номер вестника, и с утра все жители поголовно с ним ознакомились.
ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК УИМС
(НОВОСТНОЙ БЮЛЛЕТЕНЬ ПОЛУСТАНКА, АЛАБАМА)
30 ноября 1935 г
ПОХИТИТЕЛЬ ИНДЕЙКИ
Привет, народ! Надеюсь, все хорошо отметили День благодарения. Уж Кутеру, старому псу Уилбура, жаловаться грех. Да, это его вы видели на городских улицах, когда он мчался с моей запеченной индейкой в пасти. Стоило мне отвернуться, как он слямзил ее со стола и рванул прочь, рассыпая начинку по гостиной. Уж эти мне мужчины и их собаки! Слава богу, моя соседка Нинни Тредгуд сжалилась над нами и пригласила нас с Уилбуром на праздничный обед, а то бы мы остались с носом! Кроме восхитительной индейки, приготовленной Нинни, мы угостились картофельным пирогом от Сипси, который из кафе прислала Иджи. Так что все хорошо, что хорошо кончается, как сказал мистер Шекспир. Ням-ням.
Теперь важная новость. Похоже наш город отметился редкой археологической находкой! Где? По словам Иджи Тредгуд, прямо на наших задворках! В смысле, на заднем дворе кафе. Иджи поведала, что они с малышом Бадди копали червей для рыбалки и наткнулись (держитесь за стулья, ребята!) на зуб динозавра, которому пять миллионов лет! Находка выставлена в кафе, кто желает взглянуть – милости просим.
Хорошая новость из салона красоты: там наконец-то починили сушилку для волос; если на прошлой неделе ваш визит в салон сорвался, Отти Баттс работает сверхурочно и вас обслужит. Конечно, это обрадует дам, которые собираются на субботний ужин в «Клубе лосей» [2]. Меня тоже.
Еще приятная новость: шериф Грейди сообщает, что и в этом году обошлось без преступлений, если не считать мелких потасовок граждан, перебравших «Старины Виски». Спасибо, Грейди.
Ваша верная писака
Дот Уимс
P. S. Напомните ребятишкам написать Санта-Клаусу. Скажите им, что до Северного полюса письма идут долго, а ему нужно время, чтобы сделать все игрушки.
За ужином Уилбур Уимс, тощий долговязый мужчина, посмеивался:
– Благодаря тебе, Дот, нынче весь город поперся в кафе, чтобы увидеть зуб динозавра.
– Знаю. Я сама там была. – Дот подложила ему картофельного пюре из кастрюльки. – Как думаешь, он настоящий?
Уилбур прихлебнул чаю со льдом.
– Зная Иджи, я сомневаюсь. Она обожает всякие розыгрыши. Помнишь ее прошлогоднюю банку с окаменевшей двухголовой лягушкой? Потом оказалось, что лягва резиновая.
– Да что ты!
– Ну да. Иджи купила ее в бирмингемской «Лавке чудес».
– Надо же! – Дот поставила перед мужем тарелку с кукурузным хлебом. – Что еще она удумает?
– Кто ее знает. Но что-нибудь потешное, уж точно.
Полустанок, Алабама
Как и все в городе, чета Уимс давным-давно знала и любила Иджи Тредгуд. Светловолосая девочка с коротко стриженными кудряшками, слишком рослая для своих лет, всегда была сорванцом. Едва научившись ходить, она играла с мальчишками и лазала по деревьям. Вечно сидела на огромной мелии, росшей в палисаднике, или на крыше дома. Мать говорила, что Иджи, умевшая залезть куда угодно, наверняка произошла от обезьяны.
Как-то раз, ей было лет шесть, она играла неподалеку от депо. Матушка ее вышла подмести крыльцо и, взглянув на проходящий пятичасовой поезд в Атланту, на крыше вагона увидела свою дочурку, махавшую ей рукой.
Конечно, с матерью, решившей, что ребенок ее вот-вот свалится и погибнет, случилась истерика. К счастью, успели послать телеграмму на следующую станцию Пелл-Сити, где Иджи, целую и невредимую, сняли с вагона. В детстве она и ее младший братишка Джулиан преклонялись перед своим старшим братом Бадди. Это он научил ее стрелять, рыбачить, играть в футбол и бейсбол. Если ее на что-нибудь подстрекали, она это делала. Все считали ее слишком смелой для девочки.
Однажды в школе мальчишка забросил змею в женский туалет, и девчонки с диким визгом выскочили вон. Все, кроме Иджи. Она схватила змею, кинулась вслед за хулиганом, поймала его и засунула гадину ему под рубашку. Узнав об этом происшествии, преподобный Скроггинс взял за основу своей воскресной проповеди 132-й псалом: «Как хорошо и как приятно жить братьям вместе!»
Однако Иджи не слышала этих наставлений. Обычно по воскресеньям они с Бадди рыбачили – ловили сомов на реке Черный Воин.
Иджи всегда была этакой взбалмошной и неугомонной, но после гибели Бадди в несчастном случае на путях пошла, что называется, вразнос. Она пропадала в Ривер-клубе, хороводилось со шпаной, выпивала, играла в карты. Не слушалась никого. До тех пор, пока в Полустанке не появилась двадцатилетняя Руфь Джемисон, приехавшая преподавать в приходской школе. И тогда Иджи почему-то остепенилась. Неизвестно, что бы с ней стало, говорила ее матушка, если б не Руфь. Но когда та уехала домой в Джорджию и вышла замуж, Иджи опять слетела с катушек.
Однако через пару-тройку лет, когда Руфь ушла от мужа и вернулась в Полустанок, отец дал Иджи пятьсот долларов для начала собственного дела. Она купила кафе, в котором стала хозяйничать вместе с Руфью. Мамаша и папаша Тредгуды надеялись, что теперь-то дочь угомонится. И она угомонилась. Почти. Верная себе, порой Иджи совершала такое, чего делать не следовало. И о чем не ведала Руфь.
Полустанок, Алабама
8 июля 1939
Малыш Руфи был принят в семью Тредгудов с момента своего рождения. Руфь назвала его Бадди младший в честь их погибшего сына. Мамаша и папаша Тредгуды, а также Клео и Джулиан, братья Иджи, заботились о нем и помогали его поднять.
Нинни Тредгуд, милая дама, вместе с мужем Клео, одним из братьев Иджи, жила неподалеку от кафе. В то время у нее была кошка, родившая восемь котят. Десятилетний Бадди каждый день приходил к Нинни и часами играл с котятами. Ему было хорошо с тетушкой Нинни, а той нравилось его общество.
Как-то раз она заглянула в кафе и сказала:
– Руфь, твой мальчик воистину почемучка.
– Вот как? – улыбнулась та.
– Он засыпает вопросами: почему котята мурлычут, почему у кроликов длинные уши? Нынче пришел ко мне и спрашивает: «Тетя Нинни, почему куры не летают, хотя у них есть перья и крылья?» Хороший вопрос, милый, говорю я. Будь я курицей, я-то, конечно, улетела бы, если б могла, увидев, что ко мне приближается повариха Сипси с большой сковородкой.
И верно, Бадди интересовало все: кто едет в проходящих поездах? А куда? Что они будут делать, когда приедут на место?
Разумеется, Иджи считала его любознательность знаком гениальности и того, что когда-нибудь он совершит нечто великое. В том она ни капли не сомневалась.
Даже когда Бадди, заигравшись на путях,
