взгляд можно потрогать.
Ирина резко шлепнула по проигрывателю, и он замолчал.
– Ненавижу!
– Кого?
– Шевчука.
– Ну и черт бы с ним, – Олег снова улыбнулся и положил ладонь на её запястье. Ирина стала поправлять волосы двумя руками.
Иногда ей безумно хотелось полюбить мужа. Хотя бы не всей душой, а капелькой, но полюбить, и тогда не было бы так душно. Из какого-то машинального кокетства, или усилием воли, она могла быть с ним милой и ласковой, и его эти минуты бесконечно воодушевляли. Олег – умный мужчина, но любовь к ней, помогавшая ему сглаживать острые углы, скрывала от него природу этой ласки.
В квартире было тепло и пахло гарденией. На годовщину знакомства Олег подарил Ирине цветок в горшке, и продолжил их дарить по каждому поводу. Неожиданно все подоконники оказались уставлены цветами, а Ирине понравилось за ними ухаживать, в общежитии, где она жила до свадьбы, были веселые соседи, но узкие подоконники.
Дома Ирина расслабилась.
– Может, откроем вино, которое в среду брали? А то ты не пил совсем.
– Я не против, а ты не устала..?
– Не устала? Ты хотел спросить, не буду ли я блевать? – подняв брови, спросила Ирина.
– Э, – неуверенно засмеялся Олег, – ну и это тоже…
Ирина захохотала. Никите бы в голову не пришло, что есть что-то плохое в слове «блевать», они вообще мало думали о выражениях. Ирина хохотала, чтобы не было вокруг этого мягкого и белого, а Олег испугался, что она заплачет. Но она остановилась на улыбке.
– Добряк ты.
И к радости Олега первая его поцеловала – она решила бороться с прошлым.
Утром Ирина проснулась поздно. Олега не было – иногда по субботам его вызывали на работу. Ожидая, пока закипит вода в чайнике, Ирина сидела в приятной уютной прострации. Она смотрела в одну точку, а волны мыслей плескались, чистые и светлые. Впервые за долгое время на душе было спокойно. От яркого весеннего солнца нагрелся стол, и было радостно прикасаться к нему ладонями.
Ирина пила чай и прислушивалась к миру внутри себя. Что же произошло, откуда такая радость? Может быть, она забеременела: никто ещё не появился, но она уже чувствует? Да! Наверное, только в этом может быть её спокойствие и счастье: она будет любить, растить малыша, а Олег будет защищать их. Как прежде вспыхнул, закачался в воздухе зеленоглазый мальчик-мужчина, заулыбался, чуть запрокинув голову. Но от этой улыбки почти не больно – что она в сравнении с улыбкой её ребёнка?
Ирина с детства замечала, что слишком явственно ждёт конца всего, что ей нравится. Она не избегала разочарований, просто относилась к финалу, как к лучшей части происходящего. Если она оставалась равнодушной, то принимала всё целиком, не раздумывая, но когда что-то действительно увлекало – частью сознания она напряженно ожидала конца. Только наедине с собой, перебирая и расставляя свежие воспоминания, она погружалась в настоящие эмоции. Ира дорожила именно послевкусием.
Отношения с Никитой не давали ей чувства непременности в его жизни. Любовь к нему оседала сознанием, что Ирина лишь отраженье прошедшего: уже была в его жизни женщина, исчерпала запас безоглядной любви. Ирине осталось слишком мало – и она, наконец, ушла. Повод был не важен; понимая, что самой будет намного больнее, Ирина попыталась причинить боль ему. Скорее всего, не получилось совсем: позже она случайно встретила Никиту на улице, и он, как старую приятельницу, весело поздравил Иру со свадьбой. Ирина сама не совсем понимала, как вышла замуж.
Но теперь всё изменится – этот осадок смоет настоящая любовь. Наверное, лучше девочка: будет так здорово – бантики, платья, туфельки. Хотя все равно, пусть и мальчик. Это же будет её ребёнок, она будет ему необходима. Отблеск любви к малышу падал и на его отца.
Перебирая в уме свои детские привычки и склонности, Ирина замесила тесто. Олег вернулся, когда Ирина уже доставала пирог из духовки.
– Вот это да, как же пахнет!
– Привет, нравится? Не знал, как умею?
– Конечно, знал, но аж на площадке пахнет! Сейчас соседи сбегутся!
– Нет, соседей мы кормить не будем, – и прищурилась, – Пойдем в кино вечером?
И суббота, и воскресенье, и следующие дни, были днями, о которых Олег мечтал со дня свадьбы. Он не задумывался, не анализировал, а только радовался, и надеялся, что это уже навсегда.
Один раз только спросил у неё:
– Иришка, у тебя какая-то радость, да? Расскажешь мне?
Она ткнулась лбом ему в плечо.
« Ещё пока рано, потом скажу».
– Ничего нового. Просто все хорошо.
Это было в четверг, а в пятницу, когда Ирина вышла с работы, она увидела Никиту. На нём была старая куртка и новые джинсы. Он не заметил Иру, рассматривая поток людей, тянущийся с главного входа.
– Привет, меня ждешь? – бросила вызов Ирина.
– Привет, тебя! – Никита потянулся обнять, но она отклонилась, – как ты вышла, я не заметил?
– В окно вылезла. Забыл, я всегда так делаю.
– Забыл, а теперь вспомнил, – улыбнулся Никита.
Он улыбнулся так, как тысячи раз улыбался в её голове, и Ирина разозлилась.
– А чего ты вообще меня караулишь? Я же бросила тебя давно! Хотя да, меня же проще найти, чем Ольгу, – она хотела ударить побольнее, но злость быстро пропала. У неё будет ребёнок, зачем ей вспоминать Ольгу.
– Соскучился что ли?
– Ирка, не поверишь, хотел про Ольгу тебе рассказать. Ну и соскучился, конечно!
– Ольгу? Ту самую? А почему мне?
– Про ту. А кому мне ещё рассказывать… Пошли, посидим где-нибудь, поболтаем?
К ужину взяли вина.
– За встречу?
– За встречу, рассказывай наконец, интриган! Что это Оля? Нашла тебя и просит жениться? Стала твоей начальницей? Умерла?
– Ух-ты, но нет. Проще. Она меня Вконтакте добавила.
– И написала?
– Написала. Спросила как дела, помню ли её. Поболтали. Она замужем, двое детей, и в Волгоград явно не собирается. Ты пей-то.
Ирина глотнула. То, что Ольга действительно была реальным человеком, что она может писать Вконтакте и рожать детей, смутило её.
– А чего она вообще тебя добавила?
– Случайно. Где-то мой комментарий увидела, и узнала меня. Стало интересно, как я живу. Сказала, что помнила меня все время. Понимаешь!? Помнила!! – Никита засмеялся.
В голове у Ирины он смеялся не так. Так он не смеялся никогда, и Ирина поняла – он просто не может заплакать. Что-то всколыхнулось в ней –тоже захотелось зареветь, завыть, но не от ревности – от сострадания.
– А ты…спросил, почему она тогда уехала? Не попрощавшись.
– Спросил. Не знаю, сможешь ли предположить.
У Ирины зазвонил телефон, но она сбросила
