— Ксения, пусти! — Люба, наконец, вырвала свою руку, — Сеня в неё просто как клещами вцепилась, — и помчалась по лестнице вниз.
— Ты свинья! — завопила Сеня, наскакивая на брата. — Это жестоко, зачем так?! Он же её отец! Отец, понимаешь? Да, он взяточник, гад, шкура продажная, а ты… ты, выходит, готов от отца откреститься, плюнуть на него, если он твоим принципам не соответствует? А я плюю на тебя вместе с твоими принципами, подавись ими, тьфу! Да, чем ты лучше Павлика Морозова? И вообще, ты Любке просто мстишь! Листочки ей твои не понравились, значит, теперь девчонку надо с грязью смешать, да? Кретин!
Она так разъярилась, что ещё немножко — и в самом деле оплевала бы брата, но тут вмешался Слон.
— Э, народ, вы того — охолоньте немного. Сень, я тут тебе это мороженого принес. Будешь?
И Слон с каким-то непривычно смурным и угрюмым видом достал из кармана своих необъятных джинсов Сенино любимое мороженое с клюквой и, смущаясь, протянул девчонке. Та взяла, зарделась как маков цвет, потупилась… и совсем новыми глазами поглядела на парня.
«Неужели Слон?..» — но даже про себя она эту фразу договорить не осмелилась. Мысль о том, что в неё кто-то может влюбиться, Сене до сих пор в голову не приходила…
— Ты хотела выйти куда-то, — переминаясь с ноги на ногу, пробубнил Слон. — Хочешь, я тебя провожу?
— Да, мне в общем-то уже никуда и не нужно, — вздохнула она с облегченьем. — Все само собой разрешилось, так что я никуда не пойду. Да, а что у тебя за дело ко мне?
— Э, народ, может хватит шептаться, а? — возник Костя, который успел немного отдышаться и прийти в себя.
— Старик, ты это… отлезь! — заявил вдруг Слон и глупо разулыбался. Мы тут как-нибудь без тебя разберемся.
— Да-да, — хитро прищурилась Сеня, оглядываясь на брата. — Ты бы лучше, дурак, Любку догнал. Ты ей нужен. Или у тебя и в любви тоже принципы? Как насчет любви к дочери «врага народа», а? Таких мы, чистоплюи, обходим стороной, да? Урод, давай, дуй живо за ней! — рассмеялась она, глядя на его расстроенную и покаянную физиономию.
Костик не заставил себя упрашивать — пулей скатился с лестницы догонять Любу. Где-то она сейчас? Каково ей теперь, как сложится у них в семье после такого жуткого испытания?.. А эти гады ждут небось в пустынном Миусском сквере… Пускай подождут, им это полезно, никого они не дождутся! Все кончилось, страшный узел разрублен одним ударом и что-то страшное, грозное, наступавшее на них, как скала, распалось, рассыпалось в дым, будто и не бывало…
— Н-да, покачала головой Сеня, — жизнь — штука сложная… Сколько в ней всего перемешано!
— Это точно! — вздохнул Слон. — Сень, я тебе кой чего хотел показать. Я не знаю, ждать Костика или нет, — это наша с ним пленка. Верней, фотографии. И на одной… в общем, сама увидишь.
— Давай, показывай скорей, Костик теперь неизвестно когда придет! Сеня подтолкнула Слона к двери своей комнаты. — Так это та самая пленка, которую вы с Костей сегодня ночью отсняли? Призрачный стекольщик, да?
— Откуда ты знаешь? Это Костя тебе сказал, да?
— Нет, не он. Просто я так уж устроена, что много чего на свете знаю. И знаешь, иногда мне от этого как-то совсем не весело, думаю: лучше бы и не знать совсем!
— Ага, познание умножает скорбь! — бухнул Слон с умным видом.
— Ух ты, сам придумал?
— Нет, это из писания. Бабушка моя часто эти слова повторяет.
— Слон… то есть, Петя… можно я тебя Петром буду звать?
— Валяй! — расплылся довольный Слон.
— А почему ты решил мне показать фотографии? Даже ещё раньше Кости?
— Ну, я когда пошел их проявлять, мне показалось, что тебе это будет особенно интересно. Ты же интересуешься всяким таким… ну, духами там, миром потусторонним…
— А откуда ты взял? — оторопела Ксения.
— Ну… это уж моя тайна! Вот знаю — и все! Так будешь смотреть или нет?
— Буду, буду!
Слон вынул из другого кармана плотный зеленый конверт, в каких выдают готовый заказ в фото центре, что неподалеку от Маяковки, и извлек из него небольшую пачку отпечатанных фотографий, а одну незаметно выдернул и спрятал за спину.
— Вот гляди… Мы решили, что Костик отщелкает, а я в проявку отдам. Получилось, конечно, не ахти… видишь, смазано тут и вот здесь нечетко.
— А чего, все видно: рама окна, стекло, дырка круглая… В самом деле, как будто её циркулем нарисовали!
— А ты вот на это погляди! Что скажешь?
