class="p1">«Вот и ананас пригодился, — подумал я, нарезая его ломтями. — Спасибо заботливой горничной». Я сложил фрукты горкой в стеклянное блюдо и разлил по фужерам вино.
— Действительно, мастодонт, — неожиданно услышал я за своей спиной восхищенный возглас Евгении.
Я обернулся. Женя стояла рядом с диваном, спиною ко мне и, сложив руки на мягкую спинку, смотрела в гигантский экран телевизора. Впрочем, с тем же успехом можно было бы заявить, что это черное электронное око глядит на Евгению…
Утром, когда я проснулся, ее не было рядом. Она ушла в девять часов. Наклонилась над кроватью, чмокнула меня в губы, и затем, сквозь прозрачную завесу полусна, я различил, как за Евгенией чуть слышно щелкнул замок. Она ушла, а под покрывалом еще какое-то время продолжало жить тепло ее тела…
Я лежал, разглядывая себя в зеркале на потолке, и вспоминал подробности ночи. Комнатные часы показывали половину одиннадцатого. Кажется, мы уснули часа в три, в начале четвертого. Сперва пили вино и слушали музыку. Я шутил, потом мы взялись дурачиться. Когда я обнял ее и стал целовать, она мягко отстранила меня и попросила разрешения принять душ. Я с нетерпением ждал ее и, желая унять неожиданное волнение, выпил подряд два фужера вина…
…Распластавшись на животе, на сбившейся простыне, я отдыхал, стараясь успокоить дыхание после бурного акта любви. В каждой клеточке моего организма пульсировала и кричала от восторга жизнь. На полу рядом с кроватью валялось сброшенное, ставшее ненужным, шелковое покрывало. Евгения бережно отлепила от моей спины салфетку и долго, с детской любознательностью, рассматривала татуировку в неровном пятне бледного света. Какое-то время она медленно и осторожно водила по коже пальцем, повторяя контуры рисунка, а после спросила, что символизирует голубой дракон. Я сказал. Она выслушала и нежно прикоснулась губами к моим волосам.
— Знаешь, можно заранее определить, с кем у тебя будут крепкие и здоровые дети, — прошептала она, щекоча меня дыханием.
— Как это? — сонно произнес я и, повернувшись, вытянул ногу.
— По запаху, — чуть слышно выдохнула Евгения. — Если тебе нравится запах женщины, значит, с ней у тебя будет крепкое и жизнестойкое потомство. А если он неприятен — все наоборот, дети родятся хилыми. Мудрая природа обо всем позаботилась.
Евгения замолчала. Она сидела на кровати голой и гладила меня по спине теплой ладошкой, бережно избегая места, где была набита татуировка. Я чувствовал, как она улыбается, пусть и не видел ее лица. Вернее, Евгения не просто улыбалась, скорее, она была счастлива в эти мгновения. Она лучилась счастьем, светилась нежностью и любовью. Осознание этой неожиданной мысли показалось мне откровением. В первую секунду я хотел было спросить — действительно ли она счастлива в этот миг, в эту минуту, но потом, по неясной причине, так и не решился. А может быть, просто испугался, что мое предположение окажется истиной. Ведь и я ощущал сейчас что-то подобное — и моя душа была наполнена светом и радостью. Но напугало меня не само это чувство, напугало меня другое. Я знал, пройдет ночь, и все станет иначе, не так, как теперь. Такое уже было со мной, и не раз. С наступлением утра волшебное мерцание пропадет, предметы обретут свои настоящие очертания, и обыденность опять ворвется в жизнь. А потому незачем терзать себя понапрасну…
Продолжая водить ладонью по моей спине, Евгения наклонилась, коснулась кончиком носа моего уха и вдруг тихо произнесла:
— У нас с тобой будут очень здоровые дети…
Погруженный в манящие образы минувшей ночи, я пробыл в кровати еще какое-то время. Затем выпростался из постели и, ступая босыми ногами по мягкому ворсу ковра, прошел в ванную комнату. Решительно сорвав со спины надоевший бумажный лоскут, я кинул его в раковину и забрался в душевую кабину. Долго, не менее получаса, я стоял под теплыми струями и, блаженствуя, громко фыркал. Намыливался, смывал пену, затем опять растирал тело мочалкой. И так несколько раз. Наконец, досыта накупавшись, я надел чистое и направился в залу.
Проходя по коридору, я увидел воткнутый между трубкой и базой телефона небольшой, вырванный из блокнота, листок, вынул его и, зайдя в гостиную, развернул. На обрывке мелким скачущим почерком было написано: «Если не хочешь идти в кино, посети музей. В трех кварталах найдешь галерею (спроси у кого-нибудь из прохожих), в ней выставлены старинные иконы. Всё, пока, не скучай. Целую тебя! Евгения». Еще внизу отдельно было добавлено: «Сегодня работаю до 21.00».
Странное дело, размышлял я, с одной женщиной можно прожить несколько лет, и все равно между вами так никогда и не возникнет тепла, не будет близости и понимания, а другую знаешь менее суток, и тебе уже хорошо с ней, радостно и спокойно. Я снова вспомнил прошедшую ночь. «А может быть, мне это кажется?» — с сомнением возразил я себе. — «Ведь я так давно не спал с женщиной и сейчас просто-напросто нахожусь под влиянием момента?»
Я положил листок на кофейный стол, прижал его телефонной трубкой и направился в кухню.
После завтрака я удовлетворенно раскинулся на диване. За окном, как всегда, бушевал неистовый пламень. Лоджия горела, тонула в огне. Через приоткрытые жалюзи жар потоком вливался в гостиную, омывал боковую стену, ковер, стол, телевизор. Я забыл на время про чай и, не в силах отнять глаз, зачаровано смотрел на яркий солнечный блик на полированной поверхности столика.
Наконец, вдоволь налюбовавшись светом, я встал, подошел к окну и, раздвинув рукой жалюзи, взглянул в небо. В голубой дали, насколько хватало глаз, не было видно ни единого облачка. Небесный простор был высок, чист и пустынен. Только очень далеко, в вышине, едва заметными черными точками парили несколько птиц. Я в задумчивости опустил взгляд на серые скаты крыш напротив, на свинцовые стекла, на стены и вдруг, в эту минуту, у меня за спиной раздался звонок.
Обернувшись, я еще с секунду помедлил, потом взял телефон и надавил клавишу:
— Да… — задумчиво произнес я.
— Привет, Саша. Ну как ты? Устроился?
Я сразу узнал уверенные нотки Прокофьева. Правда, по смазанным телефонной связью интонациям затруднился верно определить — спрашивает он или наоборот, утверждает.
— Здравствуй! — откликнулся я и с изумлением поймал себя на мысли, что обрадовался голосу студенческого приятеля. Хотя, впрочем, что тут особенного? Все-таки старый знакомый. С ним меня, как-никак, связывают годы совместной учебы, объяснил я себе свою радость. — Да, все хорошо… Меня Сергей, твой подчиненный, встретил. Квартира очень удобная, настоящий номер для новобрачных. Все необходимое есть… Очень комфортно… Пью вино из ваших запасов и ем фрукты из
