деле это все сон, и я еще сплю рядом с полкой для обуви в начальной школе.
– Сибата, сюда!
Я его и так прекрасно слышала. Я повернулась к Хигасинакано – но меня звал не он, а сотрудник завода.
– Вы хорошо себя чувствуете? Хотите сделать перерыв? Если сможете идти, нам осталась последняя остановка. Внутри работают станки, так что будьте осторожны.
Извинившись, я посмотрела на Хигасинакано, который стоял перед виниловым занавесом. Каска для посетителей и маска, защищающая от пыли, были ему слишком велики.
– Сибата, вот станок для тубусов, – против обыкновения тихо, но взволнованно шептал он.
– Да, я вижу.
– Ух ты, крутится!
Я не стала повторяться.
Когда я сегодня утром пришла на работу, Хигасинакано спорил с одним из менеджеров из отдела продаж. Судя по всему, возникла проблема с прочностью трубок для пленки, производством которых руководил Хигасинакано: когда вокруг картонной основы на заводе заказчика оборачивали пленку, часть трубки разрушалась. Молодой менеджер, повысив голос, спросил, что Хигасинакано собирается предпринять, и тот начал сопротивляться, перекладывая ответственность на заказчика. Начальник отдела, слушавший их спор, не выдержал и отправил обоих на завод, чтобы на месте придумать план действий. Мне тоже велели поехать. Досадно.
Пока мы не прибыли на завод, менеджер и Хигасинакано не сказали друг другу ни слова. Когда Хигасинакано чуть не упал в переполненном вагоне и наступил менеджеру на ногу, тот намеренно наступил на ногу Хигасинакано в ответ. Я наблюдала за ними с раздражением. Утешало лишь одно: по пути я видела из окна большую реку и террасные поля.
На заводе выяснилось, что ошибки допустили оба. Менеджер, явно расстроившись, сказал заводскому инженеру организовать повторную доставку товара в течение двух дней и ушел, сославшись на еще одну встречу. Хигасинакано понурил голову и стал без конца извиняться, пока техник не попросил его прекратить. Мы уточнили план производства, и инженер пригласил нас на экскурсию по заводу. Хотя я уже на ней была, возможность без спешки осмотреть цех выпадает нечасто. Хигасинакано тоже воодушевился, и, надев комбинезон и каску для посетителей, с довольным видом сунул обе руки в карманы и расправил плечи.
Цех по производству тубусов словно дремал на ходу. В здании, похожем на спортивный зал младшей школы, человек десять в зеленой униформе, у всех по-разному выцветшей, молча работали, походя на манекены. На стене висел большой лист бумаги с надписью «Сообщать, предупреждать, советоваться», а еще расписание маршрутного автобуса между станцией и заводом.
Оставив Хигасинакано разглядывать станки возле входа, я прошла внутрь, лавируя между ящиками с инструментами. Бумагу резали на тонкие полоски, похожие на ленты, и помещали в станок для изготовления трубок. Краска на станке местами облупилась, а на затейливых металлических деталях лежал тонкий слой пыли. Я потрогала край коричневой ленты. Тонкая бумага сгибалась даже от легкого прикосновения. Среди пронзительного скрежета со всех сторон я различила негромкий скрип, будто детских качелей.
– Запускаем!
Техник велел нам отступить назад. Двое рабочих указали на что-то и окликнули друг друга, а затем пол начал вибрировать.
Ленты медленно поползли вперед. Они подрагивали, словно их несла к станку гигантская невидимая рука. Им не суждено приобрести яркий цвет или сложный узор. Их провезут по ленте, склеят, пропустят через несколько валиков и намотают спиралью на сердечник, который называется оправка. Остальные ждет то же. Одну за другой ленты пропускают через валики. Сквозь небольшое окно в крыше на ленты падал лишь один луч света. Словно пленку пропускали через проектор, однако в этом фильме не было драмы, красоты или зрелищных трюков. Только движение по ленте к крутящимся валикам.
Что за бессмыслица, подумалось мне. Каждый раз, когда в школьные годы ездила на экскурсии, я надеялась обнаружить на какой-нибудь фабрике сбой. Ремень безопасности неправильной формы или книгу с дыркой в корешке. Застать момент, когда вдруг появляется трещина в том, что раньше считалось непогрешимым. Однако новейшие станки, в которые крупные заводы вкладывали много денег и сил, редко выказывали слабость.
С другой стороны, от производства картонных трубок я ничего не ждала. Здесь длинные полоски бумаги просто подавали в станок и сворачивали. Везли на ленте к сердечнику. Чтобы создать трубку с пустотой внутри. Если только не отключится электричество, машина продолжит работать, ничем не привлекая внимания. Вполне понятно, что коллеги на экскурсиях быстро начинали скучать.
И все же это было заклинание. Ленты двигались – несмотря ни на что. Двигались, хотя знали, что их ждет впереди. Полные решимости отрубить пальцы тому, кто попробует к ним прикоснуться. Ленты бегут и, не останавливаясь ни на миг, соединяются, образуя картонную трубку. Едва ли происходящее кто-то назовет волшебством. Здесь нет передовых технологий, которые могли бы произвести впечатление. Зато есть упорство и настойчивость, в них и заключена вся магия. Слова складываются в заклинание, одно за другим, чтобы на свет появилась новая история. Торжественно, скромно, глубоко религиозно. Хорошо, что трубка пустая. Эту пустоту и заполнит история. Заклинание несется по тускло освещенной мастерской.
После того как трубку из лент снимут со станка, ее разрезают на части и при необходимости прикрепляют крышку или дно. Мир действительно нуждается в картонных трубках: маленькие используют в качестве упаковочных материалов для полиэтиленовых пакетов или чая, а большие – для разных промышленных целей. Вот почему ленты никогда не остановятся. Вот зачем они здесь, в сонном цехе.
* * *
Когда я вернула комбинезон и покинула завод, даже сам воздух был наполнен светом и звуками. Хигасинакано разговаривал по телефону. До станции мы могли добраться только на автобусе для сотрудников или такси. Сидя на скамейке перед входом, я чувствовала запах земли. Я сняла черную куртку, жадно вбиравшую в себя тепло, и закатала рукава платья. В поле по другую сторону широкой дороги старушка с платком на голове что-то сажала.
– Как здорово, что удалось попасть на экскурсию, – пробормотал подошедший ко мне Хигасинакано.
– Согласна, – ответила я, потягивая овощной сок. Судя по всему, в качестве коробки для сока тоже использовалась продукция завода.
После экскурсии техник рассказал о новых картонных трубках, недавно поступивших в продажу, и о стоимости разных видов трубок, а также подарил целую коробку образцов. Пожимая нам руки, он попросил передать приглашение на завод и другим сотрудникам офиса.
– Сибата, тебе, наверное, было нелегко? На заводе столько узких проходов и лестниц. У тебя ведь срок в мае. Осмотры у врачей все чаще, да?
– Так и есть. Хигасинакано, откуда вы столько знаете о беременности?
Очки Хигасинакано блеснули в ярких лучах солнца. Я давно не видела его в этих очках с толстыми линзами.
– Мы с женой не можем иметь детей. Мы долго надеялись, изучали информацию о беременности и родах. Хотели бы мы узнать, каково иметь ребенка
