бодро сообщила Лена.
Ксюша отозвалась после паузы:
– Какое…
– Приглашаю тебя в театр, – Лена сказала название театра и постановки, прочитав по билету. – В эту субботу, в семь.
– Угу.
– Ты пойдёшь?
– Угу.
– Ну, хорошо, до субботы.
– Давай. – Ксюша сразу положила трубку, а Лена стала мысленно выбирать платье.
В театр Лена ехала на такси, делая вид, что не замечает взглядов молодого водителя. Лена знала, что выглядит эффектно: тёмные волосы приподнимались у корней, шли нежной волной к затылку и сплетались в сложный объёмный узел; блестящие, почти бриллиантовые, нити серег касались открытых ключиц; красное атласное платье струилось от талии и скрывало туфли на тонкой шпильке. Заплатив, Лена осталась сидеть в машине. Догадавшись, водитель вышел, открыл дверь и подал её руку.
– Спасибо, – не глядя, бросила Лена.
– Может, заберу Вас после спектакля?
– Не нужно. Меня отвезут, – с удовольствием соврала Лена.
Она гордо направилась к театру, и, приподнимая юбку, взошла по ступеням к массивной двери.
– Ещё рано, девушка, – сказала ей пожилая женщина в зелёных брюках, – за сорок пять минут только пускают.
Лена ничего не ответила, недовольно спустилась с лестницы и встала неподалеку. Она достала из маленькой сумочки телефон, набрала Ксюшин номер, но он был недоступен. Лена позвонила ещё раз: гудки пошли, но тут же пропали. Теряя спокойствие, нажала на вызов третий раз, и услышала Ксюшу:
– Да?!
У Ксюши опять что-то шумело в трубке.
– Алло, Ксюш?
– Да! привет.
– Привет, ты едешь?
– Да… – с сомнением протянула Ксюша.
– В театр? – уточнила Лена.
– Нет… в Питер…, – Ксюша непонимающе замолчала, но вдруг вскрикнула, – Лена! Лена, прости, пожалуйста. Я забыла!
Лена молчала.
– Лен?
– Что? – строго отозвалась Лена.
– Прости меня, пожалуйста. Надо было напомнить! Ты когда звонила, я спала, поговорили – опять уснула и забыла.
– Ясно.
– Ты обижаешься?
– Нет! просто билеты я не бесплатно… – Лена сморщилась: в ухо загудел сигнал прерывания связи.
Перезванивать не имело смысла; первым порывом Лены было возмущённо развернуться и уйти. Но она представила, что если сейчас вызвать такси, может приехать тот же водитель и увидеть: она возвращается, никуда не попав; позвонить в другую службу ей в голову не пришло. Скоро двери театра открылись, и люди стали заходить. Вошла и Лена. Она на секунду восхитилась убранством просторного холла, но долго рассматривать стены не смогла и отвлеклась на людей. Все были одеты «как придётся»: много футболок и джинс на молодёжи, затрапезных кофт и брюк на взрослых женщинах, иногда мелькали простенькие платьишки и рубашки. «Так даже в магазин не одеваются!», с неприязнью подумала Лена. Только собственные отражения в больших зеркалах поддерживали её. Лена прошла в партер и села на своё место, с раздражением взглянув на соседнее пустовавшее. Скучая, она достала телефон: сфотографировала сцену, большую люстру и несколько раз себя, стараясь, чтобы было видно красную обивку кресла. Народ прибывал.
Неожиданно рядом села девушка. Лена вытащила из сумки не надорванный билет и обратилась к ней:
– На это место билет у меня.
Девушка сразу встала, и спокойно отошла ко входу; больше место рядом с Леной никто не занимал. Она расправила юбку, стала рассматривать и ретушировать сделанные фотографии. Когда простенькая мелодия прозвучала третий раз, и приятный мужской голос попросил отключить телефоны, открылся занавес.
Название пьесы было Лене знакомо, она слышала, что это по книге, однако сюжета не знала – могло быть и о войне. К облегчению Лены на сцене появились весёлые выпивающие парни. «Комедия!» – подумала она. Герои шутили, гоняли на машине, воровали цветы ради девушки, в которую влюбился один из них. Лена улыбалась, довольная собой, – культурно проводить время оказалось приятно.
Но постепенно смешки стали оставлять неприятное чувство, щенок в руках героини вызвал неясный страх. В антракте Лена не вставала, без единой мысли продолжала смотреть на закрытую сцену.
Во втором акте Лена следила за действием, сжавшись. Ей было жаль Ленца, но она обрадовалась – не могло же быть двух смертей! Любовь Роберта и Пат была важнее всего. Даже плача, оттирая глаза ладонью, чтобы продолжать видеть, Лена надеялась на счастливый конец. Когда Роберт попрощался с Пат, Лена зарыдала в голос.
Все вставали с мест, аплодируя. Ожившие герои улыбались и принимали цветы. Когда они скрылись занавесом, и зал начал пустеть, Лена быстро пошла прочь, чуть не упав, зацепившись каблуком за подол. Она выскочила на улицу и рухнула на ближайшую скамью, не умея и не желая останавливать слёзы. Лена плакала о героях и о себе.
Она впервые поняла – Максим не вернётся к ней. Сначала они играли в любовь, потом, следуя правилам, стали играть в брак, но Максим сумел выйти из игры. Он не вернётся, потому что любви нет, а других причин и не должно быть. Лена плакала, не обращая внимания на прохожих, не ощущая холода.
Но горечь таяла; рыдания постепенно стихали. Слёзы уже шли от другого чувства: Лена плакала о своей освободившейся душе, о прекращении сложной, запутанной игры. И о том новом, что рано или поздно войдёт в её жизнь.
Когда стало совсем легко, Лена поехала домой. Старенький водитель всю дорогу спрашивал, кто же обидел такую красавицу, а Лена, всё ещё нервно вздыхая, улыбалась и качала головой.
Возвращение
Вадим ушёл на весь вечер к другу, а Саша встретила этого друга в магазине. Она пришла домой, обдумывая это факт, поела, вымыла посуду, вымыла заодно во всей квартире полы, прилегла на диван, и, как-то вдруг, почувствовала облегчение.
Ни в школе, ни в институте Саша не сводила никого с ума, но нравилась часто, и рядом всегда были тихие ненавязчивые поклонники. Саша пару раз в месяц ходила в кино, реже – целовалась возле подъезда, а потом возвращалась в свою комнату и спокойно ложилась спать. И утром шла с удовольствием на учёбу или работу: она училась на фортепианном отделении института искусств и была музыкальным руководителем в детском саду, куда после ГОСов собиралась выйти на полную ставку.
В её жизни Вадим был элементом чуждым и оказался случайно. Он пришёл в сад к администрации с коммерческим предложением, увидел Сашу и, твердя о любви с первого взгляда, пошёл за ней в университет. На следующий день он ожидал Сашу возле сада. К администрации он больше не приходил – увлёкся другими идеями, но Сашу, как она, шутя, замечала на первых порах, он «взял в оборот». К дежурствам возле сада прибавились встречи возле университета. Стоял апрель.
На четвёртый день знакомства он проводил Сашу домой, посадил её на скамейку и попросил
