Павликом уселись на бревно, держа покорного пса на коротком поводке.
– Теперь и у тебя есть собака!– торжественно произнес Павлик.
– Если маманя разрешит…– уныло ответил Федюня.– Она у меня строгая и упрямая…
– А ты не сдавайся! У нас тоже имеются свои права! В крайнем случае, пригрози им, что пожалуешься в органы опеки и попечительства, они испугаются и согласятся на что угодно…
– Я не буду стучать на своих…– мрачно отозвался крепыш.
– Как хочешь… Тогда, лучше, расскажи про восьмой подвиг отца…
Федюня рассеянно взглянул на Полкана, лежащего рядом, погладил его по крепкой голове и пустился в пересказ семейного эпоса:
– Восьмой подвиг про быка! Рядом с садовым товариществом деда, по другую сторону пруда, располагалось хозяйство чудаковатого фермера… э-э-э… вспомнил, Критского!..
– Неужели? Какое совпадение!..– воскликнул Павлик, хорошо памятуя седьмой подвиг Геракла.
– Никакого совпадения нет! Просто у него такая фамилия. Раньше он был журналистом, но когда его сильно побили за злую статью, купил в деревне дом и занялся разведением коров. Однажды на его участок забрел бык и Критский этот загнал его в свой коровник. А хозяин быка, тоже бывший прапорщик, колхозник Прохор, стал требовать его назад, а фермер ни в какую, ни чего, мол, не знаю и знать не хочу, не отдам, говорит, быка, его послало мне само небо за терпение и муки! Буду размножать свой скот, говорит. А Прохор якшался с дедом, оба были заядлыми грибниками, и, главное, бывшими прапорщиками. Колхозник пожаловался дед. Дед обозвал фермера "штатским гаденышем" и вызвал батяню в подкрепление. Он вкратце описал ему диспозицию враждующих сторон и велел провести рекогносцировку местности…
– Ух, какие ты слова знаешь! – поразился Павлик.
– И не такое запомнишь, если с раннего детства втемяшивать будут!.. А батяня говорит, что не видать им быка, пока дед не даст согласия на женитьбу. Дед страшно обиделся и сказал, что без доверия в его новой семье не будет лада и что ему не нужен такой зять, который сомневается в честности будущего тестя. Батяня ответил, что ловит его на слове и пошел совершать подвиг. Пошел-то он пошел, да призадумался, – у чудаковатого фермера было ружье и зайди он в его угодья, тот мог пальнуть из всех стволов и прощай свадьба с приданным… И батяня решил схитрить. Он позвал вороватого животновода Критского и представился ветеринаром из санэпидемстанции. Фермер не поверил, тогда батяня показал ему издали книжечку слесаря-сантехника, спрятал обратно в карман и строго предупредил, что если тот будет сопротивляться ответственному лицу, то его привлекут к суду и наложат штрафные санкции, и может даже отнимут лицензию. Фермер разволновался и спросил, что ему надо. Батяня сказал грозным голосом, что прислан волею начальства за быком, зараженным ящуром. Фермер побледнел, побежал в коровник и притащил приблудное животное. А тот, как увидел батяню, так тут же рассвирепел и понесся на него с рогами наперевес. Батяня ноги в руки и, с криком – "Он еще и бешенный!", – помчался к пруду, а фермер дунул за ружьем. И только бык ступил в воду и стал неповоротлив, батяня ловко оседлал его и, как он не брыкался и не шарахался, не смог сбросить его с себя. В конце концов, рогатый зверь сдался и батяня переправился на нем через пруд. А глупый фермер понял, что его надули, и выстрелил со злости в облака. Батяня помахал ему на прощанье ручкой и был таков. Дед с колхозником похвалили его за героизм, и хозяин увел строптивого зверя в свой грязный хлев. А вредный старик пообещал батяне в скором времени устроить знатную свадьбу и спровадил его на станцию…
Уже смеркалось, и осеннее пространство было наполнено благостным покоем, периодически нарушаемым дорожным шумом машин. И в этот момент, упоенный сентиментальностью, издалека раздался чей-то душераздирающий вопль:
– Помогите!!! Грабят!!!
– Это маманя!– воскликнул Федюня, сорвавшись с места, и помчался с Полканом на родной голос. Очкарик метнулся за ним. За углом бетонного забора Павлик увидел на тропинке следующую картину: худощавая женщина отбивалась тяжелой клетчатой поклажей от хулигана в длинной белой маске из фильма «Крик», а в две другие сумки впились его подельники. И хоть они тоже были в масках, Павлик сразу узнал Терминатора и Картавого. Федюня спустил Полкана. Пес рявкнул и прыгнул на вожака банды, от которого за версту несло водочным перегаром. В руках Скорценни сверкнуло лезвие, но клыки зверя с хрустом впились в рукав куртки поддонка и тот заорал благим матом. Нож вывалился из корявых пальцев в увядшие заросли лопухов. Терминатор и Картавый, побросав вырванную добычу рыночной торговки, бросились наутек. Дюжий подросток с трудом выдернул руку из пасти лютого пса и, с жалостным воем, стремглав поскакал вслед дружкам. Федюня вовремя ухватил за поводок и еле сдержал Полкана, яростно гавкающего на полуночных грабителей.
– Я вас запомнила, а найду – уши пообрываю!– крикнула им в спины щуплая, но неуступчивая женщина. Павлик кинулся помогать собирать разбросанные яблоки и огурцы. Только сейчас заметив сына, мать сказала:
– Федюня, это ты! Что ты здесь делаешь? Да, уйми ты собаку, а то и без нее тошно!
– Тебя дожидаюсь!– находчиво соврал отпрыск, успокаивая пса, и потом добавил:– С Полканом!
– С каким таким Полканом?.. С приятелем?– походя произнесла мать и направилась с сумками в сторону домов.
– Не-е-ет! Приятеля зовут Павликом, а это собака!..– пояснил Федюня и стал сбивчиво рассказывать про злосчастную судьбу дворняги и умолять приютить ее в квартире…
– А пусть живет!– неожиданно заявила мать, выслушав Федюнины причитания.– Только будешь встречать меня по вечерам на остановке… Так мне спокойнее домой попасть! А то хулиганов развелось, сроду такого не было!..
Павлик незаметно улыбнулся, многозначительно подмигнул другу и, сказав:– «До свидания, мне пора!», скорым шагом припустил в свой квартал, прибираться в квартире. Там он обнаружил своих разгневанных родителей, вернувшихся домой раньше срока. Получив заслуженную взбучку за устроенный кавардак в уютном гнездышке и, кое-как объяснив причину этой запутанной истории, он включился в семейную уборку. Расставляя раскиданные вещи по местам, мать сказала отцу:
– Если бы не твои политические декламации, мы сейчас сидели бы за столом и праздновали день рождение твоего друга Смяткина!..
– Он мне не друг! Зря ты не позволила дать ему в рожу!..– ответил на это отец.– Он типичный конформист, готовый пресмыкаться перед начальством и властью, ради материальной выгоды и собственной карьеры!..
– А тогда бы, мы были не здесь, а в тюремной камере, и твой сын носил бы нам передачи…– трезво рассудила мать, вертя в руках ополовиненный «Кристиан
