замечая этого, говорил:
— Нет, ты права, в насекомых и правда достаточно белка, чтобы обеспечить наш рацион, но понимаешь…
Соня сбросила оцепенение и сказала тем самым голосом для Марка, чтобы все было понятно:
— Я еду домой.
Он не услышал.
— Спокойной ночи, — кивнула ей Слава.
Соня резко развернулась и почти побежала к выходу. Сейчас она вызовет такси и поедет в ночной клуб, а там ей непременно что-нибудь подмешают и куда-то увезут, и вот тогда-то они, они все, наконец-то поймут…
— Соня! — Марк окликнул ее с порога дома. Подошел, покачиваясь, и протянул ей фотоаппарат. — Ты забыла.
Аля бы ей голову оторвала. Соня забрала камеру и пробормотала, не поднимая красных глаз:
— Спасибо. Ты останешься?
— Нет, куда ты одна поедешь в такое время? Я с тобой.
Она подняла глаза и закусила губу: вот он, ее аналоговый Марк. Пусть сероватый, с черными точками и все время как будто притушенный, но он настоящий, а тот — отфотошопленный — нет, вот пусть он и будет со своей Тростянецкой.
По дороге Марк спал у нее на плече.
У подъезда она бросила взгляд на окна квартиры: темные. В горле уже свербел комок.
— Зайдешь?
— Аля не будет против? — удивился он.
— Нет.
Марк покорно пошел следом. Соня сделала крепкий чай с медом — как он любит. Они сидели в ее комнате друг напротив друга так, что колени почти касались.
Тут Марк сообразил:
— А где Аля?
Комок превратился в ком обиды и страха. Соня сглотнула, но прогнать его не удалось.
— Она мне не отвечает второй день. Она должна была вернуться вчера вечером. Вчера. Уже сутки прошли. Я уже ее коллеге написала, она тоже не отвечает. Вдруг с ними что-то случилось на этом ретрите дурацком? А я…
— Брось, ну сколько раз уже так было. Связи, может, нет.
Марк бросил взгляд на свой телефон:
— Мои, кстати, ищут.
— Ответь. Они же волнуются. Не будь как она.
Марк вышел на балкон и помахал отцу в соседнем окне.
— Дали добро. Спасибо, что не бросила.
— Спасибо, что ты меня не бросил.
Соня положила свою ладонь на ладонь Марка и посмотрела ему прямо в глаза. Тот легко коснулся ее лица, и она уже затаила дыхание, как вдруг:
— У тебя все вот это размазалось. Не хочешь умыться?
Пока она смывала макияж, он стоял в дверном проеме и держал полотенце.
— Так тебе лучше, — он сказал тихо. — Без косметики лучше.
— А с косметикой?
— Ты… другая. Не такая, как всегда, — получилось обиженно.
Тут она вспомнила, что сегодня и собиралась быть другой. Подошла вплотную и взяла его за руку:
— Поцелуй меня.
Марк как будто одеревенел. Соня обвила руками шею, приблизила лицо и вжалась своими губами в его. Не ответил. Тогда Соня схватила его руку и положила себе на грудь, чуть сжав.
— Пойдем.
Марк покорно пошел следом за ней в спальню. Соня расстегнула пиджак так, что одна пуговичка слетела, сбросила брюки, оставшись в нижнем белье.
Он не поднимал глаз.
— Марк?..
Он так и стоял.
— Ты же меня видел на пляже.
— Это другое.
Вот именно. Она подошла к Марку и положила его руку себе на талию, потом спустила ниже. Вдруг Марк отшатнулся:
— У меня нет…
— У Али есть, — прошептала Соня.
Марк удержал ее за руку и уперся взглядом в пол:
— Соня, я не… не смогу.
Она вырвалась:
— Может, тебе Славу позвать?
— Дело не в этом.
— А в чем?
Он молчал.
— Знаешь, все это время я думала, ты… подавляешь. А подавлять и нечего, да? Да посмотри же ты на меня! — она выкрикнула.
— Я просто… я тебя… очень люблю.
— Как кого? Как сестричку? — она схватила плед с кровати и замоталась в него, будто в кокон. — Ты меня не любишь. Ты просто ко мне привык.
Марк не двигался с места.
— Уйди уже, пожалуйста.
Марк чуть шевельнулся, кадык сделал движение.
— Соня, я…
— Я больше не буду с тобой сидеть. Уходи.
Он наконец поднял глаза, и она увидела то, что и хотела, — панику. Вот что ему от нее надо. Вот и все, что ему от нее было нужно. Быть рядом не для того, чтобы… А быть рядом просто так.
Марк едва слышно выполз из квартиры. Дверь захлопнулась.
Соня взяла фотоаппарат и вернула его в стеллаж. Закрыла полку, собрала косметику. Взглянула на себя в зеркало и снова заревела.
Вот, оказывается, каково это — быть ненужной.
Вот каково это — быть Тростянецкой.
Она проснулась от того, что ключ в двери провернулся, и выскочила в коридор. Снаружи стояла Аля.
— Ты где была? Почему ты мне не отвечала?
— Я же говорила, что вернусь в четверг, — Аля впихнула чемодан в комнату.
— Сегодня уже суббота, мама.
От мамы до бабушки один шаг, говорила Аля.
Оказалось, что не один, раз даже Марку она не сдалась.
Аля нахмурилась:
— У тебя все в порядке?
Прошла в ванную, включила воду и стала мыть руки.
— Я украла деньги и коньяк, испортила твой костюм, напилась и потрахалась с Марком.
Аля выключила воду и подняла глаза:
— Ты что-то сказала?
— Булгуротто в холодильнике. Ешь, а то стухнет.
— Какое же ты у меня золото. Редкая модель ребенка, — Аля поцеловала ее в лоб. — Я тебе привезла украшения, мы там сами плели.
— Потом посмотрю.
Она вернулась в постель, залезла с головой под одеяло и тут же уснула.
2 дня после
Толбоев открыл ее фотографию в обнимку с этим чертовым ружьем и положил перед ней:
— Уверена, что больше ничего не хочешь рассказать?
Она смотрела, как муха обреченно сползает по раме, и молчала.
— Соня?
— Спросите кого-нибудь… другого.
[1] Стихи Геннадия Шпаликова.
[1] Стихи Геннадия Шпаликова.
Скорей до земли я добраться хочу
— А все-таки я прыгнула выше всех! — сказала блоха. — Но все равно, пусть остается при своем дурацком гуське с палочкой и смолой! Я прыгнула выше всех, но на этом свете надо иметь фигуру, только тогда тебя
