добегая до нее, она вдруг взлетает — вшууух и мяч оказывается по эту сторону. Но Ник не смотрит на мяч, он смотрит на девочку. Рыжие косы ударили ее по рукам, но она продолжает улыбаться и следит за мячом, который подхватил один из ребят. Тот бросил взгляд на Веронику и улыбнулся.
— Беру свои слова назад, сударыня! — засмеялся он и даже поклонился.
Вероника улыбнулась и только тут заметила Ника, не сводящего с нее взгляда. У него уже были зацелованы солнцем до горчичного цвета жилистые руки и лицо. Создавалось ощущение, что парень смугл от природы, если бы не белые предплечья (видать, впервые надел майку с открытыми руками). Зачесанный на правую сторону чуб, выгорев на солнце, был светлее коротко стриженных волос. И на загоревшем лице так выделялись синие с серым ободком глаза в обрамлении пушистых ресниц. Вероника всегда завидовала парням. У всех знакомых, и братьев в том числе, были шикарные ресницы — темные, густые, длинные. Мало того, что в собственной семье она единственная (не считая родной тетки по матери) рыжеволосая, так еще и ресницы, и брови были рыжими. Не накрасишь — не увидишь. Зато глаза ярко-зеленые, как крыжовник!
— Ник! — раздалось позади.
— Сейчас! — не оборачиваясь, крикнул парень.
Девочка наклонилась и подняла брошенную папку с нотами, и Ник вдруг понял, что она сейчас уйдет.
— Стой! — позвал он.
Она подняла на него глаза, которые закрывала тень от козырька бейсболки, потом бросила взгляд на часы, чертыхнулась и сорвалась с места, только косы захлестали по спине. Ник, не успев ее остановить, провожал глазами.
— Ник!!!
— Иду!
Он ее ждал. Парни уже разошлись кто куда, а Ник все бросал мяч в корзину и вспоминал эту удивительную девчонку с длинными рыжими косами, которая так лихо перебросила мяч через сетку ограды. Сколько силы и воли было в том прыжке! Да и по тому, как держала мяч, было понятно, что — как минимум — умеет играть в баскетбол, а максимум… Максимум границ не имеет. Может, спортсменка? Сам Ник был довольно высоким: перед апрельскими соревнованиями его рост составлял 187 сантиметров. И девчонка эта тоже совсем не маленькая.
Ник промаялся уже несколько часов в надежде встретиться с девочкой, но она так и не появилась, и после маминого звонка он подхватил сумку и отправился домой, но отойдя от площадки, оглянулся.
«Может, и встретимся»,— мелькнуло в голове.
Глава 2. Жизнь — боль.
Ироническая отстраненность — вот
единственный способ не расстраиваться.
Бел Кауфман. «Вверх по лестнице, ведущей вниз»
Сегодня уроки тянулись как никогда. Никита до 9 класса учился весьма успешно — в аттестате три четверки, остальные пятерки. В десятом было уже не так легко и свободно, даже несмотря на то, что предметов стало меньше, но как-то знания доставались более хлопотно, иначе и не скажешь. И вдруг стало сложным то, что было просто до этого. К тому же сменились многие учителя, а к новым пришлось приспосабливаться, а это выбивало из колеи, напрягало, мешало оставаться таким же свободным, как раньше.
— Нет, ты объясни мне — на хрена мне эта гребанная тригонометрия? — возмущался сидящий впереди Данька, списывая домашнее задание с тетради Ника.
Никита лежал на парте, положив голову на сложенные руки, настроение было паршивым, а тут еще Данька со своим поиском смысла.
— А я уже год задаюсь вопросом: на хрена ты вообще поперся в десятый? Ты ж типичный троечник! — проворчал Ник и опять уткнулся носом в сложенные руки.
— Отстань от него, двоечник! — приказал властный женский голос, и парень, узнав его, сморщился.
Карина! Если пристанет, не отцепится до самого подъезда. Нет, девчонка она ничего так: при всём, есть на что посмотреть и даже за что подержаться, но именно это и отталкивало. Осенью, когда они попали в один класс, девушка вдруг решила, что Ник ей идеально подходит. Если говорить начистоту, ему необязательно было отказываться от того, что само плыло в руки, однако… Возможно, у них что-нибудь и получилось (что не переспать-то, коль включен зеленый свет?), но на праздновании Хэллоуина в квартире одноклассника он увидел Карину с каким-то парнем. Тот, зажав девушку в темном углу, пользовался представившимся случаем на все 100! Ник брезгливо отвернулся и прикрыл дверь в комнату, а перед Новым годом ему пришлось усилить оборону, так как Карина пошла в наступление, и это удивляло парня. Зачем он ей сдался, когда о ее похождениях слагали легенды, и среди старшеклассников даже ходила шутка «а кто еще не спал с Кариной?»
Никиту в принципе бесили липучки, а Карина вдобавок ужасно раздражала своей бесцеремонностью. Вот сейчас она прогнала Даньку (тот был отличным парнем, вот только троечник, да и в десятый пошел только из-за того, что настаивали предки, но сам Данька понимал, что вуз ему не светит и даже не сигналит), а сама привалилась рядом, положила руку на плечо. Ник пошевелился, так и не показываясь из своего убежища, но девушка даже не двинулась с места. В кабинете было душно, а тут еще Карина со своими вонючими духами. И Ник лишь плотней прижался носом к руке, пряча глаза. Как же бесит-то!
В классе произошло какое-то шевеление. Стукнул стул о металлические ножки парты, и ее качнуло, но Никита так и не показался из своего убежища.
— Чем воняет? — голос Тимки рядом. — А это ты! Вот чего ты к нему привязалась? Еще не со всеми перетрахалась?
Карина взвилась на ноги и разразилась отборной бранью, посылая Тимофея по всем возможным адресам.
— Ой, ой! Варежку-то захлопни, смердит. Этот трюк пройдет вон, с Данькой, а на меня твои приемы не действуют. Да и Ник не для тебя свой цветочек бережет. Не трогай невинных, — отбарабанил Тим и сложил руки на стол, наклоняясь к другу. — Слышь, я ее видел!
Последнюю фразу он сказал полушепотом, но Никита не услышал, так как начался второй акт оперы в исполнении взбешенной Карины, не стесняющейся в выражениях.
— Народ! Выкиньте нафиг сдохшую кошку! Ну воняет же! — заорал Тимофей с места.
Карина кинулась к нему, толкнув парту широкими бедрами, пытаясь достать одноклассника через лежащего на столе
