и мысленно повторяет про себя цифры.
Поднимает глаза и спрашивает, как это может быть?
Семьдесят три дня.
Боливар сидит и потрошит тунца, вытащенного из неспокойных вод. Первая рыба за много дней. Эктор с волчьим оскалом склоняется над планширем. Затем начинает орать. Щурясь, Боливар следует взглядом за его указательным пальцем. Он видит в воде желтую пластиковую бочку. И в это мгновение Эктор молча забирается на планширь и ныряет. Боливар охает, протягивает руки и, борясь с подступающей тошнотой, смотрит, как юноша плывет к бочке. Он хочет крикнуть, но грудь сдавило. Боливар обеими руками хватается за планширь.
Время замедляется. Боливар следит за каждым дюймом воды, пока юноша неторопливо и ловко гребет. Наконец Эктор хватается за бочку, обнимает ее, смеется и кричит. Боливар, обретший дар речи, орет, не расслабляйся, смотри в оба!
Эктор плывет обратно вместе с бочкой.
Дело небыстрое. Он толкает бочку, дрыгает в воде длинными ногами.
Устав плыть, Эктор приваливается к бочке. Боливар наблюдает, как он разворачивается и ложится на спину, взбаламутив воду вокруг. Юноша смотрит в небо, раскинув длинные конечности, словно нежится на мелководье. Боливар дергает себя за волосы, забирается на кормовую скамью и кричит Эктору, чтобы поторапливался. Юноша начинает шевелиться, плывет к лодке, руки и ноги отяжелели от усталости.
Боливар обеими руками втягивает бочку на палубу. Позволяет Эктору забраться на борт самому. Юноша стоит под солнцем и хрипит, изнуренный, но довольный собой. Мокрое тело светится. Желтыми глазами, полными жизни, он смотрит на Боливара. Потом запрокидывает голову и смеется. Тем же странным раскатистым смехом.
Не в состоянии говорить, Боливар отворачивается от Эктора.
Начинает осматривать бочку, поднимает крышку, глубоко вдыхает.
Какое-то растительное масло, говорит он. Думаю, сюда влезет галлонов пятьдесят.
Эктор шагает к бочке, заглядывает внутрь. Боливар перехватывает его запястье и смотрит юноше глаза в глаза.
Больше никогда так со мной не поступай, говорит он.
Эктор встречает его взгляд пожелтевшими глазами, они светятся из тела, которое все больше истончается, мокрые волосы налипли на лицевые кости. Он стряхивает руку Боливара, отворачивается и растягивается на скамье, чтобы обсохнуть. Одно колено торчит над скамьей, левая рука болтается внизу вместе с волосами.
Белки глаз Эктора становятся полностью желтыми. Он больше не боится плавать. Погружается в темную воду, чтобы охладиться, не слушая мольбы Боливара. Нельзя этого делать. Ты погибнешь. И как мне быть одному?
Позже Боливар поднимает руку и показывает на водоворот из мелких рыбешек.
На море, разрезанное плавником.
Он наблюдает, как сидит юноша, который не удосужился повернуться, в его отсутствующем взгляде, в желтых волчьих глазах какая-то мысль.
Ветер приносит тревожный запах. Боливар изучает небо и море, смотрит, как на востоке сгущается серость. Они вытягивают сеть и обнаруживают, что треть куда-то пропала. Боливар закрывает глаза и считает. Всего одна рыба за шесть дней. Они как могут чинят сеть и закидывают обратно в море. Эктор скользит вслед за сетью, беспечная тень, рассекающая вечерние волны.
Боливар наблюдает, стискивая кулаки, пока не перестает видеть Эктора. Он стоит на носовой скамье и смотрит, как расплавленный свет остывает на волнах, взгляд устремлен вдаль, но Эктора нигде нет, смотреть не на что. На миг его охватывает чувство, что никакого Эктора не было и в помине и все это ему приснилось. Он дергает себя за волосы, закрывает глаза и начинает орать. Машет громадными ручищами, шагает к планширю, готовый нырнуть вслед за Эктором, но ноги не слушаются. Он смотрит на ноги, хлопает себя по ляжкам и, обессилев, опускается на палубу.
Это неправда, говорит он. Этого просто не может быть.
Он бьет себя по ногам.
Ты трус. А он нет.
Может, и так. Не трус, а просто дурак.
И в это мгновение вода за его спиной расходится, он оборачивается и видит Эктора с впалой грудью, который перелезает через теневой борт. В руке у него нож и несколько ракушек. Безмятежный взгляд кажется остекленевшим. В вечернем свете желтизна его кожи проступает еще ярче. Обеими руками он стряхивает воду с тела.
