- Ты нам лучше про Америку расскажи, - попросил дядя Жора. - Как там вообще-то? Поют, играют?
Но Дик не склонен был рассказывать про Америку, он пустился в путаный рассказ о своих приключениях в зарослях острова Борнео. Киргизы вежливо слушали Дика, а дядю Жору природа тропического острова с его змеями и крокодилами ничуть не занимала, он, поджав под себя ноги, задумчиво сидел на кошме, мурлыкая что-то себе под нос неожиданно приятным голосом.
За бешбармаком, водкой и легкими разговорами хорошо сидится. Время сбрасывает свой раковый панцирь, оно не подразделяется больше ни на минуты, ни на часы и выходит из повиновения железным стрелкам, бессмысленно бредущим по кругу. Вместе со временем возвращается к первоосновному положению и пространство. Америка уже не располагается в пятнадцати часах полета от Хан-Тенгри, за Атлантическим океаном - она просто далеко, как всякий далекий предмет: Москва или Луна. Да и Тель-Авив, хоть он и поближе, совершенно не виден; а раз так, то к чему ломать голову над тем, как там обстоят дела с иракскими ракетами - нацелены они на редакцию моей газеты или больше почему-то не нацелены?
Обо всех этих материях, наряду с запуском межпланетного корабля со дна осушенного озера Иссык-Куль, мы согласно толковали за дастарханом. Так прошел первый день охоты на Марко Поло. И сумерки пришли к юрте на своих синих ногах.
На чистом горном воздухе хорошо спится. Ранним хрустальным утром, разлепив глаза, я обнаружил себя лежащим на полу юрты, в красном конверте, сложенном из широкого одеяла, набитого верблюжьей шерстью. По соседству в голубом конверте мирно спал Дик, а дядя Жора лежал с открытыми глазами под бараньим тулупом.
- Здоровье как? - мутно глядя, спросил дядя Жора. - Сейчас выпьем по маленькой, позавтракаем - и на экскурсию. А я пойду зайцев наловлю на обед, Абдильда просит.
- Я с тобой! - вызвался я с открытою душой. - И Дик пойдет.
- Не! - отклонил дядя Жора. - Заяц шума не терпит, к нему подход нужен.
- А как же ты без ружья-то? - задал я уместный вопрос. - На зайца?
- Ничего! - махнул рукой дядя Жора. - Управлюсь как-нибудь.
- Он ружье свое год уже как пропил, - донес Витька, вошедший с воли.
- Ну да, пропил! - охотно подтвердил дядя Жора. - А на кой оно мне, это ружье? В тебя, что ль, в дурака, палить?
- А хоть бы и в меня, - без спора согласился Витька. - Охотник без ружья не бывает, ты у кого хочешь спроси.
Витька был прав. Дядя Жора снова махнул рукой, отвел глаза и прекратил бесплодный разговор.
- Ну, иди, что ли! - сказал Витька, ухмыляясь во всю свою небритую рожу. - Сеть-то берешь?
- На кой она мне, эта сеть? - хмуро удивился дядя Жора. И добавил уже совсем ни к селу ни к городу: - Ветер же!
Но не было никакого ветра. Намотав портянки и натянув сапоги, дядя Жора ушел ловить зайцев, а мы с Диком потянулись к рукомойнику умываться. Абдильда тем временем сложил наши одеяла, раскинул дастархан и притащил казанок с кипящей шурпой. Появилась и бутылка водки по соседству с казанком. Витька, подцепив когтем, содрал с бутылки колпачок.
- Похмелимся - и поедем, - сказал Абдильда. - Как спали? Хорошо?
- Куда поедем? На охоту? - с надеждой спросил Дик.
- К древним людям, - твердо сказал Абдильда. - По плану.
Отправились втроем - Абдильда и мы с Диком. Витька и Руслан остались, сославшись на подготовку к охоте, к ее заключительному этапу. А мы пошли.
Мне нравятся древние люди, эти лохматые ребята с дурными манерами. Я живо представляю себе, как они сидят в своей пещере, вокруг костра, как, укореняя устную литературную традицию, сочиняют лживые рассказы о ловчих, а возможно, и любовных похождениях и ревут песни, размахивая обглоданными мослами оленей и кабанов. Я испытываю к ним родственные чувства и умиленно удивляюсь себе самому. Иногда мне хочется оказаться среди них.
Дику ничего такого не хотелось. У подножья Хан-Тенгри он испытывал лишь одно желание - убить Марко Поло, и как можно скорей. Поэтому заваленная валунами долинка, куда привел нас Абдильда, ничуть его не обрадовала. Разглядывая изображения людей и зверей, нацарапанные на камнях нашими древними родственниками, он явно скучал.
- Я спросил у Абдильды, как зовут мою лошадь, - сказал мне Дик. - И вы знаете, что он мне ответил?
- Ну что? - не смог я угадать.
- Лошадь! - сказал Дик. - Просто лошадь!
- Да-а... - сказал я. - Зато он вас не обманул, а ведь мог запросто как хоть с этими рисунками.
