что нужно было сделать, чтобы ты снова меня полюбила, – это пережить нервный срыв.
Я всегда люблю тебя, Феб. Это не отключается. В том‐то и проблема.
Я знаю, – сказала она.
Некоторое время они сидели молча, как часто делали после крупной ссоры, ожидая, когда пройдет неловкость от осознания того, что они обнажили друг перед другом свои самые уродливые стороны, что они вели себя как дети.
Как дела на работе? – отважилась спросить Фебруари.
И тут плотину прорвало. Они были так заняты ссорой, что им не хватало времени на разговоры, и теперь нужно было многое наверстать. Мэл подробно рассказала о последних исках, которые рассматривались в суде по семейным делам, один хуже другого. В некоторых случаях речь шла о жестоком обращении с детьми или о домашнем насилии, но те истории, которые пугали Фебруари сильнее всего, были еще мрачнее – они заставляли ее гадать, не ухудшает ли ситуацию вмешательство суда в частную жизнь. В отношении работы Мэл была толстокожей – в отличие от Фебруари, которая всегда и поражалась, и завидовала беспечности, с которой Мэл могла об этом всем говорить.
А ты как? – спросила Мэл. – Как новый курс?
Да вроде хорошо. Приятно вернуться к преподаванию.
А девочка Серрано?
Еще слишком рано что‐то говорить, – сказала Фебруари.
Ухо против глаза: мифология глухих
Эльдоглядо – понимаете, в чем суть?
Утопический мир в культуре носителей жестового языка называется Эльдоглядо, потому что это общество, которое ставит во главу угла зрение, а не слух, как принято в реальности.
В мире глухих очень популярна легенда о стране, где люди пользуются жестовым языком и все рассчитано на визуальное восприятие. В одних рассказах слышащие составляют меньшинство и учат язык большинства, в других эта страна полностью населена глухими. Кто‐нибудь из вас видел рассказы об Эльдоглядо?
Само его название основано на каламбуре, но это не шутка, а миф.
Миф (сущ.):
1) предание, в котором раскрывается отдельная сторона мировосприятия того или иного народа или воплощаются общественные идеалы и институты;
2) притча; короткая вымышленная история, иллюстрирующая ту или иную моральную установку или принцип.
Роль Эльдоглядо в культуре глухих двояка. Во-первых, это легенда о наших ценностях: о жестовом языке, о свободной коммуникации, о доступной среде, о взаимной поддержке. Она выражает наши мечты о равенстве, об особом пространстве, которое мы могли бы назвать своим и которое не было бы подстроено под потребности слышащего общества, о признании нашей культуры.
Эльдоглядо важно еще и потому, что оно формирует культуру глухих как таковую. Фольклор и мифология – неотъемлемая часть того, что делает нас людьми, и они присущи любому этническому сообществу.
А вы знали?
• Глухие ученые доказали, что глухота соответствует всем критериям, необходимым, чтобы считать сообщество глухих отдельным этносом.
• Долгое время эта теория была общепринятой, пока устный метод обучения практически не уничтожил жестовые языки.
• Даже Александр Грэм Белл, который хотел избавить общество от глухоты, говорил о “расе глухих людей”.
Сделай сам
Вместе с партнером придумайте, что Эльдоглядо значит для вас:
1. Какие архитектурные и технологические разработки или другие элементы дизайна, созданные для удобства глухих, вы бы хотели там видеть?
2. Как бы вы обеспечили доступную среду для слышащего гостя Эльдоглядо?
К тому времени, как Фебруари наконец запихнула в портфель последние на сегодня документы, сумерки уже были на исходе – а все из‐за того, что в мужском общежитии для начальных классов прорвало трубу и на решение проблемы ушло много времени. Она надеялась, что все равно вернется домой раньше Мэл. Она не хотела ничем нарушать воцарившийся между ними мир.
Однако, если не считать трубы, день выдался хорошим. Она наконец‐то влилась в преподавательскую деятельность (и больше не путала базовые команды для интерактивной доски), а ее ученики прекрасно справились с заданием – представили Эльдоглядо как мир, где ничего не мешает обзору: стеклянные здания с балконами, автоматическими дверями и широкими коридорами, где две пары людей могут разойтись без необходимости прерывать разговор, чтобы протиснуться мимо друг друга. Ребята решили, что слышащим гостям надо выдавать очки, которые будут переводить им простейшие фразы с жестового языка на английский, но для полноценного общения придется воспользоваться услугами переводчика. Им также должны предоставляться затычки для ушей. В Эльдоглядо, сказали ученики, люди будут кричать, когда им захочется, и никто не будет пугаться, услышав их голос, или просить их замолчать. Фебруари посмеялась тогда и снова улыбнулась, вспомнив об этом сейчас. В Ривер-Вэлли и так было шумно, и она попыталась представить, во что превратилась бы школа, если бы ученики не уезжали на ночь и на выходные к родителям, где привыкали вести себя тихо.
Фебруари услышала, как зазвонил ее телефон, но звук был приглушенным, и она с тоской поняла, что он доносится со дна ее только что собранного портфеля. Она выругалась и сунула туда руку, но без толку. Пришлось вытащить большую часть бумаг, чтобы высвободить телефон, и на экране она увидела незнакомый номер. Обычно она не отвечала на звонки неизвестных людей, но теперь, приложив столько усилий, чтобы достать телефон, решила, что можно и ответить.
Алло! – сказала она.
Фебруари? – спросил мужчина на другом конце.
Голос был знакомым, но она никак не могла его вспомнить.
Да.
Это Эдвин Суолл. Извините, это я вам на мобильный звоню?
Да, сэр.
Я хотел позвонить на рабочий телефон и оставить сообщение.
Ничего страшного, сэр.
Ну ладно, слушайте, мне нужно с вами встретиться.
Хорошо, сэр. По какому поводу?
Суолл откашлялся.
На следующий год грядет небольшая реструктуризация. Бюджет и все такое.
Конечно, сэр.
Когда вам удобнее? Завтра или на следующей неделе?
Фебруари взглянула на свой настенный календарь. В понедельник у нее было меньше дел, но она не хотела ждать все выходные, чтобы выяснить, что происходит. За свою карьеру она несколько раз слышала слово “реструктуризация”, и оно никогда не означало ничего хорошего.
Завтра в обед я свободна, – сказала она.
Отлично, встретимся в “Панере” в Оукли. В половине первого.
Хорошо, – сказала она.
Но в этом не было ничего хорошего: ни внезапность встречи, ни ее слегка пугающая тема, и уж точно не “Панера” – это заведение Фебруари терпеть не могла. Она шла домой в темноте и старалась не позволять своим мыслям уходить в штопор.
Все в порядке? – спросила Мэл.
Фебруари добралась
