обедать. – Яньянь пошарила взглядом по стене, словно отыскивая часы, которых там не было.
Фиби покачала головой:
– Пожалуйста, не хлопочи, я не хочу доставлять беспокойство.
– Не, я оголодала, надо перекусить. – Яньянь шагнула к кухонному закутку.
«Любопытно, чем меня будут потчевать?» – подумала Фиби. Нынче она не завтракала, и при мысли о еде в животе со страшной силой засосало. Что-то напевая себе под нос, Яньянь возилась у плиты, и Фиби, прислушиваясь к шуму струи, ударившей в дно чайника, звяканью кастрюли и стуку хаси, вдруг ощутила невероятную усталость. Она постаралась вспомнить, сколько раз в Китае для нее кто-то готовил, сколько раз ее приглашали отобедать, и не отыскала в памяти ни единого случая. Фиби присела на кровать, ощутив жесткость тонкого матраса. В открытое окно лился уличный шум – нескончаемое бибиканье мотороллеров и рык автобусов. От прохладного ветерка в комнате было свежо. Фиби смотрела на Яньянь, которую еще не разглядела толком, – высокая худая девушка, такую многие назвали бы тощей, сильно сутулилась, что ее портило, превращая в молодую горбунью. С ее ростом она могла бы выглядеть эффектной красавицей, а так смотрелась очень невыразительно. Пожалуй, осанке и уходу за волосами ей стоило бы поучиться у Фиби. Грязные спутанные пряди падали на лицо, придавая ей вид ребенка, только что пробудившегося от страшного сна.
– Давай, ешь. – Яньянь села на кровать и подала Фиби пластиковую тарелку с лапшой быстрого приготовления, сдобренной морепродуктами. К полоскам теста прилипли кусочки неаккуратно снятой бумажной упаковки. – Во, гляди! – Яньянь показала дешевенькую игрушку – синий брелок в виде кошки; потянешь за леску – и зверек, вскинув палочки-хаси к усатой мордочке, жадно поедает пластиковую лапшу. – Бесплатный сувенир, лежал в пакете. Держи, это будет твой шанхайский талисман, он поможет тебе получить лучшую на свете работу.
Чтобы не обижать хозяйку, Фиби спрятала никчемный брелок в сумку и потыкала палочками в лапшу, в которой медленно распускались кусочки сушеных овощей, неотличимых друг от друга. Со стройки донеслись тяжелые удары сваебойного копёра, отдававшиеся во всем теле.
В дневнике она записала:
Неистовствуют дождь и ветер, меня трясет и мотает, но я должна выдержать и подняться.
* * *
Фиби пошла на рынок поддельных товаров в научно-технологическом парке Чжуншань, хотя слышала, что фальшивки дешевле покупать в интернете. Но она знала и другое: нужно своими глазами увидеть стильную вещь, чтобы понять, подойдет ли эта роскошь тебе. Фиби заходила в лавку, изображала заинтересованность каким-нибудь товаром, а затем направлялась к выходу, ни секунды не сомневаясь, что хозяин кинется следом и сбавит цену, поскольку его соседи-конкуренты предлагали точно такой же ассортимент. Сперва она выбрала кошелек из блестящей красной кожи, снабженный золотистой застежкой и даже уложенный в коробку с надписью золотыми буквами «Изготовлено в Италии». Торгуясь с продавцом, Фиби сказала: «Вам хватает наглости утверждать, будто изделие итальянское, хотя это явная подделка?» «Помилуйте, сударыня, вещь настоящая! – обиделся торговец. – Или вы не знаете, что в Италии полно фабрик, которыми владеют китайцы, и на этих фабриках полно китайских рабочих, производящих уйму роскошных товаров?» Фиби не очень-то ему поверила, было трудно представить, что именно китайские работяги, заполонившие итальянские города, шьют одежду и сумки, а собственно итальянцы не имеют к ним никакого отношения. Хотя кто его знает, может, и впрямь ей досталась подлинная вещица зарубежного производства. Потом внимание ее привлекли клетчатый шарф и большой платок из стопроцентного кашемира, и, поскольку зима была на подходе, даже возникла мысль о покупке модного яркого пуховика, в котором она будет выглядеть энергичной и спортивной, словно только что вернулась с дорогого заснеженного курорта где-нибудь на Хоккайдо.
Напоследок она занялась выбором сумки – главного атрибута, по которому все о ней будут судить. Еще издали разглядев эту деталь, люди сделают вывод о наличии или отсутствии стиля у ее хозяйки. Фиби знала точно, какую сумку хочет – самую модную и «оригинальную» из всех подделок. Отдельные продавцы подозревали в ней шпионку, засланную торговым управлением, и лишь после допроса с пристрастием допускали ее к своим запасам. Преграды на пути к заветной сумке только усиливали волнение, словно речь шла о покупке редкой эксклюзивной вещи, пусть и поддельной. Наконец один лавочник отодвинул фальшивую стену с полками, за которой открылось потайное помещение, полное обычных сумок, и вход в каморку, где хранилась вожделенная мечта. Две покупательницы в деловых костюмах внимательно осматривали стильные сумки отменного качества. Оказавшись в тайнике вместе с эффектными дамами с умелым макияжем, Фиби почувствовала себя с ними на равных. Здесь были сумки только одной фирмы, «Луи Виттон», но самых разных моделей, и от знаменитой яркой монограммы, смотревшей со всех полок, просто кружилась голова. Хоть и подделки, стоили они дорого, и Фиби долго выбирала, прежде чем остановилась на самом скромном варианте. «И все равно она прекрасна», – думала Фиби, покидая магазин с висевшей на плече новой сумкой, в которую переложила содержимое старой, выбросив в урну всякую ненужную дрянь: тюбик с засохшей помадой, треснувшее зеркальце, пропуск со старой работы в Гуанчжоу. И зачем столько времени таскала с собою эту мертвечину?
Она зашла в интернет-кафе и создала себе новые профили в двух мессенджерах ради общения онлайн вообще и с мужчинами в частности. Порывшись в галерее телефона, Фиби нашла свое самое удачное фото, сделанное в Гуанчжоу в парке Юэсю на фоне деревьев и прудов. Глядя на этот снимок, никто в жизни не подумает о фабричной работнице-иммигрантке. Тот день помнился хорошо. Она ушла с одной работы и готовилась приступить к другой, но пока у нее были два выходных и немного денег. Надев красивые джинсы и цветастую майку, на метро она поехала в парк, словно собиралась провести день с друзьями, которых у нее не было. Купила себе патбинсу [14] и гуляла возле прудов, где художники акварелью рисовали золотых рыбок и холмистые пейзажи, а маслом – портреты голливудских кинозвезд. Повсюду были парочки и семейные компании, и она, несмотря на свое одиночество, среди них себя чувствовала своей, личностью с прошлым и будущим, у которой, как у всех вокруг, жизнь с каждым днем будет только лучше. Возле пруда с лодочным причалом она села в тени бамбуковой рощицы. Ничего, что одна, все хорошо, она счастлива. Она достала телефон и, чуть приподняв подбородок, чтобы подчеркнуть свою изящную шею, сделала селфи. Кадр вышел неудачным – от солнца она щурилась. Второй дубль ей тоже не понравился. Старик, продававший билеты на гребные лодки, предложил ей свою помощь. «Не бойтесь, – сказал он, – за услугу я не стану набиваться