Плавание пошло мне на пользу, говорит он.
Боливар меряет юношу убийственным взглядом, тот отворачивается.
Темная рябь на воде. Боливар с мрачным видом наблюдает, как пангу раскачивает на волнах. Чешет шею, пока не сдирает кожу. Поворачивается, отвязывает Веселого Роджера и бросает Эктору. Надень свитер, говорит он. Отвязывает чулок с последней рыбой, сует в ящик. Собирает чашки, другой скарб, кладет в пластиковые пакеты и привязывает к крючкам под скамьей. Плотно закручивает крышку желтого пластикового бочонка с водой. Затем натягивает сеть на кнехт. Эктор опускается на колени перед фигуркой Пречистой Девы. Они сидят и смотрят, как далеко в небе сгущается тьма, как тьма надвигается.
* * *
Приметы знакомого мира, голоса, лодка. Все это кажется неуместным посреди рева и тьмы. Они лежат в ящике, прижавшись друг к другу. Воронка ветра становится стеной. Вниз во впадины моря. Вниз к слепому бездонному страху, что живет в душе. Затем панга взмывает вверх. Эктор отказывается вычерпывать воду. Разъяренный Боливар вылезает из ящика проверить бочонок с водой. На миг замирает, готовясь встретить шторм, противостоять ему всей своей живучестью. Панга взбирается на альпийскую кручу, и Боливар хватается за планширь. Когда лодка почти на вершине, Боливар смотрит вниз с гребня волны. И видит мир в вихре бытия, мир без человека, хаотичную и бессмысленную ярость. Ветер сдувает дымку с водяного гребня, и Боливар опускается на колени, когда лодка, оседлав волну, начинает крениться вниз.
В кромешной тьме Боливар продолжает вычерпывать. Снова проверяет дождевую бочку. Подползает к носу лодки и при вспышке молнии видит, что сеть исчезла. Он воздевает руки к небесам. От сети остался клок на корме. Боливар рычит, раскачивается и яростными взмахами вычерпывает воду. Еще одна вспышка – и Боливар замечает под кормовой скамьей куклу Эктора. Есть что-то свирепое и оккультное в ощерившемся металле, и снова идол пропадает во тьме, а его контуры отпечатываются на сетчатке. Боливару начинает казаться, что идол проклят. И когда от удара молнии чучело Пречистой Девы снова оживает, Боливар хватает его и швыряет за борт. Затем забирается в ящик дать отдых зудящим глазам.
Сколько прошло дней, Боливару неведомо. Живое «я» вылупляется из скорлупы выжившего. Время снова открывается. Он вылезает из ящика, щуря слезящиеся глаза, стоит, моргает, счищает с кожи соляные корки. Затем отвинчивает крышку бочонка, зачерпывает чашкой и делает глоток. Набрав в рот воды, гоняет ее между зубами.
Смотрит в небо неверящими глазами.
Две птицы плавно рассекают неподвижный воздух.
Он поворачивается и видит, как Эктор выползает из ящика. Опухшие глаза не открываются. Он ощупью пробирается по палубе, кожа на руках пожелтела. Боливар зачерпывает воду и сует чашку в протянутые руки. Эктор делает долгий глоток. Затем опускает чашку и начинает шарить под скамьей. Мочит кончики пальцев и трет глаза, пытаясь что-то разглядеть. Руки начинают судорожно дергаться. Эктор обыскивает лодку. Затем падает на колени, задирает голову и испускает вопль.
Она ушла, говорит он.
Боливар стоит, разглядывая воспаленные веки вокруг желтых глаз.
Кто ушел?
Пресвятая Дева.
Эктор садится на скамью и закрывает лицо руками.
Я знал, что это случится, говорит он. Я начал сомневаться. Неудивительно, что она нас бросила. Теперь мы совсем-совсем одни.
Затем Эктор начинает рыдать. Некоторое время Боливар за ним наблюдает. Потом встает, хлопает в ладоши, посылая в небо издевательский смешок.
Вот это был шторм! Э-ге-гей! Настоящий убийца кораблей! А мы до сих пор живы. Живы и здоровы! Они еще услышат про нас дома!
Внезапно Эктор оборачивается и бросает на Боливара глубокий испытующий взгляд. Такой, что Боливар немедленно затыкается. Он видит болезнь под изъеденной кожей. Болезнь в пожелтевших глазах и покрытом язвами рту. Воспаленные веки вокруг желтых белков. Кости, проступающие сквозь желтую кожу.
Эктор качает головой.
Теперь я понимаю, что все так, как должно было быть, говорит он. Выхода нет.
