- Плохо, брат...
Они поговорили ещё немного и простились, оба грустные.
Прошло ещё несколько недель, и вдруг судьба сурово, но всё же милостиво улыбнулась Илье. Однажды утром, во время оживлённой торговли, хозяин, стоя за конторкой, вдруг быстро начал перебирать всё на ней. Лоб его покраснел, густо налившись кровью, и на шее туго вздулись жилы.
- Илья! - крикнул он. - Погляди-ка на полу, - не лежит ли где десятирублевка...
Илья взглянул на купца, потом быстрым взглядом окинул пол и спокойно сказал:
- Нет...
- Я те говорю - погляди как следует!.. - рявкнул хозяин густым басом.
- Да я глядел...
- Хорошо же, упрямая шельма! - пригрозил ему хозяин.
А когда покупатели ушли, он позвал Илью, схватил крепкими и толстыми пальцами его ухо и начал рвать из стороны в сторону, приговаривая рычащим голосом:
- Велят глядеть - гляди, велят глядеть - гляди...
Илья упёрся обеими руками в брюхо хозяина, сильно оттолкнулся, вырвал ухо из его пальцев и злым голосом, с дрожью обиды во всём теле, громко закричал:
- Что вы дерётесь? Деньги Михаил Игнатьич утащил... Они у него в левом кармане, в жилетке...
Совиное лицо приказчика изумлённо вытянулось, дрогнуло, и вдруг, размахнувшись правой рукой, он ударил Илью по голове. Мальчик упал со стоном и, заливаясь слезами, пополз по полу в угол лавки. Как сквозь сон, он слышал звериный рёв хозяина:
- Стой! Куда? Подай деньги...
- Он врёт-с... - раздавался тонкий голос приказчика.
- Гирей кину в башку!
- Кирилл Иваныч... Мои это-с... Р-разрази меня...
- Молчать!..
И стало тихо. Хозяин ушёл в свою комнату, оттуда донеслось громкое щёлканье косточек на счётах. Илья, держась за голову руками, сидел на полу и с ненавистью смотрел на приказчика, а он стоял в другом углу лавки и тоже смотрел на мальчика нехорошими глазами.
- Что, сволочь, здорово я тебя двинул? - тихо спросил он, оскалив зубы.
Илья дёрнул плечами и промолчал.
- А сейчас я тебе ещё дам, памятку!
Он, не торопясь, пошёл на мальчика, уставив в лицо его свои круглые, злые глаза. Но Илья встал на ноги, твёрдым движением взял с прилавка длинный и тонкий нож и сказал:
- Иди!
Тогда приказчик остановился, неподвижными глазами измеряя коренастую, крепкую фигурку с ножом в руке, остановился и презрительно протянул:
- А, ка-аторжное отродье...
- Ну, иди, иди! - повторил мальчик, шагнув навстречу ему. Пред глазами его всё вздрагивало и кружилось, а в груди он ощущал большую силу, смело толкавшую его вперёд.
- Брось нож! - раздался голос хозяина.
Илья вздрогнул, взглянул на рыжую бороду и налитое кровью лицо, но не тронулся с места.
- Положи, говорю, нож! - тише сказал хозяин. Илья положил нож на прилавок, громко всхлипнул и снова сел на пол. Голова у него кружилась, болела, ухо саднило, он задыхался от тяжести в груди. Она затрудняла биение сердца, медленно поднималась к горлу и мешала говорить. Голос хозяина донёсся до него откуда-то издали:
- Получи расчёт, Мишка...
- Позвольте-с...
- Вон! А то полицию позову...
- Хорошо-с! Я - уйду... Но и за этим мальчиком вы поглядывайте... Он с ножичком... хе-хе!
- Вон!
Снова в лавке стало тихо. Илья вздрогнул от неприятного ощущения: ему показалось, что по лицу его что-то ползёт. Он провёл рукой по щеке, отёр слёзы и увидал, что из-за конторки на него смотрит хозяин царапающим взглядом. Тогда он встал и пошёл нетвёрдым шагом к двери, на своё место.
- Стой, погоди! - сказал хозяин. - Мог ты ударить его ножом?
- Ударил бы! - тихо, но твёрдо ответил мальчик.
- Та-ак... У тебя отец за что в каторгу ушёл - убил?
- Поджёг...
- И то хорошо...
Пришел Карп, смиренно сел у двери на табуретку и стал смотреть на улицу.
- Карпушка! - с усмешкой глядя на него, сказал хозяин. - Михаила-то я прогнал...
- Воля ваша, Кирилл Иванович!
- Воровать стал, а?
- А-я-яй! - тихонько и с испугом воскликнул Карп. - Да неужто? А-а?
Рыжая борода хозяина вздрогнула от усмешки, и он расхохотался, покачиваясь за конторкой.
- Ах, Карпушка... фокусник ты у меня...
Потом он вдруг перестал смеяться, глубоко вздохнул и задумчиво, сурово сказал:
- Эх, люди, люди! Все-то вы жить хотите, всем жрать надо! Н-ну, Илья, скажи-ка мне, - замечал ты раньше, что Михайло ворует?
- Замечал...
- А что же ты мне не сказал про это? Боялся его, что ли?
- Нет, не боялся...
- Значит, - теперь ты мне со зла сказал...
- Да, - твёрдо ответил Илья.
