пути к вам из Атланты…
– Минуту, пожалуйста.
Длинный гудок.
– О черт, сорвалось! – Руфи судорожно искала кнопку перенабора номера.
Мужчина в соседнем ряду укоризненно покачал головой – мол, нашла время болтать по телефону! – и показал ей выставленный средний палец. Забыв свою обычную вежливость, Руфи ответила ему тем же и крикнула:
– У меня отец в больнице, мудила!
Человек дал газу и укатил.
Вновь раздался телефонный голос:
– Университетская клиника. С кем вас соединить?
Руфи сказала наобум:
– Отделение диспансеризации, пожалуйста.
Через несколько секунд ответил уже другой голос:
– Сестринский пост, Терри слушает.
– Ох, слава богу! Здравствуйте, Терри. Я звоню насчет Бада Тредгуда, я его дочь Руфи Колдуэлл. Скажите, как его состояние? Я в Атланте, но скоро буду у вас.
– Повисите, дорогуша. – Пауза. – Я посмотрела карточку мистера Тредгуда, состояние вроде бы стабильное.
– Спасибо! Пожалуйста, скажите ему, что я уже мчусь на всех парах.
– Не спешите, душенька. Поверьте, он никуда не денется.
Пока Руфи искала место на стоянке аэропорта, в голове ее крутилось слово «стабильное». Хорошее слово. Гораздо лучше, чем «критическое». Руфи немного успокоилась и, припарковавшись, поспешила к терминалу.
* * *
Медсестра Терри, дружелюбная сдобная пышка, вошла в палату Бада.
– Только что звонила ваша дочь, она уже на пути из Атланты.
– Как она узнала, что я здесь? – удивился Бад.
– Милый, вы во всех новостях.
Бад, притороченный к капельнице с физраствором, покивал.
– Какой у нее был голос, злой?
– Нет, встревоженный, и я ее понимаю. – Терри проверила капельницу и усмехнулась. – Это ж надо, чтоб старый озорник пустился в бега! Считай, повезло, что вас нашли не по частям, а целенького. – Она покосилась на пустой рукав больничной сорочки и добавила: – Ну почти.
* * *
Когда самолет взлетел, отправляясь в короткий получасовой рейс до Бирмингема, и погасла надпись «Пристегните ремни», Руфи наконец-то смогла зайти в туалет. Там, глянув в зеркало, она пришла в ужас. В спешке сборов она кое-как накрасилась, но почему-то подвела только один глаз. Теперь понятно, отчего люди вокруг смотрели на нее так странно.
Увидев дочь в своей палате, Бад сразу сказал:
– Опа! Я, похоже, маленько напортачил, да? Прости, милая.
– Папа, как ты? Я чуть с ума не сошла от беспокойства!
– Все хорошо, сам не понимаю, как это я заблудился. И в мыслях не было создавать всю эту суматоху.
– Ты ничего себе не сломал?
– Нет, пара царапин, да немного потянул спину, когда съезжал с откоса.
– Ты очень бледный, папа. Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно.
Для Руфи он всегда был ее взрослым, сильным, высоким и красивым папой. Но сегодня она впервые невольно отметила, как заметно он постарел и каким маленьким кажется на этой больничной кровати.
– Чего тебя понесло в Бирмингем? Зачем в этакую холодрыгу разгуливать по путям?
– Понимаешь, я хотел найти Полустанок. Я думал, я помню дорогу, но, выходит, ошибался.
– Слава богу, тебя нашли! Ты знаешь, что тебя разыскивали в двух штатах? Твое фото показывали по телевизору и все такое!
– Прости, Руфи. Я знал, что ты рассердишься.
– Я не сержусь, я просто… Почему мне-то не позвонил и не сказал, где ты?
– Я забыл свой телефон на комоде.
Руфи вздохнула и покачала головой.
– Ты чокнутый старикан! И что прикажешь с тобой делать?
– Не знаю. Тут еще кое-что…
– О господи! Что еще?
– Ты лучше присядь.
Руфи опустилась на стул возле кровати.
– Обещай, что не сильно расстроишься.
– Обещаю. Ну?
– Я потерял протез.
– Что? Да как же ты умудрился?
– Я пытался уснуть, он мне мешал, и я его снял. Когда пришла помощь, я так ей обрадовался, что забыл про него.
– Ох, папа…
– Наверное, я смогу его найти, надо только выяснить, где я был. Я туда съезжу и поищу его.
– Исключено. Ты больше не будешь шастать по лесам. И думать забудь. Протез можно купить, а вот нового отца не купишь. Ты не понимаешь, что мог подхватить воспаление легких или упасть и расшибить себе голову? О чем ты думал?
– Я надеялся, что раньше меня найдут. – Бад вгляделся в лицо дочери. – Что у тебя с глазом?
– Ничего. А почему ты вот так сорвался, никого не предупредив?
– Чтобы никому не доставлять беспокойства. Я думал, отлучку мою не заметят. Не вышло.
– Совсем не вышло. Есть и хорошая новость: по словам врачей, с тобой все в порядке, если не считать переохлаждения и небольшого обезвоживания.
– Замечательно. Когда меня отсюда вытурят?
– Врач говорит, еще пару дней тебя понаблюдают. Надо удостовериться, что давление не скачет и батарейки кардиостимулятора в норме.
– Ах ты, черт! Прости, дорогая. Я хотел уберечь тебя от хлопот, а вон чего устроил.
– Все хорошо, пап. Главное, ты живой, а не лежишь бездыханный в какой-нибудь канаве. – Руфи ласково поправила отцу волосы и взяла его за руку. – Ты у меня один-единственный папочка. Я тебя люблю и хочу, чтобы ты был со мною как можно дольше.
– Я постараюсь, милая.
Руфи улыбнулась.
– Значит, отныне ты основательный молодой человек, да? Больше никаких безумных поездок, договорились?
Бад кивнул и поднял два пальца.
– Честное скаутское.
Все это время в сумочке Руфи надрывался мобильник. Наконец она его выудила и посмотрела на дисплей. Из Вашингтона звонила дочь Каролина.
– Извини, пап, надо ответить.
Руфи вышла в коридор. Она надеялась, что дочь звонит просто так. Не тут-то было. Каролина рвала и метала.
– Мама, ты где? Мне позвонила бабушка, она сказала, что дед спятил и сбежал из пансионата. Мол, всю ночь он сидел под каким-то деревом в Бирмингеме. Это так?
– Нет, милая, он не спятил. Просто решил немного попутешествовать и заблудился, только и всего.
– Где ты сейчас? Бабушка говорит, ты куда-то умчалась, не сказав ей ни слова.
– Каролина, успокойся, пожалуйста. Я в Бирмингеме, в больнице у дедушки.
– В больнице? Почему он в больнице?
– У него легкое обезвоживание, пару дней за ним понаблюдают.
– Мне приехать? Наверное, я смогу прилететь завтра утром, но в тот же день мне нужно вернуться. Мы устраиваем званый ужин на двенадцать персон, приглашен начальник Брайана с женой, я не могу в последнюю минуту все отменить.
– Нет-нет, дорогая, не приезжай. Мы здесь ненадолго. Занимайся ужином, я тебе позвоню, как доберемся домой, хорошо?
– Ну раз ты говоришь… Я рада, что с дедом все хорошо, но зачем он так чудит? Сбежал из пансионата, оконфузил бабушку… Объявления о нем были в газетах и прочем… А бабушка столько сил положила, чтобы устроить его в пансионат.
– Милая, мне надо идти.
