голова, и хотелось плакать.
Наташе тоже хотелось плакать, но терять самообладание ей было нельзя. Врачей Масик на дух не переносил, родным никогда не жаловался. Единственным доверенным лицом, с которым можно было посоветоваться, был Наташин старший брат Василий. Он и познакомил в свое время Максима Землякова с Наташкой. Васька – мелкий, предприимчивый и шустрый – с детства любил рисовать. В полной мере художественный талант Василия проявился в тюрьме, куда он угодил случайно по пьяной драке. Оберегать себя от неприятностей Вася умел только с помощью острого языка и творческого предназначения. Татуировки талантливого живописца пользовались спросом, и вскоре Васю перестали называть по имени. Вася был не против. Прозвище Художник ему нравилось, к тому же придавало статус неприкасаемого. Васю тюремная жизнь не напрягала, к тому же подарила ему лучшего друга. Тоже неприкасаемого, но по другим причинам. Огромный, спокойный и справедливый богатырь Максим Земляков тоже случайно оказался в тюрьме из любви к дворовой справедливости. Надзиратели приземленно называли этот благородный порыв гнусным словом «мордобой».
Ходку Максима Художник увековечил изображением свирепого быка на правой грудной мышце. На левой благодаря Васиным стараниям притаился не менее опасный тигр. Мини-зоопарк символизировал силу, независимость и готовность бороться до последнего. Так говорил Художник. Максим верил Василию. Тем более что на воле Василий обещал познакомить Макса с сестрой Наташкой и даже показал ее фотографию.
– Отличница! – немногословно отрекомендовал сестру Художник. – Нудная она, конечно, но для жены – в самый раз! Меня тоже невеста ждет, – по секрету сообщил Василий. – Выйду – сразу свадьбу устроим! Верка – огонь! – Художник мечтательно закатил глаза.
Из тюрьмы приятели вышли с разницей в месяц, и сразу же состоялось знакомство Максима с Наташкой. Невеста Художника Верка почему-то на праздник не явилась и на связь не выходила. Наташка долго мялась, но потом по секрету сообщила Василию, что Верка сошлась с Васиным бывшим одноклассником по фамилии Греков и кличке Грек. Кстати, шнобель у Грека был под стать фамилии: огромный, горбатый и властный. Василий – со времен школы маленький, худой и задиристый – подшучивал:
– Слышь, Грек, а правду говорят, что каков нос, такое и достоинство у мужика? Повезет же кому-то – горбатый член!
Грек презрительно отмалчивался, но обиду затаил и подлейшим образом увел Васину невесту. Василий делал вид, что ему все равно, но верный соратник Максим рвался в бой с вероломным похитителем невест.
– Да чего там, Масик, – мялся Художник, – я сам за себя отвечу. Ты вон Наташку теперь защищай!
В ту пору Максим Земляков и стал Масиком. Наташку записали в его невесты, а Вася открыл маленький салон боди-арта, ставший самым популярным в городе. Под скромной вывеской совершались всякие чудеса, потому что Василий, как настоящий художник, считал свое искусство безграничным. В салоне делали любые татуировки и перекрытия, шрамирование, разрезы, тоннели, пирсинг и даже подвесы. Подвесы Вася не любил – много возни, а красоты не видно. Зато подвесы дорого стоили и реально помогали людям. Клиентов на процедуру было немного, правда, платили хорошо. «Пускай висят, если им от этого легче», – изрекал Василий, но в глубине души считал этих любителей повисеть на крюках, продетых в дырки на коже спины, ненормальными. А вот татуировки Василий обожал: он безошибочно выбирал пигмент, делал самые модные рисунки и даже применял обезболивание.
Василий никак не ожидал, что в его салон заявится Грек собственной персоной.
– Ну что, брат, ты же не держишь на меня зла? Баба твоя любого в койке охмурит. Вот и я не сдержался, – нагло поводя хищным носом, сообщил Грек.
Вася еле совладал с собой, но почти придумал план мести.
– Да на здоровье! Кто старое помянет, как говорится… Что, татуху хочешь?
– Ага, – ответил Грек, презрительно улыбаясь. – Хочу, чтобы прямо вокруг бедра с заходом на живот была красивая надпись. На латыни. И со смыслом.
Грек достал из кармана бумажку. На ней латинскими буквами была написана фраза из четырех длинных слов.
Василий прочитал по слогам:
– Fortunam suam quisque parat… Звучит красиво. А что это значит, Грек?
– Свою судьбу каждый находит сам, – перевел Грек, назидательно глядя на Василия.
Вася и бровью не повел, хотя понял, что Грек намекает на Верку.
– Отличная тема! Сделаю, Грек, без проблем. Я сегодня тебе со спины набью, а через пару дней – вокруг живота. Лады? Сначала нарисую буквы, чтобы ты одобрил, а потом за пару часов прострочу сзади. Сдюжишь?
– Строчи как хочешь, я тебе доверяю. – Нос кивнул головой, и туловище, спустив штаны по колени, примостилось на кушетке.
– Постой, надо одноразовую простыню постелить, – заметил Василий. – Мало ли что… – Он скорчил такую гримасу, что Грек вскочил с места как ошпаренный, обнаружив весьма несущественный размер мужского достоинства. Василий довольно улыбнулся, узрев, что размер носа не всегда соответствует размеру детородного органа. Художник тщательно расправил на лежаке одноразовую голубую пеленку, а затем включил музыку, накрыл голову клиента полотенцем и принялся творить. Грек спокойно сопел в полудреме и вздрогнул от неожиданности, когда Василий громко объявил:
– На сегодня все! Пластырем заклеил, чтобы инфекция не попала. Дома увидишь. Ровно через четыре часа можно снять пластырь и водкой продезинфицировать. Иди отдыхай, братан! Доделаю через неделю.
Греков послушно встал и натянул штаны.
Они увиделись в тот же день. Грек накатал заявление, в котором обвинил Васю в нарушении своих потребительских прав и нанесении морального ущерба. Василий послушно явился в отделение по просьбе участкового майора Прилучного.
Прилучный встретил визитера сидя за столом, нахмурив брови и прикрыв ладонью рот.
– Ну что, Художник, по нарам соскучился? – Приветствие могло бы прозвучать устрашающе, если бы майор не давился от смеха.
– А что я такого сделал? – наивно спросил Вася, переминаясь с ноги на ногу.
– К тебе гражданин Греков с какой просьбой обратился?
– Ну, он показал буквы – иностранные! Потом сказал: строчи как хочешь. Я и настрочил.
Прилучный, не отнимая ладони ото рта, глотнул воздуха и крикнул:
– Греков, зайди!
В кабинет вошел злобный, взъерошенный Грек, ноздри его крючковатого носа раздулись до ушей.
– Какую татуху ты заказал Художнику?
– Fortunam suam quisque parat… – отчеканил Грек.
– А он что написал?
Грек замялся.
– Показывай! Не девочка! Обвиняешь творца в преступлении против личности! – Майор чуть не лопался от сдерживаемого смеха.
Грек неуверенно повернулся задом к Прилучному и приспустил штаны. На крепких ягодицах огромными синими буквами было выведено: «ЗДЕСЬ БЫЛ ВАСЯ». Из глаз майора покатились слезы. Он больше не мог сдерживаться. Всхлипывая, но изо всех сил стараясь оставаться строгим
