и ей не хотелось, чтобы он их отпускал.
— Инн, ты слышишь меня? — вдруг раздалось рядом, и девушка подняла на мужа глаза.
— Поняла? — спросил Вадим.
— Нет, — честно призналась она.
— Ох, горе ты мое луковое. Ты сейчас примешь душ, и я обработаю тебе царапины.
— Да.
— Подожди, давай я тебе помою голову.
Инна стала отказываться от его помощи, но он был настойчив.
— Только платье сними и набрось халат, чтоб потом не тащить платье через мокрую голову, — советовал он, провожая ее до комнаты.
— Я могу сама.
— Очень больно, когда вода попадает на свежие ссадины, — проговорил стилист. — И потом, Инн, я столько голов чужих вымыл за одиннадцать лет…
— Одной больше — одной меньше? — спросила обиженно Инна.
Вадим посмотрел на нее, а глаза-угли прожгли насквозь.
— Нет. Я помыл тысячи чужих голов, поэтому мне в радость будет помыть голову своей жене. Она у меня одна. Единственная.
От этих слов девушку бросило в жар. Пробормотав что-то в оправдание, Инна быстро прикрыла дверь в свою комнату. Сердце выпрыгивало из груди.
— Вот какого черта выскакивать тому, что является просто мышцей, насосом?
Но сердцу было, по-видимому, всё равно. Оно надсадно ухало в груди и не сбавило темп во время мытья головы. Наверно, потому, что Вадим был так близко. Устроив жену около ванны, он ловко орудовал лейкой душа. Инна полулежала с закрытыми глазами, свесив волосы в ванну, и лишь чувствовала прикосновения длинных пальцев. Чувствовала такой привычный запах, и омерзение, которое оставил после себя Гордей, отступало. Рядом с Вадимом она чувствовала себя защищенной.
А Романов делал то, что делал тысячу раз, но ощущения были иными. Инна сидела, запрокинув голову назад, и лебединая шея была открыта взору. Справа трепетала жилка, и Вадим старался не думать о ней. Всего несколько дней назад эта шея была пятнистой от засосов, как шкура леопарда. Его, Вадима, стараниями. Всего несколько дней назад. Такая страстная, вся-вся принадлежащая ему... Руки дрогнули, лейка выскользнула, орошая пару водой. Супруги вскрикнули. Инна подскочила, Вадим полез в ванну, стараясь поймать мечущийся под напором воды шланг с лейкой. Тот прыгал по ребристому дну и в руки не давался. Инна бросилась на помощь мужу. Вадим сообразил быстрее и выключил воду. Инна трясла мокрыми волосами и пыталась посмотреть сквозь них на мужа. Тот стаскивал с себя мокрую майку и смеялся. Повернулся к ней и замер. Шелковый пеньюар прилип к мокрому телу, демонстрируя красоту кружевного бледно-розового нижнего белья. Дыхание вмиг перехватило. А девушка вдруг прищурилась и сделала шаг ему навстречу — мужчина поддался назад. Но Инна подошла к нему вплотную, и Вадим растерялся. А она вдруг погладила его по ключице.
— Синяк, что ли? — спросила она тихо, не замечая его смущения.
Муж, видя ее так близко, чувствуя прикосновения ее рук, едва мог дышать.
«Черт бы побрал это кружево!»— выдохнул он про себя.
— А ты не помнишь? — проговорил он. И говорил как обычно, но голос подвел: от такой близости, кружащей голову, сел.
Девушка подняла на него сверкающие льдинки.
— Инн, я сейчас либо наброшусь на тебя, либо умру от разрыва сердца, — пробормотал он, едва сдерживая страсть. — Правда, не помнишь? А ведь это ты постаралась. Тогда.
Девушка смотрела на него секунду, а потом поддалась назад, покрываясь пятнами и смущенно опуская взгляд. И тут она заметила, какую злую шутку с ней сыграл шелковый халат. Всхлипнула, и в то же мгновение на плечи лег махровый халат мужа.
— Я… я вымыл тебе голову. Дальше сама, — пробормотал Вадим и вышел из ванной комнаты. Жена отвернулась от него.
Вновь шел дождь, шлепая водяными ладошками по стеклу. В это время тебя посещает одна мысль: как хорошо, что ты уже дома, в тепле. Но Инна не думала ни о дожде, ни о погоде вообще. Оставшись один на один со своими мыслями, она вновь вернулась к воспоминаниям о Гордее. Она еще ни разу не зарабатывала миллион. Максимум что было на счету — триста тысяч. Отдавать миллион шантажисту было жаль. Да и потом, получив раз, насытится ли он? Или так и будет ходить к ней, как деньги кончатся? Но и встретиться с Бориславом было очень страшно. Не просто страшно! Паника накрывала так, что мозг начинал работать лишь где-то на периферии.
— У меня нет выбора, — проговорила Инна в темноту.
Проснулась она от смс. Послание было с незнакомого номера. «В четверг, в парке Победы, в 22:00. Или позвоню другу. Вот он обрадуется, когда найдет сбежавшую невесту и друга-предателя, сговорившихся у него за спиной. Увидимся!»
Сердце выскакивало из груди. Денег так и не хватало. Инна даже позвонила Насте и спросила ее, нет ли возможности получить оплату по договору раньше времени. Редактор согласилась помочь. В среду деньги поступили на счет. Инна съездила в банк и заказала сумму.
По пути домой пришло еще одно смс. Гордей напоминал о месте и времени встречи. Девушка дрожащими руками свернула сообщение и уставилась в окно маршрутки. Впереди сидела парочка подростков. Парни обсуждали какой-то фильм, где главного героя не то преследовали бандиты, не то просто вымогали деньги. Суть спора заключалась в том, что один из мальчишек уверял, что лучше заплатить и жить себе спокойно, второй твердил, что платить шантажистам нельзя. Сравнивал с пословицей о попрошенном пальце и откушенной руке. Инна соглашалась с ним. Его друг настаивал на том, что у героя не было другого варианта в помине.
— Это как данность! — выговаривал он.
— Я бы сделал по-другому. Если бы меня шантажировали, я бы заставил шантажиста играть по моим правилам! — стоял на своем подросток.
— Так бы он и согласился! — фыркнул недоверчиво его друг.
— А у него есть варианты? Ему во как нужны деньги! Это он только прикидывается, что крутой. Он в своей жертве нуждается больше, а значит можно им манипулировать. Я бы изменил место и время встречи. Только идиот потащится на кладбище в полночь, чтобы отдать деньги шантажисту. Это вымогатель за ними придет в детское кафе в полдень.
— Ну не знаю, — проговорил задумчиво его приятель и стал готовиться к выходу.
Мальчишки выскочили из автобуса, а их разговор крепко осел в
