собаку!
Лиат откинулась на спинку стула и принялась пить свое пиво большими глотками. В этой позе, и с замкнутым, даже черствым выражением лица, она выглядела так, как будто превосходила парня статностью и ростом. Продолжать бороться за него не представлялось никакой возможности и не имело для нее никакого смысла. Это она отлично понимала. Поэтому, сейчас, при нем, она и не подумает заплакать! Плакать она будет позже, в одиночестве.
– Тебе и так удалось обойтись со мною хуже, чем как с собакой, Шахар, – глухо заметила она.
– Если ты хочешь, вымести на мне сейчас всю свою боль, – предложил на полном серьезе Шахар. – Я все приму.
– А зачем? – выразила удивление Лиат. – Разве это теперь чем-нибудь поможет?
– Во всяком случае, это может принести тебе облегчение, – предположил молодой человек, с грустью глядя ей в глаза. – Мне бы не хотелось, чтобы ты держала на меня злобу и обиду, несмотря на то, что ты вполне на это вправе.
– Ишь, какие мы благородные! – цинично бросила Лиат. Потом добавила: – Нет, Шахар! Я не могу тебе обещать, что не стану держать на тебя обиду. Ты и сам только что сказал, что я в праве на это. Что толку, если я выскажу все, что думаю о тебе, о твоей почтенной семейке, о нас с тобою? Нет! Все, что я выдержала от вас всех, останется во мне, и только! Пусть твое прошлое поведение со мной, твое и твоих родителей, останется на вашей совести!
– Как знаешь, Лиат, – пожал плечами парень. – Просто учти, что я очень хотел бы проститься с тобою спокойно, по-дружески, без того, чтобы ты снова затевала безобразную разборку…
– А я спокойна, – перебила его девушка. – Я безмерно устала с тобой воевать, чтобы пытаться сейчас тебе что-то доказывать, изливать тебе душу в бесчетный раз, говорить, какой же ты мерзавец. Я слишком хорошо тебя знаю, Шахар. Ты всегда пытаешься сгладить впечатление о себе после того, как сделаешь гадость. Я прекрасно знаю, что с ты обошелся с Галь точно так же. Пришел к ней и в ногах валялся, после того, как переспал со мной. И все это – для того, чтоб оправдаться в твоих собственных глазах. Для чего мне пререкаться с тобою вновь, Шахар? Лучше закажи-ка мне еще пива.
Молодой человек неспеша поднял руку, чтоб подозвать официанта. Голова его шла кругом. Он вовсе не ожидал, что эта коротышка сумеет с такой издевкой обмакнуть его в грязь. Она всегда была способна перевернуть разговор так, чтобы собеседник почувствовал себя в ответе, но на сей раз у нее это получилось особенно здорово. Даже мощно. Он действительно не желал прогонять ее из своей жизни, как собаку, и надеялся подсластить ей горькую пилюлю. Она же ответила ему тем, что сама заговорила с ним, как с псом.
– Какая же ты, все таки, сука, – только и выдавил он из себя.
– Ты можешь думать обо мне все, что угодно, – отрезала Лиат. – Ты и сам понимаешь, что я права, и будешь долго вспоминать мои слова. Уверяю тебя: ты свое сполна получишь!
– А вот не надо устрашать меня! – с раздражением бросил Шахар.
– А я тебя не устрашаю! Я просто знаю, что говорю.
– Неужели ты хочешь, чтобы мы расстались врагами? – холодно спросил Шахар.
– Да нет. Скорей всего, никем. Ведь я всегда была для тебя никем, – понуро фыркнула Лиат.
Шахар задумался. Некоторое время его пристальный взгляд скользил по ее опрятной одежде, по ее тонким, мелко дрожащим рукам, судорожно вертящим допитый до дна бокал, по ее мелкому опущенному лицу и старательно уложенной короткой прическе. После чего сказал, обращаясь как будто к самому себе:
– Ну, что ж, тогда мы оба квиты.
Лиат приподняла голову, на сей раз не скрывая своего истинного настроения.
– Нет. Только ты не в накладе, – сдавленно и глухо произнесла она.
– Почему же? – уточнил Шахар. – Ведь я же тоже никогда не был тебе нужен, как человек. Ты видела во мне объект для самоутверждения, не более того.
– Я бы сказала… – горько прыснула девушка, но осеклась на полуслове. – Впрочем, эта тема, – продолжила она, – переливание из пустого в порожнее. Я ничего не сумею тебе доказать, и тебе тоже не удастся переубедить меня ни в чем. Так что, если тебе угодно считать, что мы квиты, то давай договоримся, что так и есть.
– А разве это действительно не так? – настаивал молодой человек.
– Тебе легче судить, – отозвалась она с вибрацией в голосе. – Ты лучше меня знаешь, сколько раз я была тебе нужна по-настоящему. И я тоже знаю, сколько именно раз. Три раза. В первый – тогда в библиотеке, когда ты корпел над твоим идиотским эссе и хотел излить душу. Во второй – при известных тебе обстоятельствах. В третий – и в последний – когда ты попал в аварию и мучался с головой… Подожди, я сейчас вернусь, – внезапно сорвалась она с места и ушла по направлению к туалетам.
Через некоторое время она вернулась со смытым макияжем, но с виду собранная, и принялась за только что принесенный ей другой бокал пива.
Пока она отсутствовала, Шахар успел продумать дальнейший ход их заключительной беседы. Ему нельзя было забывать о том, что он преследовал цель избавиться от этой неуемной девчонки, и с как можно меньшими дебатами. Впрочем, то, что Лиат Ярив даже и не пыталась вступать с ним в никакие споры об их дальнейших отношениях, существенно упрощало его намеренье, и он даже мысленно поблагодарил ее за это. Пусть она думает о нем все, что захочет! Он вовсе не собирается терять перед нею свое лицо.
– Лиат, – произнес он настолько мягко, насколько был сейчас способен, – я не влюблен в тебя, и никогда не был в тебя влюблен. Я никогда не был и не буду тебе настоящим другом. Я говорю тебе это с полной откровенностью, чтоб у тебя не оставалось на мой счет никаких иллюзий. Если же я и был в чем-либо виноват перед тобою, то хочу надеяться, что ты меня простишь.
Лиат рассмеялась в ответ мрачным смехом. Чернота ее глаз расплылась в непрошенной влаге, с которой, правда, она справилась достаточно быстро.
– Да ты – такой же, как и все, – сурово изрекла она. – Я тоже кое-что поняла вчера на вечере у Даны. А именно – то, что ты ноль, Шахар Села, ты – полный ноль!.. Я желаю тебе удачи!
– Взаимно, – равнодушно раздалось в ответ.
– Могу ли я просто допить мое пиво?
– Пожалуйста! – воскликнул парень. – Что за вопрос!
Его собственная кружка была еще почти не тронутой. Хмель не ударял в его голову, и навряд ли сегодня ударит, сколько бы он ни выпил. Поэтому, Шахар не торопился,
