Но возвращаюсь к Пинску, каким он мне представился сегодня с различных точек зрения, на которые меня ставили здешний старожил К. Киневич и купец Меер Мовша Левен. Прежде всего г. Киневич познакомил меня со следами исторических памятников былого Пинска. Мы были сегодня в очень многих местах. Сначала зашли в православный девичий монастырь. Церковь и жилые здания этого монастыря принадлежали католическим монахам ордена бернардинов.
Отобранный от бернардинов монастырь долго оставался пустым и служил складом для хлебных запасов; потом, когда деревянный монастырь, отобранный от сестер базилянок, пришел в ветхость, жившие в нем православные монахини переведены в бывший бернардинский монастырь, который с тех пор стал называться Пинским Варваринским девичьим монастырем. В ограде этого монастыря помещается довольно красивая церковь в западном стиле, большой каменный корпус, в котором отделана только одна небольшая часть и большой деревянный флигель. Я шел в монастырь для того, чтобы видеть камень с санскритскими надписями, вырытый, будто бы, еще при постройке не существующего теперь деревянного монастыря сестер базилянок, и фрески, оставшиеся на стенах храма бр<атьев> бернардинов. Не найдя камня около церкви, где он лежал, по словам моего путеводителя, мы пошли к игуменье. Маленькая девочка, сидевшая в передней за какою-то книжечкою, спросила, что нам нужно, и побежала. Я посмотрел книжечку, оставленную девочкою: это был польский «Elementarżyk».[30] В углу на столике лежало еще пять таких же истрепанных и испачканных elementarzyków, по которым в здешнем крае учат грамоте. Чрез полчаса нас попросили в залу. Очень добродушная игуменья взяла ключ и сама вызвалась показать нам свой монастырь. Сначала мы зашли в теплую церковь, помещающуюся над кельею игуменьи, в здании, которое перешло от бернардинов неотстроенным и до сих пор не отстроено. Церковь бедна так, что и передать трудно. Все мелко, безвкусно, слеплено на живую руку и до крайности мизерно.
Постояв тут, я сказал игуменье:
– Позвольте, матушка, пройти в вашу большую церковь.
– Пойдемте, пойдемте.
– Позвольте просить вас указать нам также камень.
– Какой камень?
– С надписями, что лежал в старом кляшторе (монастыре) сестер базилянок, – пояснил мой чичероне.
– А! Помню, помню; только его теперь нет здесь.
– Где же он?
– Мещанин тут есть Ходорович, так он его взял: на могилки своим положил.
– Хотелось бы его видеть.
– Ничего нельзя было вычитать.
– А сколько у вас теперь сестер?
– Три.
– Только-то?
– Только.
– А послушницы есть?
– Четыре.
– Какие же средства имеет монастырь?
– Землю имеем, дом, что при старом кляшторе нанимаем (т. е. отдаем внаймы); тут также вот деревянный домик сдаем; да из казны 1400 рублей в год получаем.
– Доход же есть еще церковный?
– Нет.
– Будто никакого?
– Никакого.
В большой церкви стояли три молодые девочки, покрытые черными шерстяными платочками, и одна из них что-то читала писклявым голосом.
– Что она читает, матушка?
– Часы-с.
– Стало быть, скоро начнется обедня? – спросил я, удивленный поздним чтением часов.
– Нет, у нас только часы читают.
– А обедни не бывает?
– Только по праздникам.
Фрески сохранились только справа, над окном, да в алтаре над горним местом. Последняя картина аль фреско, изображающая архангела Михаила, поразившего дьявола, очень хорошо сохранилась. Остальное все густо забелено мелом.
– Зачем вы, матушка, забелили стенопись? – спросил я игуменью, выйдя из алтаря.
– Да как было не забелить? Все было стерто, поцарапано, безобразно уж было.
– Отчего же она так попортилась?
– Провиант тут жиды насыпали; ну, сырость от него шла, пыль, лопатами царапали.
– Так очень уж были попорчены картины?
– Совсем попорчены, нельзя было не забелить.
После девичьего монастыря я видел старый монастырь францисканов. Теперь монастырский храм обращен в приходскую церковь, а в кельях католическим духовенством помещены разные бедные люди, которые не в силах нанять для себя помещения в городе. Из братьев францисканов здесь живут только два старичка, которые по дряхлости и болезни не могли отсюда выехать. Кляштор[31] подчинен канонику Мошинскому, благодаря просвещенному вниманию которого я видел очень древние, но прекрасно сохраненные документы с королевскими печатями. Вот список этих документов.
Реестр подлинных грамот и привилегий, служивших монастырю пинских ксендзов францисканов, в 1793 г., и переданных комиссии.
1) 1396 год. Грамота на пергаменте, с печатью, висящею на шнуре, данная Пинскому францисканскому монастырю первым основателем – Сигизмундом Пинским, князем Стародубовским и Юровским.
