определение для подобных мужчин. Слово «мужчины» здесь, конечно, следует заковать в кавычки.
Разгадывание личности тайного поклонника значительно улучшило Люсе настроение, но не отвлекло от главного — Денис так и не поздравил её с Восьмым марта. Боясь нарушить своё правило «шести Н», Люся страдала.
«Как бы навязаться, не навязываясь?..»
Перед сном Люсина стойкость не выдержала.
«А кое-кто забыл меня кое с чем поздравить», — молнировала она Денису, скрывая за шутливым тоном горечь обиды.
«Поздр.», — ответил Денис, экономя то ли смс, то ли душевные ресурсы своего бездушного организма.
Вдоволь нарыдавшись, Люся уснула, подложив под мокрую щёку зажатый в руке телефон.
Утром девятого марта Люся приволокла с собой первый том небезызвестного словаря и, решив козырнуть им на обеде, села за компьютер. В рубашке огуречно-зелёного цвета к ней подошёл Огурец.
— Привет. Ну как тебе подарок?
Некоторое время Люся обрабатывала полученную информацию и пришла к неутешительному выводу: «Катька всё растрепала, зараза, — весь эксперимент сорвала. Зря только словарь тащила…»
Вслух она лишь разочарованно осведомилась:
— Хетцер, да?
Огурец нахмурился.
— Да нет, его вроде Фасмером звали.
Новые сведения так ошеломили Люсю, что она подпрыгнула со стула.
— Вова? Ты?!
— А ты что, не догадалась?
— Конечно, нет!
Вова заметно расстроился.
— И много у тебя было… подозреваемых?
— Если честно, ни одного.
— Я рад, — признался Огурец и тут же спохватился: — То есть… я не имел в виду, будто рад, что, кроме меня, больше некому дарить тебе подарки. Просто я…
— Я поняла, — перебила Люся.
— Тебе хоть понравилось?
— Ага… Очень. Спасибо.
— На здоровье. — Он робко улыбнулся и ушёл работать.
Поражённая Люся медленно опустилась на стул и потянулась за мобильным.
«Катька, — написала она, — ты не поверишь…»
Узнав, кем оказался тайный Люсин поклонник, Катя тут же позвонила:
— Лысюк, я в шоке!
— И я.
— А Вовка-то мужик… — заметила Катя, впервые назвав Огурца по имени.
Вечером пришёл Денис.
— О-ой! — Ничего больше Люся сказать не успела.
Его восьмимартовские поздравления были хоть и запоздалыми, но весьма убедительными…
Через полчаса они сидели на кровати. Голова Дениса лежала на Люсиных коленях, во сне он трогательно сопел. Люсю распирало от счастья. Она любовалась его лицом и, едва касаясь, с боязливой нежностью гладила по волосам.
Но счастье — миг краткий, и кто-то неистово зазвонил в дверь.
Денис тут же подскочил и переполошённым лосем заметался по комнате. Люся, матерясь и извиняясь, нацепила халат и унеслась в прихожую. В глазок на неё сердито смотрели две институтские подруги.
«Мы договорились сегодня собраться!» — оглушила Люсю страшная мысль.
Отчаявшись, она решила затаиться. Но подруги грозно постучали.
— Лысюк, открывай! Мы знаем, что ты дома — у тебя горел свет!
Дрожа и телом, и душой, Люся отворила дверь.
— Ты чего так долго? — загалдели ввалившиеся в квартиру подружки.
— Девчонки, я как бы не одна… — оправдательно зашептала Люся.
— И чё? — отозвалась одна из подруг. — Мы ж за месяц договорились. Посидеть, отметить праздник втроечка девичником.
— А ты ещё и телефон не берёшь! — сердито добавила другая.
— Мы, между прочим, до тебя два часа добирались, — заявила первая. — Мало того что пробки, так ещё машина чуть в снегу не застряла!
Люсю разрывало на части.
— Поймите, это же он…
— Кто он? Ну пусть с нами посидит, лишним не будет.
— Я… с Денисом.
Девушки гневно переглянулись.
— Опять?! Ты что, сдурела? Он же к тебе, как к проститутке, только за сексом ходит! Ему ведь на тебя наплевать! А ну выводи поганца — щас мы его быстро отколошматим!
— Девочки… — заныла перепуганная Люся. — Пожалуйста, давайте в другой раз посидим.
— Ну щас! Мы еды привезли, роллов. Мартини, в конце концов! — Подружки самовольно прорвались на кухню.
Люся — за ними. Она пыталась намекать им на негласный приоритет мужчин над подругами, но её никто не слушал. Тем временем до последней пуговицы застёгнутый Денис вылез из комнаты и, налету схватив ботинки с курткой, трусливо прошмыгнул за дверь.
Остаток вечера Люся просидела на кухне, всей душой ненавидя подруг и свою бесхарактерность. В горло не лезли ни роллы, ни мартини. Люся страдала.
«Да зачем они вообще мне такие нужны?!»
Любимые когда-то подруги предстали перед ней настолько безжалостными, чёрствыми и несправедливыми, что она решила больше никогда… им первой не звонить.
После смены Катя с Люсей устроились в кафе «Писуч» и попросили у официанта чай с волованами.
— Мерси, — сказала Катя, когда им принесли заказ.
— Ты что, снова с сахаром пьёшь? — удивилась Люся. — Соскочила? Я про диету.
— Жизнь и так штука несладкая. А если я ещё сахар в чай перестану класть, то вообще хоть помирай.
— Я сегодня Клюгера видела, — хмуро сообщила Люся.
— А ты видела его новую фотку? А статус?
— Я видела его на остановке.
— А-а… — протянула Катя.
— Он был с девушкой.
— Ну это ещё не значит, что их связывают любовь, постель и узы брака.
— Может, и значит, но мне уже наплевать, — честно сказала Люся.
— Симпатичная?
— Я не видела её лица. Заметила только, что она едва достаёт ему до подбородка.
— Тебе обидно?
— Ни капли. Это не я дылда, это он коротышка.
— Вот и правильно!
— Только он мне всё равно понравился.
Катя вздохнула и огляделась.
— Сидим тут, как старые чулки. — Они иногда называли друг друга «старыми чулками», гибридом «синих чулок» и «старых дев». — А жизнь-то проходит.
— Вообще-то она только начинается, — упорствовала Люся.
— Я сегодня прочитала, от чего у женщин бывает мастопатия груди.
