Но ты устал с дороги, видно дальней, Джонни. Я вижу, как сильно ты устал, я постелю тебе постель у окна открытого, ты ляг, отдохни. Только, отвар допей.
Джон Хайцман с трудом раздевался. Он действительно устал. Атрофированные мышцы полгода лежавшего без движения тела, едва держали его на ногах. С трудом укрывшись пледом, он сразу уснул. В последнее время без снотворного он вообще не мог уснуть. А здесь, сразу...
Утра он не видел, потому что проснулся лишь в полдень. Принял душ и вышел на веранду. Салли готовила обед в летней кухне, и ей помогали мальчик и девочка.
— Добрый день, Джонни. Видно, хорошо спалось тебе. Ты таким помолодевшим выглядишь. Вот, познакомься с внуками, это Эмми, а этого юношу зовут Джордж.
— А я Джон Хайцман, доброе утро! — протянул он руку мальчику.
— Вот и познакомились; пока мы с Эмми обед готовим, вы бы, мужчины, по саду прогулялись, аппетит нагуляли, — предложила Салли.
— Я готов показать вам сад, — сказал Джордж Хайцману.
Старик и мальчик шли по прекрасному саду. Мальчик показывал рукой на разные растения и без умолку говорил об их свойствах. Хайцман думал о своём. Когда они дошли до конца сада, мальчик сообщил:
— А за этой акацией мои апартаменты, их бабушка построила.
Хайцман отогнул ветку и увидел... На маленькой полянке за акацией стоял его домик. Из тех же пластмассовых ящиков из-под рассады. Только, крыша была сделана по-другому. И занавеска, закрывающая вход, другая.
Хайцман отогнул занавеску, слегка нагнулся и шагнул в домик. Вся обстановка в нём была прежней, только на столике стояла фотография, запаянная с двух сторон в стеклопластик. На фотографии был внук Салли.
«Всё правильно — теперь у домика иной хозяин и другая фотография».
Хайцман взял в руки фотографию и, чтобы хоть что-то сказать, произнёс:
— Ты хорошо получился на этом снимке, Джорджик.
— Но, это не моя фотография, дядя Джон. На этой фотографии изображён мальчик, с которым бабушка в детстве дружила, он просто оказался похожим на меня.
Джон Хайцман старался идти по дорожке сада, как можно быстрее, он хромал, опирался на палку и спотыкался.
Он подошёл к Салли и, часто дыша, немного путаясь, спросил:
— Где сейчас он? Где сейчас твой муж, Салли? Где?
— Успокойся, пожалуйста, Джон, тебе нельзя так сильно волноваться. Ты присядь, пожалуйста, — тихо произнесла Салли. — Так получилось, Джон, что ещё в детстве я пообещала одному очень хорошему мальчику быть его женой...
— Но это была игра, — почти выкрикнул Джон Хайцман, вскакивая с кресла, — детская игра.
— Пусть так. Значит, будем считать, что я в неё и продолжаю играть. И понарошку считаю тебя своим мужем, — произнесла Салли и тихо добавила: — мужем и любимым.
— Джордж очень похож на меня в детстве. Значит, ты родила после той ночи, Салли? Ты родила?
— Да, я родила нашего сына, Джон, он похож на меня. Но у него очень сильные твои гены, и наш внук — твоя копия.
Джон Хайцман смотрел то на Салли, то на готовящих на веранде стол мальчика и девочку и не мог больше говорить, мысли и чувства путались.
Потом, непонятно почему, даже самому себе, произнёс строгим голосом:
— Мне нужно срочно уходить. До свидания, Салли.
Он сделал два шага по дорожке, повернулся и подошёл к молча стоящей Салли.
Джон Хайцман, с трудом опираясь на трость, опустился перед Салли на одно колено, взял её руку, медленно поцеловал:
— Салли, у меня очень важные и срочные дела. Мне немедленно нужно идти.
Она положила руку ему на голову, слегка потрепала волосы:
— Да, конечно, надо идти, раз важные дела, проблемы. Если трудно тебе будет, Джон, ты приходи в наш дом. Наш сын сейчас руководит маленькой фирмой с красивым названием «Лотос», которая занимается ландшафтным дизайном.
У него нет специального образования, но я его сама научила, и он создаёт очень талантливые проекты, и у него почти нет перебоев с заказчиками. Он мне деньгами помогает, навещает каждый месяц.
А у тебя, наверное, проблемы с деньгами? И немножко со здоровьем. Ты приходи, Джон. Я знаю, как тебя подлечить, и денег у нас хватит.
— Спасибо, Салли... Спасибо... Я должен успеть! Должен...