- Что вы имеете в виду? - насторожился Дик. Он не любил, когда его водят за нос.
- Может, их тут понаделали специально к вашему приезду, - сказал я. Привезли какого-нибудь народного художника с орденом, он и нарисовал.
- Черт их возьми! - в сердцах сказал Дик.- Надо спросить у дяди Жоры, он, мне кажется, честный человек.
Честный дядя Жора появился в долинке под конец осмотра. Охотничьими трофеями он не был обременен, зато тащил за собой на веревке собачку величиной с сурка.
- Заяц где? - цыкнув слюной сквозь зубы, спросил Абдильда.
- Что я тебе - рожу его, что ли? - отпарировал дядя Жора. - У него четыре ноги, а у меня всего две... - Наш егерь, как видно, хлебнул водочки, настроение у него было безоблачное. Но и Абдильда одним вопросом не ограничился.
- А кошку эту зачем привел? - хмуро спросил Абдильда, указывая на собачку.
- Это не кошка, - справедливо заметил дядя Жора. - Я ее на Марко Поло пущу, она загонять будет.
- Она загонит... - сказал Абдильда и снова сплюнул.
Я с опаской оглянулся на Дика, скептически поглядывающего на егеря и его дворняжку. Ясно было и слепому, что эта собака в лучшем случае поймает блоху на собственном хвосте.
- Я одно хочу понять, - строгим голосом сказал Дик, - Марко Поло где? И как мы его возьмем?
- Э, милок! - оживился дядя Жора. - Ты не сомневайся нисколечко! Тебе за такие бабки Чингисхана на цепи приведут, не то что Марко Поло.
Ответ, однако же, не удовлетворил Дика. Неодобрительно покачав головой, он с неприязнью поглядел на собаку и сунул в рот жевательную резинку из запасов Абдильды.
- А древние люди, - желая разрядить обстановку, спросил я у дядя Жоры, - здесь жили, как думаешь? Или нет?
- Да кто ж их знает! - резонно ответил дядя Жора. - Тут вообще-то неплохо: трава, деревья.
Абдильда остался недоволен ответом.
- Они все ж не птицы, - заступился за допотопных обитателей этих мест Абдильда, - чтоб на деревьях сидеть.
С экскурсии возвращались молча, в подмоченном настроении. Посвистывали сурки, стоя торчком у входов в свои норы.
К ужину стало ясно, что питье водки в юрте, экскурсия, наблюдения за полетом птичьих стай и утренняя прицельная пальба по порожним бутылкам, всё это входит в пакет услуг, обозначенный как "шестидневная охотничья экспедиция", венцом которой явится убийство Марко Поло. Меня такой расклад событий ничуть не тяготил: пусть тезка великого венецианца попрыгает еще день-другой по горным крутизнам. Я с легкостью души обсуждал с Абдильдой виды на овечий приплод, с Русланом - несомненные преимущества американского доллара перед невиданным покамест на берегах Иссык-Куля евро. Не оставался в стороне от беседы и Витька, его интересы нацеленно распространялись на государство Израиль: почем там недвижимость, почем там рубленый свинец для снаряжения охотничьих патронов? У меня сложилось впечатление, что Витька собирается ехать в еврейскую страну на ПМЖ и то ли присоединиться там к израильскому спецназу, то ли примкнуть к палестинским террористам. В ответ на мой вопрос о семейном положении Витька разъяснил, что отнюдь не женат, но имеет сильное желание создать семью. Есть у него уже и девушка на примете, вдова средних лет по фамилии Коган, с двумя детишками - девочкой и мальчиком. И это чистосердечное разъяснение укрепило меня во мнении, что наша скорая встреча с Витькой где-нибудь под оливами Иудеи или Самарии практически неизбежна. Ну что ж, будь что будет.
А дядя Жора помалкивал. Накормив свою собачку остатками шурпы, он уселся в юрте, в стороне от костра, и подремывал, не прислушиваясь к разговору. Из этого приятного состояния его вывел Руслан.
- Кончай спать-то! - сказал Руслан. - Спой, что ли, что-нибудь, а то люди скучают.
И дядя Жора запел без дополнительных уговоров, обычных в таких случаях - как будто кто-то взял и повернул рычажок, нажал на кнопку, спрятанную на его нескладном теле.
- Здоров ли, князь?
- пел дядя Жора,
Что приуныл ты, гость мой?
Что ты так призадумался?
Аль сети порвались?
Аль ястребы не злы
И слету птицу не сбивают?
Возьми моих!
- Охотничья песня? - уставившись на дядю Жору с большим изумлением, спросил Дик.
Дядя Жора, продолжая петь, взглянул на Дика укоризненно.
- Это "Князь Игорь", - сказал я, дивясь не менее Дика. - Опера. Ну и ну! А как поет!
- Он поет о-го-го! - со знанием дела подтвердил Абдильда. - Хоть в театр отдавай.
- От души поет, - одобрительно отозвался и Витька - мой будущий согражданин.
