жалко Масика. Но и немного обидно. Неужели он решил, что Наташка отвернется от своего любимого мужчины из-за такой ерунды? Она уговорит его пойти к врачу – и вопрос будет решен. Наташа готова ждать сколько нужно. У них прекрасная и дружная семья. Они справятся.
Огромный сверкающий лимузин, подъехавший прямо к крыльцу, отвлек Мишу от игры в страйк. Из машины выбежал водитель и помог выбраться из салона важному господину. По манерам, лицу и одежде было похоже, что пассажир – чиновник высокого ранга, возможно, иностранец. Господин, не глядя по сторонам, уверенно и твердо вышагивая, поднялся по лестнице.
Миша уселся в кресло, понимая, что высокопоставленный гость наверняка явился к нему с просьбой. Вот ему Миша и откажет! Такому тузу он еще не отказывал. Миша вальяжно расположился в кресле.
Гость, однако, не зашел к Толеранину Первому, он решительно открыл дверь, на которой висела золоченая табличка «Начальник отдела инноваций Лысоватых О. М.».
Лысоватых О. М. страдал язвой желудка и от этого – дурным характером. Запросто войти в его кабинет не позволялось никому. Просьбы, заявления и вопросы оформлялись письменно и передавались секретарю, который заносил бумаги заместителю Лысоватых. Заместитель сокращал послание до пары предложений и устно докладывал суть начальнику отдела. После вынесенного решения, как правило, отрицательного, бумага с резолюцией в обратном порядке возвращалась к просителю. Чести быть принятым лично начальником отдела инноваций мало кто удостоился.
Этого гостя Лысоватых принял без протокола. Он даже немного привстал в знак уважения.
– Мне поручено передать вам лично директиву Бибикера, – заявил гость.
– Мы могли бы прислать курьера, – засуетился Лысоватых.
– Лично, – напомнил гость.
– Понимаю, особая важность.
Посетитель выложил на стол четыре объемные папки.
– Здесь во всех подробностях изложена директива о плановой гендерной политике в отношении новорожденных. Кем станет новый член общества – мальчиком или девочкой, – решать будет компетентный орган, исходя из нужд государства и целесообразности, прежде всего экономической. Нельзя пускать эту ситуацию на самотек, иначе не избежать больших финансовых потерь. Очень перспективное направление.
– Несомненно, – поддакнул Лысоватых. Господин явился очень кстати. На третьем этаже в эти минуты начиналась закрытая конференция ювеналов по детскому вопросу, куда Лысоватых не удосужились позвать. Он как каторжный ежедневно рассматривает кучу предложений, вникает в них, анализирует, сортирует, дорабатывает и передает всем готовенькое… А его даже не пригласили, не говоря уж о том, что не дали выступить перед иностранными спонсорами.
– На первой странице кратко изложена сама идея, – объяснил высокопоставленный гость. – А далее – механизмы ее внедрения. Я тщательно проработал материал…
Лысоватых равнодушно отодвинул папки в сторону, чтобы посетитель не обольщался, но и не смог бы при желании до них дотянуться. Мысленно начальник отдела инноваций уже получил и потратил средства на созидание, разработку и внедрение…
– Мы вам обязательно сообщим, когда вашу концепцию выдвинут на соискание, – сообщил Лысоватых гостю.
Между тем высокий чиновник и сам счел свой визит оконченным. Он положил на стол голографическую визитку и направился к двери. На визитке значилось:
«Гомер Наливайко. Уфолог. Единоличный полномочный представитель Бибикера».
– Простите, – с нарастающей тревогой спросил Лысоватых. – А где находится штаб-квартира этого самого Бибикера? В какой стране?
– Скажете тоже – стране! – усмехнулся Наливайко. – Берите выше. Бибикер – это планета в созвездии Струйная Лепорна. Оттуда они присылают сигналы лично мне. Не ищите ее, она расположена не в нашей галактике. И, кстати, не исключаю, что в вашей структуре работают тайные агенты. Слишком много перспективных разработок Бибикера у вас уже введены в эксплуатацию. – Уфолог поднял вверх указательный палец и подмигнул.
Дверь за высоким гостем закрылась.
Лысоватых с досадой рявкнул улыбающемуся помощнику:
– Да плевать, что он чокнутый! С них все великие идеи начинаются. И плевать, что они их с другой планеты получают…
Помощник утешил Лысоватых:
– Важно, что идея пойдет в дело, а откуда она – никто никогда не узнает.
Лаура не понимала, что происходит с ее любимым племянником. Почему Мишустик – воспитанный в неге и ласке, в меру эгоистичный, иногда без меры великодушный, умный, обожающий свою семью, – перестал быть самим собой. Куда делся прежний и откуда взялся новый, чужой, холодный и самодовольный Миша? Все попытки Лауры обсудить ситуацию с Софочкой сводились к ее короткому «перебесится» и заканчивались разговорами про Баринова.
– Подумаешь, жадный! Но сколько уже за тобой бегает? Новые дети ему не нужны, деньги у него есть. Значит, ему нужна ты!
Лаура знала, что Софа считает ее мнение о Мише придирками одинокой стареющей красотки. Но Лаура не придиралась, она боялась за Мишу. Ее страх становился тем больше, чем больше она пыталась установить причину странных изменений. Причины не было. Она вновь и вновь изучала старые фото и просматривала видео, отыскивая ответ на вопрос, что же они проглядели в Мише. Лаура зависла у экрана компьютера, на котором пятилетний Миша пел, захлебываясь от эмоций, «Шаланды, полные кефали…».
– Любуешься моей детской беспомощностью? – Миша появился неожиданно. Его лицо на мгновение показалось таким, как раньше. В глазах вспыхнули озорные искры, на губах заиграла улыбка, и даже очки он поправил так, как раньше всегда их поправлял, когда смущался, – всей ладонью проехав по переносице. Миша засмотрелся на свое изображение, а Лаура, вжавшись в диван, замерла в надежде.
Она даже не пошевелилась, когда Миша резко захлопнул крышку компьютера и, подняв его над головой, изо всех сил бросил на пол. Он посмотрел на Лауру. Такого презрительного и уничтожающего взгляда Лаура не встречала никогда в жизни.
– Я ведь тебе уже говорил: забудь! Запомни – этой мерзости никто больше не должен видеть. Никто! И никогда. Поняла?
– Теперь, кажется, поняла… – ответила Лаура, поднимаясь с дивана. Она переступила через компьютер и, не глядя на Мишу, решительно вышла за порог.
Обилие впечатлений и неровная осенняя погода с противным нескончаемым дождем сказались на Мишином самочувствии. Миша уже несколько дней не выходил из дома, чтобы легкий насморк не перерос в затяжную простуду. Софочка колдовала у плиты и ворчала:
– Ты бы поменьше по харчевням шастал, и вообще – шляешься в последнее время непонятно где. Как бездомный…
Невзирая на недомогание, Миша торчал перед зеркалом, оттачивая ритуальные жесты. Последние тенденции предписывали публичным личностям освоить величественную позу диктатора, для чего рекомендовалось широко расставить ноги, как бы врасти в землю. Зеркало не помогло – Мишина фигура никак не выглядела внушительной.
– Ты что, прямо здесь писать собрался? – проигнорировав табличку «не беспокоить», заглянула Софочка и застукала раскоряченного Мишу в сомнительной позе.
– Разве не понятно, что на двери написано? – заорал он.
– А, так ты уже у двери напи́сал?
