даже забавляло. Как шедевры Гауди, у которых она могла задерживать дыхание до бесконечности, — все было похоже на сон. Звонок Сережи расставил все по своим местам.
На улице стояла жуткая жара. Вероника обернулась по сторонам: ни одного человека, способного ее защитить. Она купила воды и выпила всю бутылку, потом достала телефон и написала отцу:
«Папа, поезжай в офис Кирилла и отвези его прямо в клинику. Я прилечу завтра. Целую».
Она открыла приложение с погодой. Тридцать два.
Ответ от отца пришел сразу:
«Понял, сделаю все, что смогу».
«Только не говори маме, пожалуйста».
Возвращаясь в отель, Вероника успокаивала себя мыслью, что может просто остаться в Барселоне. Позвонить на работу и уволиться. Послать к черту маму. Развестись с мужем. Продать машину. Сделать татуировку и покрасить волосы. Переспать с первым встречным испанцем.
А может, Сережа разыграл ее? Вероника достала телефон и посмотрела, сколько денег у нее на счету: хватит на то, чтобы полгода путешествовать по Испании и останавливаться в отелях с хорошим дизайном. А когда деньги закончатся, можно продать сумку.
Вероника закурила. Сигареты тут отвратительные. Или это она отвратительная?
За стойкой ресепшена стояли до мерзости улыбчивые девушки в костюмах. Вода в ванне была недостаточно горячей. Гель для душа никак не выдавливался из тюбика, а потом расплескался по стенам ванной, стекая вниз. Вероника закрыла глаза и представила, какой будет ее новая жизнь в городе, где никто ее не знает.
«Еще неделю поживу в Барселоне, а потом полечу на Майорку, на тот пляж, где мы были с Кириллом. Где он сейчас? А куда потом? Может, Валенсия? Туда мы так и не доехали. Бродить по старому городу, пить вино и есть мидий, читать Кортасара: «Разве можно выбирать в любви, разве любовь — это не молния, которая поражает тебя вдруг, пригвождает к земле посреди двора». А потом возьму машину, маленькую и быструю, и поеду по местным деревушкам, буду спать в палатке и смотреть на звезды, писать картины — наконец можно начать писать картины. Обязательно нужно посетить родину Дали, замок Галы, выучить каталанский и научиться танцевать фламенко».
Планы разрастались и разбухали, пока не остыла вода. Выйдя из ванной, она легла на кровать и посмотрела в окно.
«А что, если он умрет? Что, если он уже умер?»
Вскочив с постели, она бросилась к телефону и набрала номер мужа. Отключен. Номер Сережи.
— Вероник, у меня плохие новости, — сказал он. — Кирилл ничего не помнит. Не узнает меня. Не помнит, где он был последние два дня и что делал. Просит, чтобы ты приехала.
— Сереж, я звонила отцу, он приедет, как только освободится. Я дам ему твой адрес, ладно? Пожалуйста, я прошу тебя, — она снова перешла на шепот, — прошу тебя, уговори его поехать в клинику. Ему нужно лечиться!
— Как будто это так просто… — ответил Сережа. — В Израиле он тогда полгода лечился, кучу бабла потратил, а толку? Ладно, что-нибудь придумаем.
Все, что требовалось Веронике, — продолжить отдыхать. Собрать сумку и пойти на пляж. Вчера она загорала только сорок минут, но кожа под трусиками уже стала чуть светлее. Сегодня можно провести на пляже час или полтора, а потом пойти в парк и съесть то мороженое, которое она ела вчера. Мятное с шоколадом. Пообедать в новом месте — у нее даже есть список. Для разнообразия можно начать с конца. После обеда взять велосипед и прокатиться по узким улочкам с ужасными запахами, полюбоваться на кошек и позаглядывать в чужие окна.
Дешевый растворимый кофе оказался самым вкусным в мире. Вероника порылась в сумочке и выудила оттуда половину плитки шоколада. Городской шум за окном убаюкивал и укачивал, и в этом чужом городе, жарком и тесном, суетливом и разноцветном, она была до безобразия одинока. Никому и в голову не могло прийти, что в номере отеля лежит обнаженная женщина, которую предал самый близкий для нее человек и которая понятия не имеет, как ей жить дальше.
Она проспала до трех часов и, когда открыла глаза, увидела на телефоне три сообщения. Два от Сережи и одно от отца. Кирилл уже в клинике. Ему делают капельницу. Все хорошо. Действительно лучше не придумаешь!
Ей нужен холодный душ. Мутная вода так и оставалась в ванне, неподвижная и бесшумная, вместе с мертвыми частичками ее кожи и остатками планов на новую жизнь.
Она посмотрела в зеркало: нужно сходить в салон, помыть голову и сделать укладку. Кажется, внизу был какой-то. Хорошо, что парикмахер не говорила по-английски. Не было шанса выложить ей все, что скопилось на кончике языка. Поужинать надо в новом месте. Паста и бокал вина.
Когда она снова проснулась, то не сразу поняла, где находится. Почему лежит на полу и отчего голова раскалывается на две части?
На экране телефона высветилось: 11:23. Во рту пересохло.
Подойдя к небольшому холодильнику, она достала оттуда все содержимое: бутылку игристого, две бутылки пива и три маленькие бутылки рислинга. Пустая бутылка и контейнер с остатками пасты стояли у кровати. Ковер рядом блестел.
Взяв в руки бутылки, она села в оранжевое кресло у окна. Даже сейчас на улице не было ни ветра, ни прохлады. Что за город! И она собралась тут жить?
Первую бутылку вина она выпила, вернувшись из кафе. Оно оказалось вполне приятным — не кислым и не горьким. Голова закружилась, и опьянение наступило сразу. Сон был похож на раскраску для девочек.
За окном пошел мелкий дождь. Вероника вышла на маленький балкончик с коваными решетками и посмотрела вниз. Хотелось курить, но сигарет не было. Зажигалка лежала у полной окурков пепельницы. С улицы крикнули что-то на испанском — судя по интонации, вызывали такси, а может, просто радовались жизни.
Она оказалась права: ее муж был алкоголиком. Единственный мужчина, с которым ей было по-настоящему хорошо, был болен. Часы на руке напомнили, что пора зарядить аккумулятор.
Вероника вернулась в номер и открыла ящик стола. Ручка, записная книжка, маска для сна, пакетик с орешками, наушники, а вот и зарядка. Она наклонилась к розетке и упала на пол.
Вторую бутылку Вероника пила без удовольствия. Но эксперимент требовал выхода из зоны комфорта. Вчера она прочитала в «Инстаграме», что сегодняшняя ночь открывает магический коридор: нужно быть спокойным и сосредоточенным — и тогда можно получить ответы на давно мучившие вопросы.
Вероника долго возилась с пробкой от игристого, и, когда та сдалась, приложилась губами к теплой пене, подавилась, выплюнула из себя содержимое, затем забралась с бутылкой в
