Но писать ее нелегко. Особенно сейчас , когда приближаюсь к самому, так сказать, рeшительному дeйствiю вся трудность моей задачи является мнe -- и вот , как видите, я отвиливаю, болтаю о вещах , мeсто коим в предисловiи к повести, а не в началe ея самой существенной, для читателя, главы. Но я уже об яснял , что, несмотря на разсудочность и лукавство подступов , не я, не разум мой пишет , а только память моя, только память. Вeдь и тогда, то-есть в час , на котором остановилась стрeлка моего разсказа, я как бы тоже остановился, медлил , как медлю сейчас , -- и тогда тоже я занят был путанными разсужденiями, не относящимися к дeлу, срок котораго все близился. Вeдь я отправился в путь утром , а свиданiе мое с Феликсом было назначено на пять часов пополудни; дома мнe не сидeлось, но куда сбыть мутно-бeлое время, отдeлявшее меня от встрeчи? Удобно, даже сонно, сидя и управляя как бы одним пальцем , я медленно катил по Берлину, по тихим , холодным , шепчущим улицам , -- и все дальше, дальше, покуда не замeтил , что я уже из Берлина выeхал . День был выдержан в двух тонах , -- черном (вeтви деревьев , асфальт ) и бeлесом (небо, пятна снeга). Все продолжалось мое сонное перемeщенiе. Нeкоторое время передо мной моталась большая, непрiятная тряпка, которую ломовой, везущiй что-либо длинное, нацeпляет на торчащiй сзади конец , -- потом это исчезло, завернуло куда-то. Я не прибавил хода. На другом перекресткe выскочил мнe наперерeз таксомотор , со стоном затормозил и так как было довольно склизко закружился винтом . Я невозмутимо проeхал , будто плыл по {152} теченiю. Дальше, женщина в глубоком траурe наискось переходила мостовую передо мной, не видя меня; я не гукнул , не измeнил тихаго ровнаго движенiя, проплыл в двух вершках от ея крепа, она даже не замeтила меня, -- беззвучнаго призрака. Меня обгоняло любое колесо; долго шел , вровень со мной медленный трамвай, и я уголком глаза видeл пассажиров , глупо сидeвших друг против друга. Раза два я проeзжал плохо мощеными мeстами, и уже появились куры: расправив куцыя крылья и вытянув шею, перебeгали дорогу (а может быть это было не тогда, а лeтом ). Потом я eхал по длинному, длинному шоссе, мимо жнивьев испещренных снeгом , и в совершенно безлюдной мeстности автомобиль мой как бы задремал , точно из синяго сдeлался сизым , постепенно замер и остановился, и я склонился на руль в неиз яснимом раздумьe. О чем я думал ? Ни о чем , или о глупостях , я путался, я почти засыпал , я в полуобморокe разсуждал сам с собой о какой-то ерундe, вспоминал какой-то спор , бывшiй у меня когда-то с кeм -то на какой-то станцiи, о том , можно ли видeть солнце во снe, -- и потом мнe начинало казаться, что кругом много людей, и всe говорят сразу и замолкают , и дав друг другу смутныя порученiя, беззвучно расходятся. Погодя я двинулся дальше и в полдень, влачась через какую-то деревню, рeшил там сдeлать привал , -- ибо даже таким дремотным темпом я оттуда добирался до Кенигсдорфа через час не болeе, а у меня было еще много времени в запасe. Я долго сидeл в темном и скучном трактирe, совершенно один , в задней какой-то комнатe у большого {153} стола, и на стeнe висeла старая фотографiя: группа мужчин в сюртуках , с закрученными усами, при чем кое-кто из передних непринужденно опустился на одно колeно, а двое даже прилегли по бокам , и это напоминало русскiя студенческiя фотографiи. Я выпил много воды с лимоном и все в том же до неприличiя сонном настроенiи поeхал дальше. Помню, что через нeкоторое время, у какого-то моста, я снова остановился: старая женщина в синих шерстяных штанах , с мeшком за плечами, хлопотала над своим поврежденным велосипедом . Я, не выходя из автомобиля, дал ей нeсколько совeтов , совершенно впрочем непрошенных и ненужных , а потом замолчал и, опершись щекой о ладонь, а локтем о руль, долго и безсмысленно смотрeл на нее, -- она все возилась, возилась, но наконец я перемигнул , и оказалось, что никого уже нeт , -- она давно уeхала. Я двинулся дальше, стараясь помножить в умe два неуклюжих числа, неизвeстно что означавших и откуда выплывших , но раз они появились, нужно было их стравить, -- и вот они сцeпились и разсыпались. Вдруг мнe показалось, что я eду с бeшеной скоростью, что машина прямо пожирает дорогу, как фокусник , поглощающiй длинную ленту, -- и тихо проходили мимо сосны, сосны, сосны. Еще помню: я встрeтил двух школьников , маленьких блeдных мальчиков , с книжками, схваченными ремешком , и поговорил с ними; у них были непрiятныя птичьи физiономiи, вродe как у воронят , и они как будто побаивались меня и, когда я от eхал , долгое время глядeли мнe вслeд , разинув черные рты, -один повыше, другой пониже. {154} И внезапно я очутился в Кенигсдорфe, взглянул на часы и увидeл , что уже пять. Проeзжая мимо краснаго зданiя станцiи, я подумал , что может быть Феликс запоздал почему-либо и еще не спускался вон по тeм ступеням мимо того автомата с шоколадом , -- и что нeт никакой возможности установить по внeшнему виду приземистаго краснаго зданiя, проходил ли он уже тут . Как бы там ни было, поeзд , с которым велeно было ему прieхать в Кенигсдорф , прибывал в без пяти три, -значит , если Феликс на него не опоздал ...
