собака, не узнал.
— Блин, че пугаешь? Я уж решила номером ошиблась, — хихикнула Алька и опять икнула.
— Слушай, Маш, а много я тебе занимал?
— Черт, башка кружится. Че говоришь?
Гордеев терпеливо вздохнул и всё так же мягко спросил:
— Много, спрашиваю, я тебе занимал?
— Да нет, десятку! — усмехнулась Алька.
— Десятку?
— Ну, десять тысяч.
— Десять тысяч?
— Черт, может всё же ошиблась? Виталий Гордеев?
— Это я, но я не понимаю, десять тысяч чего?
— Вот едрён батон! Да баксов, конечно, а чего еще? Тугриков что ли?
— Десять тысяч баксов?
— Наверно, всё же ошиблась.
— Да нет, погоди. Я помню, что занимал деньги. Так ты вернуть хочешь?
— Ну да! А что? Могу себе оставить?
— Маш, нехорошо воровать.
— Без тебя знаю. Ну нормалек тогда. Значит так, сегодня я не могу, да и поздно уже. Завтра я улетаю, весь день как белка в колесе. Давай в десять в Пулково.
— В десять чего?
— Вечера. У меня самолет на одиннадцать с чем-то там… не помню. А потом я только через месяц приеду.
— А давай раньше?
— Блин, реально никак.
Алька еще поупрямилась, поторговалась, Гордей тоже не хотел соглашаться с ее временем. И тут Калмык показал большой палец, поднятый вверх: вымогатель был на крючке. Алька поломалась для вида и положила трубку.
Но через пару минут телефон опять зазвонил. Алька поднесла палец к губам. Друзья перестали галдеть, а девушка прокричала в трубку:
— Что, Виталик?
Гордей промямлил извинения и отключился.
— Гад, перестраховывается, — проговорил Гоша.
А потом они опять шушукались, изучали фотографию на телефоне. Затем Славка посмотрел на Инну и подошел к ней.
— Сейчас ты должна успокоиться! Успокоиться и позвонить Гордею, и попросить — слышишь? — попросить дать тебе услышать голос Димки. Мы знаем, где Гордей сейчас, если Димка с ним — дело в шляпе. Поняла? Попробуй его убедить, — сказал бывший жених.
Инна кивнула и достала свой телефон. Она смотрела на фотографию связанного мужа, и злость поднималась в душе. Слезы высохли мгновенно. Девушка поднялась и набрала номер.
— Ну? — раздалось с другой стороны.
— Баранки гну! Мне нужны гарантии, что мой муж жив! — потребовала девушка.
— А еще что?
— Гордеев! Я привезу тебе деньги хоть на Луну, если нужно! Но я должна знать, что он жив!
— Он жив. Пока жив.
— Я хочу услышать его голос!
— А больше ничего не хочешь? Может…
— Я знаю, что ты подонок! Я знаю, что ты способен убить! Я должна знать, что он жив! — закричала девушка. — Либо ты даешь мне услышать его голос сейчас, либо я иду с телефоном к Гоше, и пусть он тогда поднимает всех ментов! Компромата на тебя — завались! Ты мог его уже убить! Я не верю тебе! Я должна услышать голос мужа!
— Вот ты сука, — пробормотал Гордей. Казалось, что он встал и куда-то идет, под ногами шуршала галька. Звук удара. Слабый стон. — Слышь, а твой цирюльник, оказывается, горазд драться, разбил мне губу, гад. Слышь, глазки разувай. Не так уж тебе и хреново. Подумаешь пара ребер. Женушка на проводе. Хочет услышать тебя. Ну? Молчит, гад.
— Вадим! — с отчаяньем закричала Инна.
— Инка? — слабый родной голос.
— Довольна? — спросил Гордей?
— Довольна, — ответила девушка и отключилась.
У нее дрожали руки, Славка подхватил ее и усадил на диван.
— Этот урод сломал ему ребра, — пробормотала она, глядя куда-то в сторону.
— Ну, что! Пока птичка в клетке, — проговорил Стриж.
— Прошу в гардеробную, а потом по коням, — пробасил Славка и махнул рукой в сторону своего шкафа.
— А хватит на всех? — спросил мягко Калмык.
Ресторатор хмыкнул.
А через пятнадцать минут затянутые в черные костюмы парни распределялись по машинам.
— Я с вами, — сказала Инна.
— И я, — пискнула Алька.
— Девчонки, — начал, было, Славка, но бывшая невеста перебила:
— Ты меня знаешь, если нужно я пешком пойду. Мы не будем мешать, посидим в машине.
И тот сдался.
Васильевский остров. Набережная Макарова, потом Уральская, потом какие-то незнакомые улочки. Какие-то склады, огороженные высоким забором. Потом опять побережье. Славка ведет свой «Мерседес» сосредоточенно и осторожно, мотора почти не слышно. Его коротко стриженный затылок прикрыт шапкой спецназа. Рядом с ним сидит Калмык и не сводит глаз с красной мигающей точки на мониторе.
— Птичка в клетке, — говорит он в рацию каждые десять минут.
Ощущения такие, будто всё это происходит не с ней. Только тяжелое дыхание Стрижа рядом и вздохи Альки по другую руку говорят об обратном. Инна иногда открывает файл и смотрит на связанного по рукам и ногам любимого. Сердце сжимается, и становится трудно дышать. Славка за всю дорогу лишь раз оглянулся и то не на нее, а на Альку, глядящую в тонированное окно.
— Всё, швартуемся, — приказал Калмык и закрыл лэптоп. — Ближе — спугнем.
Славка послушно припарковался в тени огромного склада. Калмык и Стриж выпрыгнули из машины, а ресторатор оглянулся на своих притихших дам. Оглянулся и улыбнулся. Девчонки посматривали на него из темноты салона и молчали.
— Сидим тихо. Из машины не выходить под страхом смерти. Ключи в замке зажигания. Двери закрыть. Если вдруг — слышите, если вдруг! — что-то пойдет не так, вы должны уехать. Из машины не выходить. Не шучу. Нам не нужны новые заложники. Ясно? — спросил он в конце инструктажа.
Девчонки кивнули.
— Инна, садись за руль, — сказал он и полез из машины.
Девушка пересела. Строганов поймал ее пальцы и сжал. Она вскинула на него глаза.
— Не волнуйся, я брата в обиду не дам.
Девушка даже улыбнуться не смогла, только удивилась про себя: почему так долго и так сильно она боялась этого человека?
— Славочка, — позвала из-за открытой двери Алька.
Он улыбнулся и, натянув на глаза шапку, быстро пошел к парням, сгрудившимся в тени ангара. На свою машину он больше не оглядывался. А через минуту, пригибаясь, они разбежались по территории. Потянулись долгие минуты. И вдруг раздался скрежет, и рация, забытая Славкой, ожила
