и десять долларов, утекающих из моего тающего бюджета, составляющие за пять рабочих дней пятьдесят.
Маша пыталась учить меня чему-то, например, продавать билеты через Интернет. Но пребывая в полной уверенности, что в дальнейшем мне это не пригодится, дело шло не очень споро. Нет, правда один билет мне удалось все-таки продать и я заработала комиссию двадцать (!) долларов. Это были все деньги, полученные мною за время работы в турфирме.
Девочки очень хорошо ко мне относились. Все пытались давать какие-то добрые советы, умиляясь, что я еще совсем такая новенькая здесь, в Америке.
–
Будь осторожна в «сабвей»! – постоянно говорила мне одна из них. – Тут очень много сумасшедших, которые выбирают, таких как ты – эффектных, красивых и сталкивают их с платформы.
Только этого мне не доставало, подумала я, быть сброшенной на рельсы в нью-йоркском сабвее. Но после этого совета старалась близко к краю платформы не подходить. В метро действительно было немало странных людей. На сумасшедших мне всегда «везло» и в московском метро ( во времена, когда я им пользовалась). Здесь, ко всему прочему, было еще и много черных – не просто черных в костюмах, галстуках, но и черных-наркоманов, передвигающихся по вагону, сверкая глазами и что-то бормоча себе под нос. Становилось жутковато. Если такой обратится к тебе, от страха можно забыть вообще все слова на английском. Это утром, когда я ехала на работу к одиннадцати. А вот вечером, после работы, передвигаться по вагону не представлялось возможным – красочное напоминание московского в час-пик. Я, по привычке, крепко прижимала к себе сумку и так мы доезжали до 42-й стрит, где народ выплевывался из вагона и растекался каждый в своем, только ему известном, направлении. А после этого еще минут сорок на испанском автобусе, который останавливался после Линкольн Тоннел каждые две минуты, высаживая людей, а потом еще один автобус, доставляющий меня непосредственно к дому. Уставшая, изнуренная не от самой работы, а от никчемности затеи, я прибывала домой. У меня не было времени нарабатывать клиентов. Это было непозволительной роскошью для меня сейчас, когда действительно надо что-то зарабатывать, ездить впустую, чтобы работать бесплатно секретарем и говорить: «Трэвэл!».
Вечером, лежа на своем матрасе и думая обо всем, невольно вспоминала Москву. Комфортную налаженную жизнь.
–
Ты сама этого захотела, матушка! – говорил мой внутренний голос.
– Тебя никто не принуждал к этому мазохизму. Хочешь испытаний? Вот тебе испытания. Принимай!
–
Ничего, трудности закаляют! Вопрос только в том, сколько их выпадет на мою долю и смогу ли я вынести все это? – противоречила я.
Саша откололся полностью. Если вначале он еще делал какие-то попытки к общению– писал любовные письма, даже звонил пару раз ( наверное, надеялся, что я приглашу его), то сейчас замолчал вовсе.
У меня было двойственное ощущение. С одной стороны – всегда легче один раз отрезать и забыть навсегда. Какое может быть «пригласить»? Ты смотался, когда было тяжело, когда надо было обустраиваться, начинать новую жизнь в новой стране. Впрочем, это не впервые ( когда надо было собирать вещи перед отъездом и перевозить оставшиеся из моей квартиры в его, он ушел в глубокий запой). А сейчас, когда снято жилье, обставлено, забит холодильник едой, можно на готовенькое и пожаловать? НЕТ! Да и всегда надо прислушиваться к внутреннему голосу, который говорил: « Не нужен он тебе! Пусть будет тяжелей, но ты рассчитываешь только на себя и никто не затягивает тебя в болото и не портит нервы»! С другой стороны, как женщине, в это тяжелое время мне нужна была материальная и моральная поддержка. Хорошо, хотя бы материальная. Но это было нереально без его приезда в Америку, что полностью исключалось. Одним словом, я поставила большую и жирную точку в наших с ним отношениях. Самым главным аргументом в которых была фраза: « Ты ведь НЕ ЛЮБИШЬ ЕГО и никогда не любила». Значит, как трудно бы мне не было буду жить без него.
Вечерами я заходила «на чай» к Жене с Олей. Но все чаще в последнее время Женя, узнав, что у меня на счету еще есть финансы, пытался раскрутить на свою затею со стокмаркетом. Я не собиралась вкладывать деньги в невесть что – мне надо было выжить до тех пор, пока я найду нормальную работу. Впрочем, даже если бы у меня было много денег, вряд ли бы я ему дала их. У меня по жизни железное правило: не хочешь нажить врагов – не давай в долг. Я и сама никогда ни у кого не брала в долг. В самые мои худшие времена, в Москве, сразу после развода, потратив последние деньги на поездку с ребенком к родителям, я оказалась полностью на нуле, понадеявшись на своего бывшего мужа. Две недели до зарплаты я ходила с десятью рублями в кошельке. Благо, был месячный проездной на метро и на работе кормили завтраками-обедами. С голоду я не умерла, но ощущение испытала не из приятных. После этого я дала себе зарок: никогда и ни от кого не зависеть по жизни и всегда иметь сумму отложенных денег (н/з). До сих пор не люблю кредиты и стараюсь покупать все за полную стоимость и сразу. Один раз заплатил – и забыл!
–
Никонька, одолжи ему! – говорила-пела Оля. – Мы скоро выиграем «кейс» с моей ногой и все сразу же вернем тебе.
–
Оля, твой «кейс» еще может длиться годами, а мне надо на что-то снимать квартиру, кормить ребенка, о чем ты говоришь?– отвечала я, недоумевая.
12. Новоселье
Я решила устроить новоселье, на которое пригласила Алика с Леной, Женю с Олей и новых знакомых Наташу с ее шведским мужем.
Это новые лица поэтому расскажу о них пару слов. Наташа –стюардесса, москвичка, подруга и бывшая сослуживица Алика. Почему бывшая? Алик, живя в России тоже был стюардом. Многие лица, уже описанные мной в этой книге, доблестно служили Аэрофлоту в свое время: это и Катя, и мама мальчика, для которого я явилась бебиситтером однажды. Она же бывшая жена Эдика, мужа Кати. Эти люди все переплетены между собой.
Наташа жила в Москве, растила сына и дочку. Работая стюардессой, она однажды знакомится со шведским парнем. Через некоторое время они поженились. Прекрасная пара. Она – всегда веселая. Чем-то похожая на актрису Ирину Розанову. Шустрая, все успевает: говорить, шутить, смеяться, одновременно моя пол. Он – типичный швед: спокойный, рассудительный, медлительный.
Она переезжает в Швецию, забрав с собой сына лет восемнадцати и дочь, длинноногую красавицу Вику, моложе Даньки на несколько лет. Муж работает компьютерщиком, отлично зарабатывает. Она пытается учиться на медицинскую сестру. Уже будучи в Швеции, она
