означает, что я склонен к ностальгии. Прошлое надо мною не властно, уж точно.
Как все другие, подобные нам, мы с бабушкой трудились без продыху, но положение наше было шатким. Бабушка подрабатывала на заводе на окраине Джохор-Бару, производившем видеоплееры на экспорт, но ей было за пятьдесят и вскоре ее сократили. Иных дел, кроме ухода за ананасовой плантацией, у нее не осталось, и нам пришлось проявить смекалку, дабы выжить. Нынешние образованные либералы сочувственно ахают по поводу столь «тяжелого» и даже «отчаянного» существования, но я бы назвал его изобретательным. Мне было всего тринадцать лет, и я надеялся, что, разбогатев, смогу вернуться домой.
На дороге к побережью я нашел брошенный прилавок и стал торговать ананасами, рассчитывая одурачить однодневных сингапурских туристов, направлявшихся к пляжам Десару. Помня о кислости наших плодов, я продавал их задешево и в первые дни чуть-чуть заработал. Но сей источник пересох, ибо народ распознал низкое качество моего товара. Тогда я купил на рынке очень сладкий ананас и, разрезав его на дольки, выставил образцом спелости своей продукции. Многие попались на эту удочку, но одна пара, возвращаясь с пляжа, выразила претензию. Я прикинулся дурачком – мол, нельзя гарантировать, что всякий плод окажется сладким. Мне были предъявлены половинки ананаса, в сморщенной блеклой мякоти которого легко узнавался мой товар. В виде компенсации ущерба туристы потребовали пять бесплатных плодов, но им было отказано, и тогда женщина меня обругала, а спутник ее швырнул в меня ананасом. Я отклонился, но все же получил по уху, которое мгновенно распухло, став похожим на шляпку гриба. После этого я оставил работу за прилавком и нанялся официантом в кофейню.
Отца я не видел почти четыре года. Иногда от него приходили весточки в письмах, адресованных бабушке. Он писал о разливе реки Келантан в сезон дождей, состязаниях воздушных змеев, покупке подержанного мопеда, продуктах с рынка и прочих неинтересных бытовых мелочах. Однажды он написал, что купил мне большой спиннинг, который ждет моего возвращения, но потом, когда я наконец приехал домой, о подарке больше не поминалось.
Он ни разу не обмолвился о работе и деньгах – главной причине, по которой мы покинули родные места. Молчал о том, каким видит наше будущее и понимает ли, что время проходит. Раньше я и сам об этом не задумывался, но теперь, находясь в сотнях миль от дома, я как будто слышал тиканье невидимых часов, отсчитывающих секунды. Я думал, что мое житье у бабушки временно и я вернусь домой, как только отец «обустроится». Так он мне говорил. Через год я уразумел, что мое пребывание на унылых южных равнинах будет не столь мимолетным, как я надеялся. В этаком возрасте учишься быстро. Как все дети, я не сознавал значения времени – передо мной простирались невозможно бескрайние годы, ожидающие, чем их наполнят. И вдруг я ощутил значимость каждого дня. Я вел счет дням, опечаленный тем, что от восхода до заката мог бы столько всего переделать, будь я дома.
Я надеялся, отец придумает, как нам воссоединиться в родной деревне, но он, не способный понять, что время – его противник, заставлял меня ждать.
Помните: время всегда против вас. Оно не бывает добрым и воодушевляющим, но незримо пожирает все хорошее. Если хотите что-нибудь сделать, даже самое простое, действуйте быстро и решительно, иначе время вас обокрадет.
Четыре года. Они пролетели мгновенно.
Первое правило успеха – хорошо выглядеть. Никто ее этому не учил, просто путем наблюдений Фиби пришла к выводу, что успешные люди всегда выглядят хорошо. Среди женщин, вышагивающих по Хэнань Лу, спешащих к автобусам или в час пик читающих журнал в вагоне метро, она различала тех, кто пребывает на гребне жизненной волны. Поначалу она даже не подозревала, что внешность и успех взаимосвязаны, это казалось невообразимым. Но потом все чаще стала замечать безукоризненно одетых женщин, в изящных сумочках которых как будто лежали не обычные косметички, но крайне важные вещи. Порой из них появлялись какие-нибудь бумаги или книги, которые их впечатляющей наружности хозяйки читали с чрезвычайно сосредоточенным видом, даже если это был просто любовный роман. Так могли впитывать слова лишь невероятно успешные люди. С железной волей, но элегантные, они вели нескончаемую работу над собой. Глядя на них, Фиби вспоминала свою одноклассницу, которая раньше всех приходила в школу и читала учебники с неподражаемой вдумчивостью. Учителя прочили ей большое будущее, и она их не подвела, став нормировщицей в Куантане. Постепенно Фиби поняла, что женщины красивы благодаря хорошему положению в жизни, ибо одно с другим неразрывно связано. Но пока не знала, что первично – красота или успех.
Фиби начала подмечать, как эти женщины одеваются, какие носят прически, и даже запоминала их походку. После сравнения со своей манерой одеваться и держать себя стало ясно, почему ей не удается найти приличную работу в Шанхае. Глянув на нее, никто не скажет: эта девушка ошеломит мир своими талантами, мы ее берем. Нет, на такую даже в автобусе второй раз не взглянешь, какая уж там работа.
Про себя Фиби знала, что она отнюдь не посредственность, но со стороны именно так и выглядит. Вины ее в том нет, виновата среда. Ее окружали заурядные личности, тянувшие на дно своего моря убожества. Когда появилась возможность поселиться в квартале возле реки, Фиби рассчитывала, что дом будет красивым и престижным. У одной ее напарницы, с кем еще в Гуанчжоу она работала на фабрике, выпускавшей клавиатуру мобильных телефонов, была подруга детства, которая уехала в Шанхай и нашла себе хорошую офисную работу. В однокомнатной квартире ее имелись маленький туалет с душем и закуток с плитой, чтоб вскипятить чайник или разогреть еду. Звали эту подругу Яньянь, и она отписала, что Фиби может квартировать бесплатно, покуда не найдет хорошую работу, чего ждать, конечно, недолго. Судя по адресу, жилье располагалось в центре города, в приятном районе с достопримечательностями, излюбленными иностранцами, неподалеку от набережной, о которой слагались любовные песни. Квартира была на десятом этаже, и Фиби предвкушала великолепный вид на огромный мегаполис, вдохновляющий на великие свершения. Просыпаясь по утрам, она будет вдыхать пьянящий воздух успешности.
Но, выйдя из метро, Фиби очутилась в дрянном торговом квартале, лавки которого предлагали навалом одежду, грибы, чайники, розовые пластиковые заколки и якобы фирменные кроссовки. На минуту она застыла, пытаясь сообразить, в какую сторону идти. Перед ней тянулся ряд самодельных топчанов, на которых возлежали клиенты татуировщиков. Минуя их, она видела огромную розу, распустившуюся на
