вызов.
– Когда мы тусили вместе, я ей нравился, и она радовалась, что я встретился тогда ей на отдыхе. А когда признался в любви, она испугалась, что тоже влюбится. А это что значит, знаешь!? – Никита опять засмеялся, – Что она будет страдать и ревновать, а я её вскорости брошу, ведь она на восемь лет старше!
Ирине казалось, что её придавливает ватная гора. Никита уже нёс это на себе, не мог нести один – и пошёл рассказывать.
– А не предупредила, чтоб не удерживал, а то драма была бы, а она их не любит. В итоге замуж она вышла за человека, который её устраивает, но из-за которого не стала бы переживать. И все у неё хорошо. И обо мне приятные воспоминания.
– Приятное послевкусие…
– Ты о чем? Про вино?
– И да, и нет. Как ты?
– Как? Как в сказке! Я тогда думал, неужели оскорбил её, надоел, и вообще всё было глупо и неуместно. А она была свободна, любила меня, и всё не случилось, только из-за того, что она чёрти когда постареет, а я брошу её! Что это вообще!? Ты понимаешь, какой это бред!?
Прогорклый ком стоял в горле. Ирина снова сбросила входящий звонок.
– Я надеюсь, ты послал её..!? – Ирина выругалась.
– Нет. Сказал, что тоже её помню.
– Неплохо, но надо было послать. Представляю, с какими пресными рожами они… – она снова выругалась.
– Ирка! Обожаю тебя! Давай напьемся, пожалуйста…
В такси Ирина снова сбросила звонок. «Наверно, и нет никакого ребёнка, я придумала…» Никита грустно указал на телефон:
– Зачем же ты так. Напиши хоть смс, что у подруги ночуешь.
После этого телефон не звонил.
Проснулась Ирина с чувством утраты, но глядя на Никиту, не могла понять, в чем же дело, со сна путая настоящее с прошлым.
Никита поднял голову:
– Тебе пора?
Все встало на свои места.
– Пора. Дай только зубы почищу.
Когда Ирина вошла в квартиру, Олег сидел на кухне. Они помолчали с минуту, потом Ирина спросила.
– Всё в порядке?
– Да. Спасибо, что написала вчера.
Ирина равнодушно кивнула, и, не раздеваясь, прошла в туалет. Все по календарю. Она не беременна.
Большая серая толпа заходила с мороза в метро. Преодолевая турникет, она выстраивалась в длинную очередь у эскалатора, которую нетерпеливые обегали слева. Толпа таяла и цветнела – из-под капюшонов стали появляться яркие береты и чёлки, из рюкзаков и пакетов – обложки книг. Засветились экраны мобильных телефонов, раскрылись молнии пуховиков. Тот, кто входил в метро со знакомым, начинал ему улыбаться.
Внимательно следя за шнурками, Оля бежала вниз по эскалатору, подталкивая коленями снятый со спины рюкзак. На перроне она скинула своё жёлтое пальто, казавшееся на морозе шёлковым, но в помещениях превращавшимся в ватник, и втиснулась в вагон с рюкзаком и пальто на правом локте. Уперев спину в поручень, Оля достала из рюкзака блокнот, с привязанным к кольцам карандашом, и, опустив его к правой руке, написала:
Большая серая толпа
И сразу зачеркнула написанное.
«Какая-то собака получается».
По лицу стекла капелька, и Оля, взяв блокнот в правую руку, сняла шапку. Теперь обе руки были заняты. Придавили ещё сильнее, но пора было выбираться. Зажав шапку подбородком, Оля подтянула карандаш и засунула блокнот в рюкзак. Выбравшись из вагона, она побежала, досадуя, что сразу не села в первый вагон. Промчавшись вверх и вниз по эскалатору, протоптавшись в неразбиваемой толпе по коридору, пробежав немного вдоль подъезжающего поезда фиолетовой ветки, Оля прыгнула во второй вагон. Там она стала одеваться, пытаясь сделать это как можно герметичнее, и, проехав две станции, пошла наверх. Чтобы не сбить дыхание, она глубоко вдыхала и выдыхала на три ступени.
На улице мороз опалил лицо, но тело холода не почувствовало. Оля знала, что отрицательные градусы компенсируются положительной скоростью, и рассчитывала продержаться в этом пальто до апреля. Купить что-то теплее или съездить в Мичуринск за старым, ещё школьным пуховиком, казалось невозможной растратой. На Новый Год была нулевая температура, и когда мама приезжала на праздники, то привезла банки с огурцами и вареньем, а про старый пуховик не подумала.
Оля вошла в банк через пять минут после открытия. Регина, подняв брови, гнусаво удивилась:
– Ольга, как вы выглядите!?
Олины волосы бесцеремонно выдавали, где только что была шапка, а чёрные полосы карандаша оказались ниже уровня глаз. В банк зашли две женщины, и Регина зашипела:
– Ну как быстро приводи себя в порядок! За опоздание штраф! – и, поворачиваясь к женщинам, громко – Добрый день, чем могу вам помочь?
Победив кудри и подводной карандаш, встав на каблуки и повязав голубую косынку, Ольга улыбнулась своему отражению. «Почему Регина считает, что брови и губы одной толщины нормально, а мятая чёлка – нет?»
Столом Ольги был ближайший ко входу. Первые посетители вышли, и Олю обдало волной холода. Ольга напрягла мышцы спины и пресс, поджала пальцы ног. Выдохнув, взялась за трубку телефона, и, дождавшись ответа на другом конце провода, заговорила:
– Добрый день, меня зовут Ольга, я представляю БАНК П. Звоню Вам с выгодным предложением, удобно Вам сейчас обсудить его?
Чтобы относиться ко всему проще, Ольга представляла себя роботом, хорошо имитировавшим женский голос, и так свыкалась с этой мыслью, что переставала говорить, только когда на другом конце провода клали трубку. Тогда она набирала следующий номер. От «живых» – приходивших непосредственно в офис – клиентов абстрагироваться было сложнее, и если их было слишком много, к вечеру Ольга чувствовала себя разобранной до винтиков. Но сегодня был вторник, а значит необходимо сохранить себя целой.
По вторникам, к половине седьмого, Оля ходила на литературные курсы, где начинающие поэты обсуждали свои стихи с мастерами. Часто от стихотворений не оставляли ни строчки, и молодые поэтессы уходили в слезах. Оля заплакала, когда её стихотворение однажды напечатали.
После пяти Ольга начинала смотреть на часы с периодичностью в несколько минут, и часто переживала сильные разочарования: она и семь минут шестого, и одиннадцать, воспринимала как десять минут шестого, а значит, время для неё никак не изменялось за три взгляда на часы. Не выдавая собственного нетерпения, она всё сильнее улыбалась, но увидев на часах заветные пятьдесят семь минут, перестала улыбаться и откинулась на стул, одновременно с этим развязывая косынку. В течение трёх минут ничего уже не могло произойти, и благополучно их переждав, Ольга с лёгким сердцем встала из-за стола.
Регина удивлённо подняла брови:
– Вы куда-то собрались?
Чувствуя себя уже не во