- Ишь ты, - какой! - воскликнул хозяин. Потом он долго гладил свою рыжую бороду, не говоря ни слова и серьёзно разглядывая Илью.
- Ну, а сам ты, Илья, воровал?
- Нет...
- Верю... Ты - не воровал... Ну, а Карп, - вот этот самый Карп, - он как - ворует?
- Ворует! - повторил мальчик.
Карп с удивлением посмотрел на него, мигнул глазами и спокойно отвернулся в сторону. Хозяин угрюмо сдвинул брови и снова начал гладить бороду. Илья чувствовал, что происходит что-то странное, и напряжённо ждал конца. В пахучем воздухе лавки жужжали мухи, был слышен тихий плеск воды в чане с живой рыбой.
- Карпушка! - окрикнул купец приказчика, неподвижно и со вниманием смотревшего на улицу.
- Чего изволите? - откликнулся Карп, быстро подходя к хозяину и глядя в лицо ему своими вежливо-ласковыми глазами.
- Слышал ты, что про тебя сказано? - с усмешкой спросил Строганый.
- Слышал...
- Ну и что же?
- Ничего!.. - пожав плечами, сказал Карп.
- Это как же - ничего?
- Очень просто, Кирилл Иванович. Я, Кирилл Иванович, имею свое достоинство, будучи человеком, уважающим себя, и потому на мальчика мне не подобает обижаться. Как сами изволите видеть, мальчик откровенно глуп, не имеет никаких понятий...
- Ты мне зубов не заговаривай! ты скажи - правду он говорил?
- Что такое правда, Кирилл Иванович? - воскликнул Карп, снова пожимая плечами, и склонил голову набок. - Конечно, ежели вам угодно - то вы его слова примете за правду... Воля ваша!..
Карп вздохнул и обиженно развёл руками.
- Н-да, на всё здесь воля моя... - согласился хозяин. - Так, по-твоему, мальчонка-то глуп?
- Совершенно глуп, - с глубокой уверенностью сказал Карп.
- Ну, это ты, пожалуй, врёшь... - неопределённо сказал Строганый и вдруг захохотал.
- Нет, как это он ляпнул прямо в зенки тебе - хо-хо! "Ворует Карп?" "Ворует!" Хо-хо-хо!
Когда хозяин засмеялся, Илья почувствовал, что в сердце его вспыхнула мстительная радость, он с торжеством взглянул на Карпа и с благодарностью на хозяина. Карп прислушался к хозяйскому смеху и тоже выпустил из горла осторожный смешок:
- Хе-хе-хе!..
Но Строганый, услыхав эти жиденькие звуки, сурово скомандовал:
- Запирай лавку!..
Когда Илья шёл домой, Карп, потрясая головою, говорил ему:
- Дурак ты, дурак! Ну, сообрази, зачем затеял ты канитель эту? Разве так пред хозяевами выслуживаются на первое место? Дубина! Ты думаешь, он не знал, что мы с Мишкой воровали? Да он сам с того жизнь начинал... Что он Мишку прогнал - за это я обязан, по моей совести, сказать тебе спасибо! А что ты про меня сказал - это тебе не простится никогда! Это называется глупая дерзость! При мне, про меня - эдакое слово сказать! Я тебе его припомню!.. Оно указывает, что ты меня не уважаешь...
Илья слушал эту речь, но плохо понимал её. По его разумению, Карп должен был сердиться на него не так: он был уверен, что приказчик дорогой поколотит его, и даже боялся идти домой... Но вместо злобы в словах Карпа звучала только насмешка, и угрозы его не пугали Илью. Вечером хозяин позвал Илью к себе, наверх.
- Ага! Ну-ка, поди-ка! - проводил его Карп зловещим восклицанием.
Войдя наверх, Илья остановился у двери большой комнаты, среди неё, под тяжёлой лампой, опускавшейся с потолка, стоял круглый стол с огромным самоваром на нём. Вокруг стола сидел хозяин с женой и дочерями, - все три девочки были на голову ниже одна другой, волосы у всех рыжие, и белая кожа на их длинных лицах была густо усеяна веснушками. Когда Илья вошёл, они плотно придвинулись одна к другой и со страхом уставились на него тремя парами голубых глаз.
- Вот он! - сказал хозяин.
- Скажите, пожалуйста, какой! - опасливо воскликнула хозяйка и так посмотрела на Илью, точно раньше она никогда не видала его. Строганый усмехнулся, погладил бороду, постучал пальцами по столу и внушительно заговорил:
- Позвал я тебя, Илья, затем, чтобы сказать тебе - ты мне больше не нужен, стало быть, собирай свою хурду-мурду и уходи...
Илья вздрогнул, удивлённо раскрыл рот и, повернувшись, пошёл вон из комнаты.
- Стой! - сказал купец, протянув к нему руку, и, стукнув по столу ладонью, повторил тоном ниже: - Стой!
Затем он поднял палец кверху и солидно, медленно заговорил:
- Позвал я тебя не за одним этим... Нет!.. Поучить тебя надо... Надо объяснить тебе,- почему ты стал мне вреден? Худа ты мне не сделал, паренёк грамотный, не ленивый... честный и здоровый... Всё это - козыри. Но и с козырями ты мне не нужен... Не ко двору... Почему, - вопрос?..
