Но, черт побери, пособником в этом деле я уж точно не буду. Либо ты сию минуту сообщишь ей, где ты находишься, — прямо тут, при мне, чтобы я слышал, — или выкатывайся отсюда.
— Прекрасно! Я уйду! — отозвался Бринк.
Но оставался сидеть за столом.
— Так иди, — поторопил его Майка.
К тому моменту телефон Бринка, разумеется, уже перестал звонить. Повисла недолгая пауза, потом Бринк отодвинул стул и встал. Он повернулся и пошел в кабинет, а Майка смотрел ему вслед, не зная, чего ждать дальше. Почти сразу Бринк появился снова, блейзер висел у него через плечо на согнутом пальце. Парень двинулся к задней двери. Он открыл дверь и переступил порог.
— Так куда… — заговорил Майка, следуя за ним, — куда ты пойдешь, ты решил?
Бринк не ответил. Дверь за ним захлопнулась.
Майка застыл.
Он все испортил, это он понимал. Но не был уверен, что именно следовало бы сделать иначе, представься ему второй шанс.
Мужчина в Гилфорде просил проверить его компьютер на вирусы. Женщина, прочитавшая «Первым дело подключи», выясняла, сколько он берет за уроки, но потом сказала, что ей придется обсудить это с мужем. Другой женщине требовалось установить новый модем. Интернет-компания уверяла, что это легко и просто, «но вы знаете, как это бывает», сказала она. «Бывает», — согласился с ней Майка, и так оно и вышло: даже ему пришлось в итоге звонить в службу поддержки, потому что, как выяснилось, они выдали новой клиентке старый модем, все еще настроенный на прежний компьютер. Он провисел на телефоне почти двадцать минут, но не включил это время в счет, ведь это была не ее вина. Он сказал ей, что пока ждал, проверял свою почту, так что это не считается.
Дальше был перерыв, и Майка занялся домашними делами. Пропылесосил квартиру, как всегда по средам, снял с дивана в кабинете постельное белье и запустил стирку. Сгреб в кучу листья, накопившиеся под окном цокольного этажа. Установил поручни в ванной у Картеров.
К сожалению, Картеры жили на третьем этаже — Луэлла Картер слишком ослабла и не могла спускаться и подниматься по лестнице. Мир ее сузился до четырех комнат, и Майка уже забыл, когда в последний раз видел ее не в халате. И ведь не старая, под шестьдесят, всегда была довольно плотной, а теперь вся съежилась. Кажется, она не вполне осознавала свое положение. Забрела в ванную составить Майке компанию, пока он возился, и, с трудом втягивая в себя глотки воздуха, забавно описывала недавний визит своих подруг по кружку вязания.
— Мы сто лет знакомы, — рассказывала она, — нас шестеро, и мы не только вяжем, мы и пикники иногда вместе устраиваем. Прошлой весной мы побывали на берегу, на фабрике маринадов, и управляющий подарил каждой из нас по баночке корнишонов. Упоительно вкусные! А на Хэллоуин мы каждый год ездим на ферму в пригороде Балтимора, где выращивают тыквы, и с собой берем все для пикника. Жду не дождусь! Мы всегда так хохочем! Да, мы презабавные тетеньки, уж я вам говорю! В нынешнем году собираемся купить тыквы помельче, с бейсбольный мяч, потому что Мими отыскала рецепт тыквенного супа, который подается в выдолбленной изнутри тыкве, это так красиво смотрится! Словно на картинке в модном журнале!
Как она еще надеется побывать на пикнике за городом, не говоря уж о том, чтобы сварить суп, недоумевал Майка, но вслух он сказал:
— Меня-то угостите супом, Луэлла?
Она засмеялась и сказала:
— Посмотрим! Посмотрим, как будете себя вести.
И тут Майка включил дрель, но это не помешало ее болтовне. Когда он выключил дрель, речь вроде бы шла о травяных чаях.
— Говорят, лучше всего помогает ромашковый чай, — сказала Луэлла, и в первый момент Майка подумал, она говорит о средстве от рака, но оказалось — от бессонницы. — Надо выпить ромашку прямо перед тем, как укладываешься в постель, и сразу отключишься. Так я сказала Донни, я ему сказала: «Завари мне сегодня чашечку, давай проверим, как это подействует», потому что я уже все готова попробовать. Честное слово, все что угодно. Я с ума схожу от того, что не сплю! Ворочаюсь то на левый бок, то на правый, взбиваю подушки, прислушиваюсь к храпу Донни — он как будто дразнит меня. Как будто говорит: «Полюбуйся, как я замечательно сплю!» Но знаете что? Ни капельки этот чай не помог. Вкус как у помоев, и к тому же никакой пользы. Прошлую ночь я так и лежала, так и лежала… А Донни храпел, что твоя моторная лодка. Честное слово, я начала сердиться. Так сердилась, как никогда в жизни, пожалуй. Наконец дотянулась до мужа и хорошенько толкнула его в плечо. «Что?» — вскинулся он. Даже немного испугался вроде как. «Не могу это вынести! — сказала я ему. — Мне нужно отдохнуть, говорю тебе, мне нужно отдохнуть. А ты знай себе храпишь. Я так сержусь, что готова плюнуть!»
Видимо, она не понимала, что вызывает у нее такую злость, и Майка не собирался ей объяснять. Он лишь сказал:
— Да, это гадство, когда не можешь уснуть. — И снова включил дрель.
На этот раз Луэлла замолчала и подождала, пока дрель стихнет. Когда он выключил инструмент, Луэлла сказала:
— Вчера мой врач сказал мне. Он сказал: «Послушайте, Луэлла, — сказал он, — вы же понимаете, что это неизлечимо, понимаете?» И я сказала: «Да, понимаю».
Майка опустил дрель и посмотрел на нее.
Она сказала:
— То есть не то чтобы я сердилась на Бога, это не совсем так. Но я сержусь.
— Еще бы вы не сердились, — сказал Майка.
Ему стало стыдно за то, что он думал, будто она сама не догадывается.
Майка составил письмо всем жильцам и поставил в копию мистера Джерарда, чтобы тот видел, как Майка делает свое дело.
Уважаемые жильцы,
Вновь настал день сдавать макулатуру, и вновь я убедился, что некоторые забывают расплющивать коробки. Две большие коробки так и сохранили свою изначальную трехмерную форму. И, кстати говоря, на них наклеены бирки с адресами, так что я знаю, кто в этом виноват.
Это городской закон, ребята, это не моя прихоть. Департамент общественных работ требует, чтобы упаковки были расплющены перед сдачей в макулатуру. Постарайтесь уладить все до 6 вечера, чтобы мне не пришлось присылать к вам своего человека.
Ваш измученный
Майка
Он нажал «отправить», и шух — письмо улетело. Майка проверил время в верхнем правом углу монитора. 4:45. Кэсс уже закончила урок. Он вытащил
