С искренним уважением,
Эдвард Вайс
Билл поднял чек и с облегчением бросил его в ящик стола. Это было странное приглашение, думал он, забавно составленное, без привычного указания времени и места. Он выключил электрический свет и отправился в спальню. Пока он раздевался, его поразила внезапная мысль.
— Что за чертовщина, — сказал он вслух. — Он что, знал, что я не смогу пойти к Полли?
Затем быстро оглянулся: ему послышался тихий смешок за спиной. Но там никого не было. Билл обладал достаточно крепкими нервами и уже через двадцать минут уснул.
* * *
Дом из серого камня стоял примерно в тридцати ярдах от дороги, огражденный от нее кустарником. Это был обычный коттедж с восемью комнатами, которые вполне удовлетворяли нуждам Вайса, его слуг и одного гостя — если Вайс желал иметь гостей. За домом имелся приятный, хоть и небольшой, в пару акров, обнесенный стенами сад. Дверь в дальней стене вела в чахлые и мрачные заросли, в середине которых высилась башня, заметно превосходившая окружающие деревья.
Сэр Уильям Орлси прибыл как раз вовремя, чтобы одеться к обеду. Разговор за столом велся на нейтральные темы, такие как необычные жители деревни и ближайшие спортивные события. Билл упомянул башню, но хозяин поспешил переменить тему. Лишь когда обед был завершен и обслуживающий их человек покинул комнату, Вайс сам вернулся к разговору о башне.
— Дэнверс — суеверный дурак, — сказал он. — Он и так в страхе от этой башни, поэтому я не стал рассказывать тебе историю при нем. Согласно деревенскому преданию, на месте, где она сейчас стоит, была сожжена ведьма. Она объявила тогда, что там будет стоять дом дьявола. Тогдашний хозяин поместья, услышав слова старухи и желая воспрепятствовать строительству в том месте, устроил там плантацию и указал в своем завещании, чтобы ее поддерживали после него.
Билл зажег огромную сигару и сказал:
— Похоже, это был шах и мат, но ведь башня все равно стоит…
— Именно. Сын этого человека разорился, и поместье несколько раз переходило из рук в руки. Его делили вдоль и поперек. Я, например, владею лишь двадцатью его акрами. Затем появился старый джентльмен, ученый, и купил кусок, который сейчас принадлежит мне. Не могу сказать, знал ли он эту историю или нет, но он построил башню, которая теперь стоит посреди плантации, чтобы устроить в ней обсерваторию. Камень он брал в собственном карьере, но рабочих пришлось нанимать не отсюда, так как местные не считали такую работу разумной. А в одно прекрасное утро, еще до того, как башня была готова, они обнаружили старого джентльмена на дне карьера со сломанной шеей.
— И, конечно, — сказал Билл, — они сказали, что в башне живут призраки. Что они, говорят, там видели?
— Ничего. Это нельзя увидеть. Но есть люди, которые думают, будто что-то слышали и ощущали чье-то прикосновение.
— Вздор, не так ли?
— Не могу сказать наверняка. Видишь ли, я один из тех людей.
— Раз ты так думаешь, значит, там что-то есть, и это интересно. А мы не можем сейчас сходить туда?
— Конечно, если хочешь. Уверен, что не будешь еще вина? Тогда пойдем.
Они надели пальто и шляпы. Вайс взял зажженный фонарь. Стояла морозная лунная ночь, и жесткая тропа хрустела под ногами. Когда хозяин отодвинул засовы на воротах стены сада, Билл внезапно спросил:
— Кстати, Вайс, откуда ты узнал, что я не попаду на Рождество к Лейландам? Я говорил тебе, что собираюсь туда.
— Не знаю. У меня было чувство, будто ты приедешь ко мне. Оно могло и обманывать. Однако я очень рад, что ты здесь. Ты именно тот, кто мне нужен. Мы уже почти пришли, вот наша тропа. След от колес ведет в карьер, где ученый джентльмен нашел короткий путь к высшим знаниям. А вот и дверь башни.
Прежде чем войти, они обошли башню вокруг. Ночь была такой тихой, что они непроизвольно стали говорить вполголоса и ступали так мягко, как только могли. Замок на тяжелой двери застонал и скрипнул, когда в нем повернулся ключ. Свет фонаря упал на пол, покрытый белым песком, и проломленную спиральную лестницу на дальней стороне. Вверху беспорядочно путались балки, а над ними было лишь сияние звезд. Вайс сказал Биллу, что здесь все осталось так же, как после смерти в карьере.
— Какая хорошая и крепкая кладка, — заметил гость, — но место все равно совсем не веселое. И пахнет, честное слово, как в зверинце.
— Да уж, — согласился Вайс, рассматривая песок на полу.
