-Ангелы видно принесли, - подумал он.
Корней с трепетом осмотрел часовню, долго молился подле креста, полюбовался на неподвижное зеркало озера с утонувшими в нем парусами облаков.
Пора было подниматься по круче непосредственно на хребет. Для этого надо было обойти озеро по берегу, но неугомонный дух приключений и любовь к острым ощущениям остановили его и он, четко понимая, что поступает неразумно, и что потом горько пожалеет о содеянном, снял одежду и нырнул с высокого утеса в небесную синь между отражениями двух облаков.
Вода была ледяной, но Корнею было безразлично - он не боялся холода. Проплыв озеро поперек. взбодрившийся искатель приключений стал приглядываться, где лучше подняться на берег. С воды обманчивые берега выглядели совершенно по-иному: пологих участков не было вовсе. Базальтовые стены в три человеческих роста стояли гладкие и голые, покрытые к тому же у воды скользким и черным как сажа налетом.
Похоже, что выбраться отсюда было невозможно. Корнея охватило сознание полной беспомощности. Голые. неприступные стены вокруг и неровный кусок бездонного неба над головой с проплывающим к его кромке крохотным облачком.
-Неужели я всего этого больше не увижу? Нет, не может быть!- сказал он себе.
От звонкого плеска воды по озеру гуляло гулкое эхо.
Самое верное в его положении закрыть глаза, выдохнуть воздух и погрузиться в многометровую толщу, чтобы найти покой на дне. Но не таков Корней, чтобы сдаваться без борьбы, даже безнадежной и бессмысленной, тем более, что добровольная смерть неугодна Богу.
Пленник еще раз проплыл вдоль всего берега, но ничего подходящего не заметил. Чтобы отдохнуть и обдумать свое положение он лег на спину и тихонько лежал глядя в небо и моля у Господа милости.
Вода была так холодна, что даже наш "морозостойкий" стал чувствовать озноб проникающий все глубже и глубже. Вдруг спину что-то царапнуло. Рукой он нащупал под собой камни. Полоса тянулась несколько метров и резко понижалась теряясь в глубине. Подавленные на время чувства сразу пробудились. Перекатывая тяжелые камни в одно место он соорудил небольшую каменную горку. Взобравшись на нее согрелся на солнце.
-Благодарю тебя Всемилостивый, не оставь и дальше раба твоего неразумного Отче Наш,вразуми меня грешного, спаси и сохрани, молю Тебя.
Хотя Корней и понимал, что надежд на спасение почти нет, но надеялся на волю божью и сдаваться не собирался.
Солнце скрылось, настала холодная мучительная ночь. Ледяной холод и сырость проникли до костей. Что же придумать? Где спасение? Зачем я искал столь глупую смерть?
Напрягая всю силу воли Корней с трудом поддерживал в себе спокойствие и равновесие духа. Отчаяние уже готово было овладеть им. Он молился и молился, укрепляясь в вере, в том ,что Господь пошлет спасение, ведь он уже дал ему небольшой шанс.
Понимая, что самому отсюда не выбраться, он сосредоточил свое внимание на краях колодца и блюдце неба над головой.
Прошло несколько дней. Корней уже почти не приходил в сознание. Сердце из последних сил поддерживало жизнь в скрюченном на камнях теле.
Белогрудый с наслаждением парил в восходящих со склонов воздушных потоках, гордый своей способностью подниматься в поднебесье выше горных вершин и облаков, не прилагая никаких усилий. Было приятно царить в беспредельных небесах в безмолвном одиночестве.
В голубом зеркале озера рядом со своим плывущим отражением он увидел островок, которого прежде не было и лежащего на камнях человека. Ого! Так это мой кормилец!
Орел взволнованно заклекотал и круто спикировав опустился у тела друга. Подергал его клювом за волосы. В ответ донесся только тихий хрип.
Белогрудый решительно расправил крылья и одним великолепным взмахом поднялся в воздух. К скиту он летел так быстро, как никогда еще в жизни не летал.
Шумно опустившись у ног Елисея орел тревожно заклекотал и, хватая за штаны, стал тянуть его в сторону хребта.
-Уймись! Чего тебе? Мяса?- Елисей вынес с ледника свежую рыбу, но орел сердито пощелкал клювом и еще требовательней потянул за штаны. Такое небывалое упорство насторожило Елисея.
-Неужто с Корнюхой что-то стряслось? Неймется ему дома как все хозяйничать.
Елисей кликнул соседа и скоренько собрав в заплечные мешки немного еды, привязав к кушакам веревки, засунув за них топоры они, не мешкая отправились вслед за беспокойной птицей.
