обратил тогда внимание наш знакомый.
Наверняка, еще и контингент сказывается – совсем другие ребята здесь. Я ведь вижу – каждое утро идут в школу. Очень много смуглых – испанцев, итальянцев, бразильцев, арабов, немного черных. Азиаты. Многие родились здесь – уже американцы. Некоторые приехали, как мы, недавно. Менталитеты разные. Данька упрямый и до сих пор гордится тем, что он из России. Патриот! Глупенький! Все это очень быстро пройдет.
Пока он ни с кем не общается, что тоже его тяготит. Как я могу ему помочь? Что я могу сделать, чтобы весь процесс пошел быстрее? Ничего. Все должно идти своим чередом – не быстро и не медленно, а ровно так, как это задумано кем-то свыше.
Я ему даже денег не могу сейчас дать «на мелкие расходы» – полная экономия во всем! В школе дали на подписание бумаги о школьных обедах. Надо было заполнить и отдать назад. На основе заполненного нами Дане полагался бесплатный обед – мы принадлежали к категории малоимущих. Наверное, даже за чертой бедности. Доход у нас равнялся нулю и для Америки я считаюсь матерью-одиночкой.
Работа, два месяца напрасной езды… Маша, конечно, хорошая баба, но мне надо что-то зарабатывать! Наверное, следует подавить гордость и пойти на курсы хомотендов. Буду работать несколько часов в день и брать несложные кейсы. Нет, я не ухожу из туристической фирмы, появятся клиенты – можно возобновить. Но мне не на что жить! Нам не на что жить! Деньги текут, как вода. У Жени на днях день рождения, а я размышляю: покупать подарок или нет. Это же полный маразм! Вчера ехала на работу два с половиной часа – был сильный дождь и все стояло. Для чего? Для того, чтобы быть бесплатным секретарем? Так лучше уж старикам готовить обеды и получать за это деньги.
То ли от этих мыслей, то ли свою роль сыграло ПМС, но, впервые за все время пребывания в Америке я разревелась. Было безумно жалко себя, Даниила и даже кота Манула, который жалея меня пытался слизывать слезы с моего лица.
А как ты хотела? Что тебе все будут помогать? Алик помог тебе, чем смог, два месяца терпел, а теперь карабкайся, как можешь. Слезы, сопли в сторону! Ты сильная, тебе есть ради кого жить! Крыша над головой, деньги какие-то на счету – с голоду не помрешь, а там все постепенно будет. Главное, не раскисать!
Сама я справлюсь… Не с такими трудностями приходило по жизни справляться, но душа болит за ребенка – ему сейчас очень тяжело и возраст тяжелый. Я очень переживаю, что если, не дай бог, он окажется слабым и появится какое-то влияние извне – все покатится по наклонной вниз… Московское его окружение я знала – мальчики из хороших семей, а здесь… Кто будет здесь? Окружение формирует личность… Я была абсолютно уверена в том, что сделала правильный шаг, уехав из России, но пока я не видела просвета ни в чем!
Наревевшись вдоволь, вечером пошла к Жене с Олей. Мне с ними как-то становилось легче – общение было необходимо, они жаловались мне, я плакалась им. Они, как всегда, ужинали под водочку. Опять стали говорить о работе (насущный вопрос для меня и Жени).
–
Ника, тебе нужно попробовать пойти на бартендера ( бармена)! – вдруг сказала Оля.– Как это я сразу не додумалась до этого?
–
Ты красивая, отлично выглядишь – будешь получать хорошие типы (чаевые)! – продолжила она. – Ты знаешь, сколько они зарабатывают в Манхэттене? Горя знать не будешь, да еще и мужика хорошего найдешь там – ведь на виду будешь постоянно! Нечего тебе думать о хомотенде – это не твое!
–
А как я пойду?– спросила я, слабо представляя себя за барной стойкой.– Я ведь ничего не умею и опыта у меня нет.
–
О, это не проблема. Открой любую американскую газету – ты найдешь там объявления о курсах бартендеров. Только тебе нужно идти обязательно в Манхэттене – они и с работой тебе помогут. Да если бы я была моложе, даже не задумываясь пошла бы. Когда я работала в русском ресторане, знаешь, как хорошо зарабатывала да еще и сыта была. Нас сначала кормили, чтобы слюни не текли в тарелки посетителей, а потом уже открывали ресторан. Сам Ленька-Япончик к нам захаживал.
И она стала рассказывать очередную историю из своего прошлого, как на нее «положил глаз» известный вор в законе. Что из этого было правдой, а что выдумкой, оставалось только догадываться.
Если бы мне кто-то сказал полгода назад, что я пойду на бартендера, я бы даже внимания не обратила на это, но сейчас мысль прочно засела у меня в голове. Мы здесь почти пять месяцев. Да, я получаю из Москвы деньги за мою квартиру, но они тут же уходят на покрытие этой, американской. А оплата счетов – Интернет, телефон, электричество? А покушать надо? У меня оставалось очень мало средств на счету. Встала острая необходимость в принятии реальных решений – игры в волонтерство закончены.
На следующий день, купив газету и найдя объявление о трехдневных курсах бартендеров в Манхэттене, после работы в турагентстве я отправилась туда. Предварительно позвонила Жене – он тоже решил подъехать, посмотреть. «Маленько староват ты для бартендера», – подумала я, но промолчала.
Представитель фирмы говорил быстро. Половину из сказанного я не поняла, но улыбалась, делая вид, что мне все понятно. Самое главное я уловила: три дня обучения по несколько часов в день, экзамен и – вуоля! Ты бартендер! Правда, без экспириенса ( опыт работы), но фирма трудоустраивает. Они будут предлагать места работы в течение месяца, пока не трудоустроят.
–
А если в течение месяца я ничего не найду? – робко поинтересовалась я.
–
Такого практически не бывает. – получила я ответ. – Тебя возьмут на работу, главное, чтобы ты не «крутила носом» !
–
Как Вы считаете, мой английский будет помехой в трудоустройстве? – задала я насущный вопрос.
–
У тебя нормальный английский ( они все так говорили – врали!), а Нью Йорк – город эмигрантов, – с улыбкой во весь рот успокоил меня представитель фирмы.
Тут заглянула секретарша и сказала, что меня спрашивают. Заходит Женя. Садится на соседний стул. Задираются брюки. Шерстяные носки! На улице жара плюс тридцать! Мне за него было стыдно.
–
Это твой муж? – заинтересованно спросил американец, окинув Женю взглядом.
–
Нет, друг.
–
Ты хочешь тоже быть бартендером? – спросил он с иронией.
–
Я пока думаю, – Женя не усек иронии в вопросе американца.
Отдав двести пятьдесят долларов за курсы и узнав, когда надо приходить на первое занятие, мы покинули офис.
–
Пойдем, зайдем к Оле, она здесь работает – через два блока, – предложил