Читатель, ему было сказано, выйти в Кенигсдорфe и пойти на сeвер по шоссе до десятаго километра, до желтаго столба, -- и вот теперь я во весь опор гнал по тому шоссе, -- незабываемая минута! Оно было пустынно. Автобус ходит там зимой только дважды в день, -- утром и в полдень, -на протяженiи этих десяти километров мнe навстрeчу попалась только таратайка, запряженная пeгой лошадью. Наконец , вдали, желтым мизинцем выпрямился знакомый столб и увеличился, дорос до естественных своих размeров , и на нем была мурмолка снeга. Я затормозил и оглядeлся. Никого. Желтый столб был очень желт . Справа за полем театральной декорацiей плоско сeрeл лeс . Никого. Я вылeз из автомобиля и со стуком сильнeе всякаго выстрeла захлопнул за собою дверцу. И вдруг я замeтил , что из -за спутанных прутьев куста, росшаго в канавe, глядит на меня усатенькiй, восковой, довольно веселый -- -
Поставив одну ногу на подножку автомобиля и как разгнeванный тенор хлеща себя по рукe снятой {155} перчаткой, я неподвижным взглядом уставился на Феликса. Неувeренно ухмыляясь, он вышел из канавы.
"Ах ты, негодяй, -- сказал я сквозь зубы с необыкновенной, оперной силой. -- Негодяй и мошенник , -- повторил я уже полным голосом , все яростнeй хлеща себя перчаткой (в оркестрe все громыхало промеж взрывов моего голоса), -- как ты смeл , негодяй, разболтать? Как ты смeл , как ты смeл , у других просить совeтов , хвастать, что добился своего, что в такой-то день на таком -то мeстe... вeдь тебя за это убить мало" -(грохот , бряцанiе и опять мой голос :) -- "Многаго ты этим достиг , идiот ! Профершпилился, маху дал , не видать тебe ни гроша, болтун !" -(кимвальная пощечина в оркестрe).
Так я его ругал , с холодной жадностью слeдя за выраженiем его лица. Он был ошарашен , он был искренне обижен . Прижав руку к груди, он качал головой. Отрывок из оперы кончился, и громковeщатель заговорил обыкновенным голосом .
"Ну уж ладно, браню тебя просто так , для проформы, на всякiй случай... А вид у тебя, дорогой мой, забавный, -- прямо грим !"
По моему приказу он отпустил усы; они кажется были даже нафабрены; кромe того, уже по личному своему почину, он устроил себe по двe курчавых котлетки. ?та претенцiозная растительность меня чрезвычайно развеселила.
"Ты конечно прieхал тeм путем , как я тебe велeл ?" -- спросил я улыбаясь. {156}
Он отвeтил :
"Да, как вы велeли. А насчет того, чтобы болтать... -- сами знаете, я несходчив и одинок ".
"Знаю, и сокрушаюсь вмeстe с тобой, -- сказал я. -- А встрeчные по дорогe были?"
"Если кто и проeзжал , я прятался в канаву, как вы велeли".
"Ладно. Наружность твоя и так хорошо спрятана. Ну-с , -- нечего тут прохлаждаться. Садись в автомобиль. Оставь, оставь, -- потом мeшок снимешь. Садись скорeе, нам нужно от eхать отсюда".
"Куда?" -- полюбопытствовал он .
"Вон в тот лeс ".
"Туда?" -- спросил он и указал палкой.
"Да, именно туда. Сядешь ли ты когда-нибудь, чорт тебя дери!"
Он с удовольствiем разглядывал автомобиль. Неспeша влeз и сeл рядом со мной.
Я повернул руль, медленно двинулись... ух ! еще раз : ух ! (с eхали на поле) -- под колесами зашуршал мелкiй снeг и дряхлыя травы. Автомобиль подпрыгивал на кочках , мы с Феликсом -- тоже. Он говорил :
"Я без труда с ним справлюсь (гоп ). Я уж прокачусь (гоп ). Вы не бойтесь, я (гоп -гоп ) его не попорчу".
"Да, автомобиль будет твой. На короткое время (гоп ) твой. Но ты, брат , не зeвай, посматривай кругом , никого нeт на шоссе?"
Он обернулся и затeм отрицательно мотнул головой. Мы в eхали или вeрнeе вползли в лeс . {157} Кузов скрипeл и ухал , хвойныя вeтви мели по крыльям .