Когда они поняли, что орел ведет их в сторону пещер мужики несколько оробели и замедлили шаг. Но орел криками и яростным щелканьем клюва требовал продолжить путь.
С трудом поднявшись на плато они с удивлением увидели, что орел сидит на верхушке ветхой часовни. Ничего не понимающие скитники, не сговариваясь, бухнулись на колени и начали истово креститься и класть поклоны
-Неужто Господь в древний скит ведет? Что им от нас надобно?
Они двинулись было к часовне, но орел с тревожным клекотом слетел с нее и завис рядом с гранитными лбами вздымающегося хребта значительно правее часовни, давая понять, что путникам следует идти именно в этом направлении.
Мужики со страхом переглянулись, но пошли за орлом. Не пройдя и сотни шагов они увидели, что плато перед ними обрывается провалом, на краю которого лежат вещи Корнея.
-Господи, помилуй! Сынок, где ты! Корней, отзовись!
Елисей бросился к краю колодца. Его взору открылось лежащее в провале озеро и посреди него неподвижное тело его непутевого любимого сыночка распластанное на груде камней.
Понимая, что дорога каждая минута, Елисей взял один конец веревки, обвязался ею и спустился к воде. Добравшись до сына, обвязал этой веревкой теперь его и, придерживая голову Корнея над водой, подплыл к краю провала. Мужики подняли сначала парнишку, а следом и, уже успевшего основательно замерзнуть, Елисея.
Втроем они принялись растирать едва дышавшего холодного Корнея. Наконец на его лбу выступила испарина, он начал дышать ровнее и слегка приоткрыл глаза.
-Отец, ты!? Откуда?
-На все воля Божья! Молчи сынок пока. Молчи и молись... Доброе сердце у тебя, потому Господь и послал за нами Белогрудого. А не то и свидеться не довелось бы,- ответил отец и прослезившись крепко прижал к груди своего сына-бродягу.
Елисей горячо любил первенца, но внешне чувств никогда не проявлял. Но тут прорвало...
-Ты, вот что, сынок - не ходи больше один в горы. Звери зверями, но ты и о нас с матерью подумай. Какого нам тебя потерять!?
Накормив парня и перекусив, скитники долго возносили благодарственные молитвы Вседержителю.
-Корнюша, а что это за чело темное в береге?- вспомнил Елисей когда уже спускались по склону вниз.
-Понятия не имею. Снизу никаких дыр в берегах не видно.
-Ее с воды и не увидеть - выступ скрывает. Интересная дыра. Когда меня поднимали вроде как лестницу в ней углядел. А может и привиделось просто. Вообще место тут не простое, -задумчиво произнес отец.
Снежный (Белый) дух.
В скиту долго обсуждали удивительное спасение Корнея.
-Оказывается зверью помогать дело весьма богоугодное.
-А они сами-то какие благодарные!
-Птица, а с понятием!
Но в то же время пошли разговоры и о том, что Маркел не зря не велит в те места забираться. Многие полагали, что этот вечный странник Корнюшка наконец-то остепенится, а может даже и женится.
И действительно, парень после спасения работал по хозяйству с особым усердием и рвением.
Но Корней, он и есть Корней! Живущий в нем неукротимый дух бродяги был все же неистребим. Пожалуй только смерть была в силах удержать его на месте.
Осенью, гонимый духом первооткрывателя, Корней снова отправился в горы. Отцу же сказал, что пойдет поживет немного у деда.
Воспользовавшись тем, что тому понадобилось мумие и корни растений растущих только в горах, он пробыл у деда всего один день и уже на следующее утро, спозаранку, несмотря на то, что вершины гор за ночь покрылись снегом, отправился в путь, радуясь, что нашелся-таки уважительный повод. Уж больно ему запали в душу слова отца про черную дыру в отвесной стене нависающей над озером.
Добравшись до озера он задержался там. Обошел озеро вокруг и действительно увидел в отвесной стене берега, на одной линии с часовней, зияющее таинственной темнотой отверстие. Сколь ни зорко было его зрение он не смог разглядеть во мраке никакой лестницы. Решив, что сейчас не стоит задерживаться и отвлекаться от намеченной цели, он начал трудный подъем к далеким вершинам плотно скучившимися на головокружительной высоте. Путь лежал по ломанным граням изрезанными ломанными ребрами и лежащими между ними снежными карманами.
Короткого осеннего дня не хватало.
Расщелины, пропасти, гремучие потоки задерживали и вечер застал его еще только у нижней кромки снежного покрова. Корней огляделся. Глаза и сердце возликовали от впервые виденного им великолепия удивительного по красоте, насыщенности и роскошности красок заката солнца в горах.
