— Думаешь, я дура? — проговорила она.
Вилка пожала плечами:
— Я этого никогда не говорила.
— А все-таки дура! Я ведь приезжала к нему. Приезжала шестнадцать лет назад. Приехала, такая довольная, а его нет! Понимаешь, нет! Он на объекте! Он всегда на объекте! Вечно! Я ждала. Я честно ждала, я честно любила! Я клянусь тебе в этом! Но… что? Что я получила? Господи, Вилка! Если бы ты только знала, как я измучилась тогда! Никого! Рядом никого! Одна, как перст! Как сыч! А у него работа! У меня жизнь проходит, а у него работа! Работа, работа, работа!
Лера заплакала. Вилка поднялась и пересела к ней на кровать, обняла за плечи.
— Не плачь! Это все было давно… Чего сейчас-то слезы лить? — проговорила подруга.
— А сейчас больнее, чем тогда! В разы больнее! А знаешь почему? Потому что смотрю на Свету и думаю: «Вот она была более терпеливая, она была более покладистая. Поэтому у нее все получилось!»
— А что у нее получилось? — тихо спросила Вилка.
— Жить с ним. Детей родить. Пятерых! Быть счастливой!
— Ну, хорошо. Допустим, у нее получилось с ним жить, родить пятерых детей и даже стать счастливой. Тогда почему не получилось у тебя?
Лера уставилась на подругу заплаканными глазами.
— Ты издеваешься? — выдавила она через силу.
— Нет. Вот хорошо. Ты увидела Николая, его детей… Смогла представить себя на месте Светы? Только честно!
Лера всхлипывала носом. Вилка дотянулась до салфеток и передала их подруге.
— Ведь ты же пыталась представить себя на ее месте. Пыталась, но у тебя не вышло. Почему?
— Ты вместо того, чтобы успокоить, в ранах ковыряешь?
— Лер, ты взрослая девочка. А взрослые девочки, когда появляются трудности, не прячут голову в песок, а решают проблемы. Понимаешь? Решают. А тебе, чтобы вырваться из этого… прошлого, нужно понять, что не так.
Лера судорожно вздохнула и вновь посмотрела на шторы.
— Не смогла, — призналась она честно.
— А почему?
Девушка устало пожала плечами.
— Знаешь, как смотришь на картину-пазл, а там фрагментов не хватает. Тут… там… И от этого не понять, что за картина. Как-то так… лучше не скажу.
— Просто ты его любила сильно, а Света сильнее. Поэтому сказка сбылась для нее. А он… ты же не полезешь в семью?
Лера усмехнулась.
— Это только в жалких мелодрамах при встрече с бывшей бросают семью. Мне… мне просто обидно за себя… Нет. Не обидно. Просто… а где мое счастье? Когда исполнится моя сказка? Я тоже хочу быть любимой!
Вилка усмехнулась и повернулась к Лере. В пояснице что-то шевельнулось, но женщина осталась сидеть: такого разговора, возможно, больше никогда не будет.
— А что ты сделала для этого? — спросила она.
Лера уставилась на нее.
— В смысле?
— В прямом. Что ты, лично ты, сделала, чтобы быть счастливой и любимой?
Младшая подруга смотрела на нее, а в карих глазах сквозило недоумение.
— Лер, плакаться на жизнь, жалеть себя, зряшное дело! Самое последнее, я бы сказала! Вот давай так… Ты считаешь, что тебе для счастья не хватает мужчины…
— При чем тут мужчина… Любви не хватает…
— Ну извини, где любовь, там и мужчина! Вот тебе писал в ВК парнишка какой-то… имя забыла...
— Павел?
— Он самый. Долго писал. Со всеми праздниками поздравлял. Даже цветы передавал.
— Ага, через курьера!
— Да хоть через слона и почту России! Какая разница как? Но он ведь ухаживал!
— Вот, Виолетт, как можно ухаживать, ни разу не встречаясь?
Тогда Виолетта Михайловна загадочно улыбнулась.
— Вот и мы с Аней все думали, как так продолжает красиво ненавязчиво ухаживать за, прости Господи, дурёхой, которая отказывается встретиться!
Лера в ту же секунду вспыхнула. Она вскочила и стала ходить по комнате, размахивая руками.
— Ну, конечно же! Надо было бежать к нему! К первому встречному. Благодарить, что снизошел до такой дуры!
— Не цепляйся к словам! Он полтора года тебе писал…
— А сам в это время с другой миловался!
— А ты это видела? Знаешь?
— Тебе легко говорить. Ты была замужем!
— Конечно, была. И оба раза… по-разному несчастна была. Сейчас счастлива! А тоже думала: «Чё за мужик пристает? Сколько-сколько лет??? И что мне с ним делать прикажете?» А потом просто ответила, просто встретилась. Просто понравился, просто осталась. Я с ним осталась! Все просто! Сложности только у тех, кто видит эти самые сложности. Забаррикадировалась в своем «я хочу, но не могу» и живешь! Твоя жизнь принадлежит тебе лишь! Нет, постой, не перебивай! Господи, в жизни бы не подумала, что скажу это… Я тебя старше, выслушай, а потом поступай, как знаешь!
— Ну! — брыкнула Лера, но все же остановилась перед подругой, которая едва могла сидеть, но продолжала сидеть и говорить.
— Я глубоко уважаю твоих родителей… Дурацкое слово «глубоко»… я уважаю твоих родителей, но в твое одиночество они внесли посильную лепту. Не перебивай! Этот рябой, тот косой… Ты сама говорила, что они были категорически против Николая и твоего переезда в Швецию. Говорили, что ты еще встретишь принца… Ты на нашем с Аней веку встречала не принцев. Вернее, тебя знакомили с «непринцами». А знаешь почему? Принцев нет. Закончились. И не принц, как ты могла убедиться, нужен для счастья и семьи. Помнишь этого, знакомили тебя… Такой невысокий…
— Юра.
— Точно. Из хорошей семьи, с хорошим достатком, почему ты ему отказала?
Лера замялась.
— Да он какой-то рохля! — решила она.
— Рохля. А как ты это выяснила? У него в анкете это было написано?
— Да нет конечно! Сидел, мямлил не пойми что…
— О! То есть при личной встрече выяснилось, что он рохля! Тюфяк! А Павел этот он какой?
— В смысле какой? Я ж только переписывалась с ним…
— Вот! А как тогда ты можешь судить человека, если своими глазами его не видела?
— Да может быть…
— Может
