жестокая расплата постигла ее, а она была совершенно неподготовлена к тому, чтобы принять ее достойно.
– Из-за чего? – чуть слышно проронила она. – Из-за Галь?
– Галь здесь ни при чем, – пояснил Шахар. – Просто я не могу быть с тобой, только и всего. Я тебя не люблю. Прости.
Некоторое время между ними царило безмолвие, прерываемое стучанием легкого ветра по опущенным жалюзям, и звуками телепередачи, доносящимися из гостиной. Потом его прорезал жалобный, надрывный вопль, совершенно непохожий на голос Лиат:
– Только и всего? Только и всего? Ты что, снимаешь с себя всю ответственность? Умываешь ручонки, да? После того, как лишил меня девственности? Да ты еще хуже, чем о тебе говорила Галь! Ты… ты циник и трус… я тебя ненавижу!!
Шахар промолчал, опустив голову еще ниже.
– Он не может быть со мной! – продолжала вопить Лиат. – Он не любит меня, понимаешь ли! Зато переспать со мной он смог. Раздеть меня, зацеловать, раздвинуть мне ноги и сделать мне больно. Что тут сложного для мужчины? Теперь можно смело отмахиваться от меня, как от использованной вещи. Правда, Шахар?
– Ты не права, – трепетно возразил молодой человек. – Я признаю свою ошибку. Я оступился и втянул тебя, бедняжка, в мой затухавший роман с Галь. Тогда я был весь на нервах и не соображал, что делаю. Мы сорвались. Но все это было неверно. Да, мы с Галь разбежались, однако в тебе я всегда видел только приятельницу, которой ты и остаешься для меня. А о том, что между нами произошло, лучше забыть.
– И что же, по-твоему, я должна теперь сделать? – сквозь слезы выкрикивала Лиат. – Просто утереться?
– Зачем же так грубо? – осторожно спросил Шахар.
– Потому, что так оно и есть. Ты узнал о моих чувствах, отдал мне себя, и – сразу наплевал мне в душу. Я тебе не шалава, Шахар! Со мной нельзя так обращаться! Не позволю!
– Я… прошу у тебя прощения… на коленях… за то, что посмел сделать это с тобой прежде, чем хорошенько подумать… – тихо и надломом в голосе проговорил Шахар. – Я очень плохо поступил, но не хочу тебя мучить. Честно! Ради всего святого, Лиат! Прости меня и отпусти, пока не поздно!
У Лиат не нашлось никаких возражений на эти искренние, горькие фразы. Сейчас в голове ее раздавалось не только проклятие Галь, но и утверждение Шели, гласящее, что Шахар всего лишь свалял дурака. Как же они обе были правы! Это она вызвала огонь на себя, это она ухватилась за призрак счастья, промелькнувший за поворотом ее судьбы. Она была разбита. Зачем ей был нужен этот навязанный визит к парню? Умнее было бы оставить все, как есть, и не опускаться до того, чтобы выпрашивать тетрадку. Но разве девушка могла поступить иначе? Уже много дней она находилась на грани срыва, уносимая вихрем чувств. Эта встреча была ей необходима.
Несомненно, Шахар тоже все это понимал, и сейчас старался если не спасти, то облегчить свое положение. Это так и светилось в его влажных голубых глазах. Но Лиат ужасало, что еще целых полгода им предстояло провести бок о бок в классе. Еще целых полгода она будет вынуждена ежедневно встречаться с ним, и видеть его безразличие и холодность, – как будто бы было мало присутствия в классе Галь. Как же та теперь восторжествует! И как же станет насмехаться над ней Шели! Все соученики станут свидетелями того, как ее остаток школы превратится в сущий ад. Так будет, непременно будет…
– Значит, мы больше никогда не сможем общаться? – с усилием проронила она.
– Лиат! – сердито бросил Шахар, порывисто обернувшись к ней. – Пожалуйста, не бросайся в крайности. Конечно, сможем! Но иначе.
– Типа: "здравствуй – до свидания"? – попыталась съязвить Лиат.
– Не знаю. Но не как сейчас. Если тебе вдруг понадобится моя помощь, обещаю быть рядом, – сделал благородный жест молодой человек.
– А наша парта?
– Как захочешь.
Перекладывание самого трудного решения на ее плечи окончательно сломило Лиат. Насколько она не хотела больше повторяться, настолько же сильно ощущала, что у нее нет другого выбора, чтобы хоть как-то расшевелить этого твердого, как скала, юношу.
– Я хочу, – вибрирующим голосом заявила она, – чтоб ты понял, что я – единственная твоя опора.
– Я не ищу себе опоры, – покачал головой Шахар, снисходительно улыбнувшись. – Не таким способом, по крайней мере. А то, что ты мне пытаешься предложить, Лиат, это ловушка для нас обоих. Я не вижу в ней места для себя.
– Где же ты его видишь? – в сердцах воскликнула пришедшая. – В классе, где все тебя презирают, завидуют, обзывают? Или, может, в твоих амбициях? Да нет тебе места нигде, Шахар Села, и ты сейчас теряешь родственную душу, о которой сам всегда мечтал! Даже этот лопух