Он шёл по дорожке к выходу, погружённый мыслями в свой план. А Салли смотрела на удаляющуюся фигуру Джона и про себя шептала «Возвращайся, любимый!»
Она повторяла эту фразу как заклинание и через час. Забыв о внуках, и не заметила, как кружил больше получаса вертолёт над её участком с маленьким домиком и прекрасным садом.
Вертолёт Джона Хайцмана ещё садился на крышу офиса, а ближайшие помощники и секретари уже находились в зале для совещаний, лихорадочно сверяли цифры, готовясь к докладу перед шефом.
Они уже отвыкли от— совещаний с его присутствием. И сейчас ждали шефа с некоторым трепетом и испугом.
Джон Хайцман вошёл, все встали. Он заговорил, ещё не дойдя до своего кресла во главе стола:
— Садитесь. Никаких отчётов. Слушайте внимательно, ничего повторять не буду. Время — не терпит.
Итак. В штате Техас есть вилла, вот её адрес. Я приказываю скупить все земли вокруг этой виллы в радиусе ста миль.
Скупить все предприятия, которые находятся на этих землях, даже если за них придётся заплатить тройную цену.
Кто отвечает за куплю-продажу недвижимости, может покинуть зал и немедленно приступить к операции.
Если потребуется, задействуйте всех своих агентов. Данная операция должна занять не более одной недели.
Один из помощников вскочил и торопливым шагом направился к выходу.
Джон Хайцман продолжал:
— Все здания, заводы и фабрики, какие имеются на данных землях, должны быть демонтированы в срок не более одного месяца, даже если для этого придётся привлечь сотни строительных фирм. На их месте, через месяц, должна быть высажена трава.
Последнему оставшемуся в зале помощнику Джон Хайцман сказал:
— В штате Техас есть маленькая фирма под красивым названием «Лотос». Заключите с ней контракт сроком на пять лет.
Поручите этой фирме заниматься проектированием поселения на всех приобретённых вокруг виллы в Техасе землях. Названную фирмой сумму удвойте. Выполняйте.
Через две недели Джон Хайцман выступал перед аудиторией в полторы тысячи человек.
В зале сидели собранные, с помощью агентств по трудоустройству, специалисты по ландшафтному дизайну, ботаники, агрономы.
Все хотели получить работу. Тем более, что в рекламе была указана сумма контракта, в два раза превышающая среднестатистическую.
Джон Хайцман вышел на сцену и заговорил в свойственной ему категоричной, немного даже резковатой манере:
— Согласно представленным вам контрактам, каждому из вас будет выделен безвозмездно в пожизненное пользование участок земли размером в два гектара.
Вам будет предложено несколько проектов сборно-разборных коттеджей по вашему выбору и за счёт компании, коттеджи будут построены на каждом участке в указанном вами месте.
В течение пяти лет компания будет выплачивать обусловленные в контракте суммы каждому взрослому члену семьи.
Ваша задача — обустроить полученную в пожизненное пользование территорию. Посадить сады и цветники, сделать пруды и дорожки. Всё сделать красивым и добрым.
Компания оплатит стоимость саженцев и любого семенного материала по вашей заявке. Я всё сказал. Если нет вопросов — желающие могут подписывать контракт.
Но в полуторатысячном зале стояла полная тишина. Никто не встал со своего места и не направился к столикам, где сидели секретари с готовыми на подпись контрактами.
Через минуту полнейшего молчания с места встал пожилой человек и спросил:
— Скажите, сэр, эта местность, в которой вы предлагаете нам поселиться, смертельно заражена?
— Нет, — ответил один из помощников Хайцмана.
— Эта местность, наоборот, отличается наиболее чистой экологией, в ней достаточно плодородные земли.
— Тогда ответьте честно, какой эксперимент вы хотите провести над людьми? — вскочила с места молодая женщина. — У многих есть дети, и я, например, не хочу ввергать своего ребёнка в неизвестно какой эксперимент.
Зал загудел, стали раздаваться выкрики: «авантюристы», «бесчеловечно», «изверги», люди вставали с мест и один за другим стали покидать зал.
Помощники Хайцмана что-то пытались объяснить, отвечать на какие-то вопросы, но тщетно. Хайцман безысходно смотрел на покидающих зал людей.
Он понимал: с их уходом рушится его надежда. Или даже большее... Он так хотел сделать приятное для Салли, для своего сына и внуков.
Он хотел, чтобы не было рядом с уютной виллой Салли чадящих труб. А чтобы цвели вокруг сады и жили добрые соседи. Он скупил земли, по его распоряжению снесли чадящие трубы. И посеяли траву.
Но земля может хорошеть, только если на неё встанут хорошие люди. А они уходят. Они не поняли. Да и как понять, как поверить?