2) 1445 год. Привилегия от великого князя Казимира – письмо на пергаменте, с печатью, висящею на шнуре, данное Пинскому францисканскому монастырю.
3) 1504 год. Привилегия на пергаменте, с печатью, висящею на шнуре, данная королем Александром.
4) 1510 г. Конфирмационная привилегия короля Сигизмунда на пергаменте, с печатью, висящею на шнуре.
5) 1510 г. Привилегия на пергаменте князя Феодора Иоанновича Ярославовича.
6) 1511 г. Привилегия на пергаменте князя Феодора Иоанновича Ярославовича.
7) 1522 г., ноябрь месяц. Привилегия королевы Боны, на пергаменте, конфирмирующая все упомянутые привилегии.
8) 1524 г., 14-го апреля. Привилегия на луга и сенокосы, данная Пинскому францисканскому монастырю князем Феодором Иоанновичем Ярославовичем и его супругою.
9) 1526 г., 17-го июня. Грамота того же князя Феодора Иоанновича, на остров.
10) 1528 г., 24-го августа. Привилегия на пергаменте того же князя Феодора Иоанновича, на сенокос Глубин, данная ксендзам францисканам.
11) 1529 г., 16-го января. Привилегия королевы Боны на кладбище, данная пинским францисканам.
12) 1556 г., 22-го января. Конфирмационная привилегия на пергаменте, с висящею печатью, данная королевою Боною.
13) 1615 г., 23-го марта. Конфирмационная привилегия на пергаменте, с висящею печатью, данная королем Сигизмундом.
14) 1616 г., 28-го февраля. Конфирмационная привилегия того же короля Сигизмунда III на пергаменте, с висящею печатью.
15) 1633 г., 22-го февраля. Конфирмационная привилегия на пергаменте, с висящею печатью, данная королем Владиславом IV.
16) 1639 г., 15-го марта. Конфирмационная привилегия того же короля Владислава IV, на пергаменте, с печатью.
17) 1649 г., 26-го января. Конфирмационная привилегия на пергаменте, с висящею печатью, данная королем Яном Казимиром.
18) 1654 г., 18-го апреля. Привилегия того же короля на землю Сварыцевичон, данная на бумаге, с вытиснутою печатью.
19) 1669 г., 25-го октября. Конфирмационная привилегия на пергаменте, с висящею печатью, данная королем Михаилом.
20) 1688 г., 15-го февраля. Конфирмационная привилегия на пергаменте, с висящею печатью.
21) 1696 г., 29-го декабря. Конфирмационная привилегия на пергаменте, с висящею печатью, данная королем Августом.
22) 1721 г., 14-го мая. Извлечение из трибунальских книг об утвержденной уступке земли пинским францисканам.
23) 1729 г., 6-го сентября. Конфирмационная привилегия на пергаменте с висящею печатью того же короля Августа П.
24) 1740 г., 20-го ноября. Конфирмационная привилегия на пергаменте с висящею печатью, данная королем Августом III.
Самая церковь упраздненного францисканского монастыря очень красива снаружи и имеет много достопримечательных вещей внутри. В числе этих вещей есть масляный портрет ненавидимой в Литве и Польше королевы Боны и ее слабого мужа Сигизмунда I, портреты первых фундаторов (основателей) кляштора и картина, изображающая монаха, совершающего крещение над человеком в порфире. Под этой картиной находится следующая надпись:
X. Wincenty Franciszkan, pierwszy apostoł, pierwszy gwardian у pleban Pinsky, ochrziwszy Xcia Zygmunta i wielu innych do Chrystusu nawroconych, sam dokonał wieku swiego około roku 1369.[32]
Картина с этой надписью весьма интересна для людей, занятых исследованием вопроса о времени принесения в Литву греческой и римской веры, однако писана, вероятно, не слишком давно. По крайней мере, судя по рисунку, краскам и шрифту польских букв, которыми сделана приведенная подпись, картину эту нельзя относить к произведениям четырнадцатого века. Сверх этой картины, замечательна кафедра для проповеди, сделанная из темного дерева, и главный алтарь. Есть несколько хороших образов, но очень много образов, сделанных плохо. Деревянные фигуры ангелов недурны, но далеко не все. Огромный и прекрасный орган играет только одною половиною, потому что другая его половина испорчена, и на поправку ее требуется значительная сумма, которой негде взять бедному костелу. Коридор вдоль всего монастырского келейного корпуса довольно дурно расписан картинами, изображающими различные чудеса. Живопись эта напоминает изображение странствований св. Феодоры, написанное на стене у выхода из ближних пещер Киевской Печерской лавры. На одном из боковых алтарей францисканской церкви стоит тонкая широкая дубовая доска.
