юридической практики Миры постоянно компенсировалась доходами от бизнеса, которым владел отец Санджея. Даже конторы родителей помещались в одном здании. Верхний этаж занимала мамина юридическая консультация, а нижний – служба малолитражных такси. К великому неудовольствию мужа, Мира постоянно ухитрялась договариваться с водителями, чтобы те бесплатно отвозили ее клиентов в суд и обратно.
ДОЧЬ АНИТЫ – СТОМАТОЛОГ-ГИГИЕНИСТ, ТАК ЧТО, ОТПРАВЛЯЯСЬ НА ЛАНЧ, ХОРОШЕНЬКО ВЫЧИСТИ ЗУБЫ!
Спасибо, мама, но воскресенье у меня уже занято.
Похоже, что своим приглашением Айона оказала ему услугу. И в то же время до чего нелепо и унизительно, когда женщина среднего возраста назначает тебе свидание, а ты соглашаешься.
Мозговой штурм» проходил в комнате имени Кларка Кента. С появлением Эда Ланкастера все комнаты совещаний в редакции были названы именами знаменитых журналистов. Должно быть, реально существовавших журналистов главный редактор знал плохо, коли вспомнил героя комиксов про Супермена, репортера вымышленного издания «Дейли планет». Айона несколько месяцев безуспешно боролась за то, чтобы присвоить этой комнате имя Норы Эфрон: увы, количество сотрудников, знавших о Кларке Кенте, превышало число тех, кто хотя бы слышал о несравненной Норе. Прямой упрек кадровой политике Эда.
В прошлом Айону освобождали от ежедневных «мозговых штурмов»: как ей думалось, по причине возраста. Но одним из результатов ее «всесторонней аттестации» стало обязательное участие в этих сборищах. Как заявил Эд, активное и заинтересованное участие в редакционных собраниях является одним из ее КПР. Айона не захотела признаваться, что понятия не имеет ни о каких КПР. Вернувшись после разговора с главным редактором на рабочее место, она тут же полезла в Google. Оказалось, под такой аббревиатурой скрывались «Ключевые показатели результативности». Информация из Google не слишком просветила Айону. «Ключевой показатель» представлялся ей чем-то вроде инструмента из арсенала механика или электрика.
– Всем, всем привет! – произнес Эд. Он стоял у флипчарта, держа в руках разноцветные маркеры. – И помните: такого понятия, как плохая идея, не существует!
Это была откровенная ложь. А как же провальная затея Клайва Синклера, попытавшегося создать гибрид велосипеда с электромобилем? А креветочные чипсы для коктейлей? Или ароматическая свеча под названием «Это пахнет как моя вагина»? Но Эд, возможно, искренне верил в этот лозунг, поскольку за время своего руководства воплотил в жизнь немало плохих и даже скверных идей. Взять хотя бы эту комнату для собраний. В добрые старые времена здесь посередине стоял большой овальный стол, окруженный удобными практичными стульями. Нынче стулья сменились кричаще яркими круглыми пластиковыми подушками с полистирольным наполнителем. По мнению Эда, сидение на таких подушках пробуждало творческий поток.
Однако пластиковые подушки совсем не пробуждали у Айоны творческого потока. Начать с того, что она всегда боялась, как бы сослуживцы не увидели ее трусики. К тому же эти штуковины напоминали зыбучие пески. Стоило ей опуститься на такую подушку, и самостоятельно подняться она уже не могла. И тогда оставались лишь две возможности: либо просить, чтобы ей протянули руку, а это было крайне унизительно, либо сперва вставать на четвереньки и уже потом принимать вертикальное положение. Остальные сотрудники, похоже, таких трудностей не испытывали. Наверное, потому, что были более молодыми и гибкими. А может, такие прибамбасы окружали их с детства. Айона решила купить себе круглую подушку и поупражняться дома. Пока же ей придется найти повод задержаться в комнате имени Кларка Кента, пока все не разойдутся, а то еще увидят, не дай бог, как она мечется по полу, словно рыба, выброшенная на берег. В каком-то смысле так оно и было.
Скрипя зубами, Айона опустилась на ярко-желтую подушку. Лулу она оставила у секретарши Эда, поскольку ее дорогой девочке такое приспособление для сидения явно не понравилось бы. Ее собака отличалась консерватизмом.
– Айона! – обратился к ней мужчина, устроившийся на изумрудно-зеленой подушке слева. – Я хотел вам кое-что сказать!
Она повернулась, увидев Олли, редактора отдела социальных сетей. И невольно вспомнила, сколько унизительных минут пережила, пока не узнала, что это словосочетание не имеет ни малейшего отношения ни к социальным пособиям, ни к рыболовным сетям, а означает новомодные штучки вроде Twitter и Instagram.
– Да, слушаю вас, – ответила она, надеясь, что Олли не попросит добавить его в «друзья» на Facebook.
– На этой неделе вы буквально взорвали Twitter нашего журнала. Браво!
– Неужели? – изумилась Айона.
Как, черт побери, это у нее получилось? Она ведь даже не имела аккаунта в Twitter, который всегда казался ей слишком злобным и вообще противоречащим ее вкусам. Масса людей обменивались там взаимными оскорблениями, а затем размещали картинки с котятами. «Расизм! Женоненавистничество! Гомофобия! Посмотрите на моего чудесного пушистого котика!»
– Да! Ваша маленькая импровизация насчет порнографии и лобковых волос набрала тысячи перепостов. Признаюсь честно, я был потрясен, поскольку ожидал, что вы напишете какую-нибудь стандартную нудятину о родительском контроле, – сказал Олли.
– Зачем же писать банальности? – невозмутимо парировала Айона. – Каждый современный мальчишка, если он не откровенный тупица, уже к десяти годам знает, как обойти родительский контроль. – Заметив, что Ланкастер с интересом слушает их разговор, она чуть повысила голос. – В любом случае я очень рада, что помогла вам с контентом, который по-настоящему бурлит и отвечает духу третьего тысячелетия.
«Вот тебе, Эд, и можешь засунуть свои КПР сам знаешь куда».
– Внимание, команда! – сказал Эд. – Угомонитесь! Сегодняшнее утро я хочу начать с выступления Олли. Прошу его поделиться с вами суперволнующей новостью. Олли, вам слово.
Редактор отдела соцсетей легко вскочил с подушки – ему для этого даже руки задействовать не понадобилось. В нарочитой и абсолютно неуместной здесь манере шоумена он подсоединил свой айпад к демонстрационному кабелю, и на большом настенном экране появились столбики диаграммы. Современная техника завораживала, но Айона тосковала по временам потолочных проекторов и пленочных слайдов, когда можно было вежливым, но властным тоном сказать ассистентке, обслуживающей проектор: «А теперь, пожалуйста, следующий слайд».
– Думаю, вы все прекрасно знаете, что наша читательская аудитория постоянно стареет. Средний возраст наших читателей приближается к пятидесяти. – Последние слова Олли произнес так, будто пятьдесят – это немыслимо древний возраст. Когда-нибудь он поймет: не успеешь оглянуться, а тебе уже полтинник. – И потому нам жизненно необходимо привлечь молодых читателей раньше, чем прежние вымрут в буквальном смысле слова.
Эд кивал столь энергично, что Айона живо представила, как голова главного редактора отрывается от плеч и прыгает среди подушек подобно диковинному бильярдному шару. Удивительно, но картинка эта не показалась ей особо шокирующей.
– И потому мы нуждаемся в лидерах мнений, умеющих вести за собой и имеющих легионы фолловеров. А