Билл обратил внимание на отпечатки на песке:
— Здесь была какая-то собака.
— Нет, — задумчиво ответил Вайс. — Собак тут не бывает, их сюда не загонишь. И когда я уходил отсюда днем и запирал дверь, никаких следов не было. Странно, не правда ли?
— Но это совершенно невозможно. Если, конечно, мы не допускаем, что…
Он не завершил фразу, а если бы и завершил, она не была бы услышана. Внезапно будто из-под его ног вырвались рычания и визги, и он упал назад. Это продолжалось несколько секунд, после чего медленно стихло.
— Ты это слышал? — тихо спросил Вайс.
— Хотел бы я так думать.
— Хорошо, значит, это было на самом деле. Что это такое?
— Лишь одно животное издает такой шум. Разумеется, я имею в виду свинью. Судя по звуку, здесь пронеслось целое стадо. Но раз тут нет свиней, должно быть, они снаружи.
— Но их там тоже нет, — сказал Вайс. — Пойдем посмотрим.
Они прочесали заросли, но результата это не принесло, и тогда они, заперев дверь башни, вернулись в дом. Билл говорил очень мало. Он не был хорош в самоанализе, но почувствовал внезапную неприязнь к Вайсу. Он сердился за то, что позволил себе задолжать этому человеку. Он хотел покончить с игровым долгом и уже рассчитался по нему. Теперь Вайс казался ему человеком, с которым лучше не иметь никаких дел, и последним, чью доброту следует принимать. Странное происшествие, только что случившееся с ним, куда больше наполнило его ненавистью, нежели страхом или изумлением. Во всем этом было что-то нечистое и дьявольское, нечто заставившее порядочного человека отказаться от вопросов и исследований. Неприятный животный запах все еще стоял в его ноздрях. Он решил, что ни под каким предлогом больше не пойдет в башню и как можно скорее найдет уместный повод покинуть все это место.
Немного погодя, когда они сидели с трубками перед камином, Билл повернулся к хозяину с внезапным вопросом:
— Вайс, зачем ты позвал меня сюда? Что все это значит?
— Мой дорогой друг, — сказал Вайс. — Я хотел получить удовольствие от твоего общества. Но погоди горячиться. Я также пригласил тебя, потому что ты — самый нормальный человек, которого я знаю. То, что ты подтвердил происшествие в башне, весьма важно для меня. Кроме того, у тебя крепкие нервы, и, если ты простишь мне эти слова, ты лишен воображения. Мне необходима помощь, которую может оказать лишь человек с крепкими нервами.
— Почему ты не оставишь все это в покое? Ведь это слишком противно.
Вайс рассмеялся.
— Боюсь, мое увлечение наскучило тебе. Мы не станем говорить об этом. Все-таки у тебя нет причин помогать мне.
— Просто расскажи мне, что ты хотел от меня.
— Мне нужно, чтобы ты, если услышишь этот свисток, — он взял с каминной полки обычный полицейский свисток, — в любое время этой или следующей ночи, сразу пришел в башню с револьвером. Свисток будет означать, что я в затруднительном положении, что моя жизнь в настоящей опасности. Видишь ли, мы имеем дело с чем-то сверхъестественным, но оно также материально. В дополнение к другим рискам, здесь существует риск физического уничтожения. Я видел, что сам вид и звуки этих зверей, кем бы они ни были, вызвали у тебя отвращение; из своего же опыта я могу тебе сказать: их прикосновение много хуже. Но у тебя нет причин беспокоиться по этому поводу.
— Бери свисток с собой, — сказал Билл. — Если я его услышу, я приду.
— Спасибо, — сказал Вайс и тут же переменил тему. Он не сказал, зачем ему понадобилось проводить ночь в башне и что он намеревался там делать.
* * *
В три часа утра Билл неожиданно вырвался из сна. Он услышал повторяющиеся свистки. Накинув одежду, он бросился по коридору, где наготове уже лежали фонарь и револьвер. Пробежал по садовой тропе, вошел через дверь в стене и наконец достиг башни. Звуки свистка успели смолкнуть, и все выглядело до ужаса спокойным. Дверь башни была распахнута, и он, не колеблясь, вошел, высоко держа фонарь.
Башня оказалась совершенно пуста. Не было слышно ни звука. Билл дважды позвал Вайса по имени, и отвратительное безмолвие снова расползлось по всему строению.
Затем, словно по велению некой невидимой руки, он пошел по следу, ведущему в карьер, прекрасно осознавая, что найдет на его дне.
* * *
Присяжные признали смерть Вайса результатом несчастного случая и заключили, что карьер должен быть обнесен забором. Происхождение увечий на его лице, как будто нанесенных зубами дикого зверя, они объяснить не смогли.