И Слон жестом фокусника вынул из-за спины фотографию и бухнул посверх остальных.
— Ой, мамочки… — ахнула Ксения, да так и застыла с открытым ртом.
На фото за стеклом с отчетливой круглой дырой посередине был виден женский силуэт, только как бы неясный, расплывшийся. Напротив круглого отверстия в стекле как раз находилось лицо незнакомки и, может быть, из-за этого оно выглядело значительно четче, чем фигура.
Это была бабушка Дина!
— Папа! Папа… иди сюда скорее! — не своим голосом закричала Сеня, едва оправилась от шока.
— Что случилось? — влетел в комнату Николай Константинович. — Сеня, что?
Она молча указала ему на цветной прямоугольник бумаги, лежавший на столе поверх других снимков. Отец подошел к столу, глянул на фото… и схватился за сердце.
— Мама! — глухо вымолвил он посеревшими губами. — Мама…
Фотография затрепетала, зашелестела, как осиновый лист — так дрожали его пальцы. Отец медленно опустился на стул.
Из неведомого, откуда не возвращаются, мать посылала ему весточку. Она хотела подбодрить его, чтобы не убивался, не горевал — с ней все хорошо! И с ним, и со всеми родными и близкими — с ними тоже!
Смерти нет, — говорила она с фотографии, — значит, бояться нечего. Страх — это пустое, темное, — та сила, из которой вырастает зло.
Посмотрите, — немо, без слов говорила бабушка, — поглядите на меня! Видите? Я здесь, с вами. Я вижу вас, помогаю вам, мы никогда не расстанемся. А потом… позже — встретимся снова.
Она стояла, высоко воздев руку, как будто для приветствия… да, она помахивала рукой. И улыбалась. Она посылала им весточку, свой привет.
Милая, милая бабушка… ты жива!
Сеня не в силах была справится с захлестнувшими её чувствами. Она кинулась к отцу, обняла, потом, видя, что ему нехорошо, бросилась к маме. Они прибежали в комнату, мама быстро сунула отцу валидол… и, перегнувшись через папино плечо, не отрываясь, обе смотрели на фотографию. Подошел дед, бабушка, все сгрудились вокруг чудесного снимка. Толчею усугублял Слон, который топтался вокруг и довольно хмыкал. У него был такой вид, точно он был волшебником, только что приоткрывшим для этих жалких непосвященных завесу тайны.
— Господи, благодарю тебя! — мама не выдержала — заплакала. Недостойна я такой радости, за что милуешь меня?! — она уже знала от папы, что все кончилось и никто им больше не угрожает…
Сеня прижалась к маме, обняла её, стиснув изо всех сил. Они будут вместе долго-долго и всегда вот так — тесно-тесно. В кругу самых близких. В семье… И ничто на свете не разомкнет этот круг!
— Мамочка, ты достойна! — зашептала Сеня матери на ухо. — Это все из-за тебя… Бог ответил тебе. Он нас спас. Я думала… знаешь, думала, что все-таки надо жить по логике и не сидеть сложа руки, а действовать. Я даже уже решилась отдать негативы и договорилась с этими, да! — Сеня перехватила удивленный мамин взгляд и потупилась. — А мне показали, как это происходит… ну, чудо. Просто раз — и все! И никакой логики, а в небе радуга. Из ничего. Повисит-повисит, покрасуется и растает. И счастливые те, которые успели её разглядеть. А другие ходят под тем же небом, а её не видят. Просто они… шарят взглядом по земле.
— Может, кто кошелек потерял, да? — смеясь, подхватила мама.
— Ага! Я теперь знаю, что все будет хорошо и с нами ничего не случится. Это такое… так здорово!
— Да! — кивнула мама, вытирая слезы. — Даже не верится, что так жить хорошо!
Они не скоро успокоились — все говорили, говорили… как будто встретились после долгой разлуки. Сели на кухне пить чай и засиделись допоздна, а Слона не отпустили — посадили чай пить, Слон стал героем дня!
— Так это твоя бабушка? — сказал он, когда первые волнения улеглись. Я почему-то так и подумал. Я ж её не видал никогда, но прям как увидел все, думаю, это она своим весть подает! Тут какая-то с духами катавасия вышла, чую я… Ну, типа того: какая-нибудь астральная сущность в стекле дыру пробуравила, а проход между мирами так и остался открытым, — вот бабушка им и воспользовалась — показалась. Я, по крайней мере так думаю…
— Ты… ты в ТАКОМ разбираешься? — Сеня открыла рот, да так и стояла, ошеломленная.
— Ну, не то чтобы… но мне это по кайфу! Я гляжу, ты тоже в этом сечешь?
— Чуть-чуть… — потупилась Ксения.
— Слышь, а давай вместе снимать попробуем, может, нам ещё удастся что-нибудь этакое уловить! Я так думаю, фотография XX1 века как раз в этом деле сильно продвинется: ну там, появятся снимки всяких элементалей, стихийных духов и всякого такого в этом роде. Может, и души снимать научатся… А мы будем первые, классно, да?
