- Ага, наверно, дятел. Сильно рубит.
Спустившись со скалы, ребята, крадучись, стали пробираться в глубь ельника. Худой, высокий Олег шел на цыпочках, вытягивая шею и держа наготове "Смену". Владик, затаив дыхание, следовал за ним. Коренастый, тяжелый, он то и дело наступал на сучки, совсем незаметные во мху, и, расстроенный, останавливался. Олег поворачивался к нему, делал на лице болезненные гримасы и шептал:
- Гляди под ноги-то!
Дребезжащее дерево было уже совсем близко. Друзья остановились, перевели дыхание, Олег еще раз проверил свой фотоаппарат.
- Ты, Владик, постой тут. Я один схожу к этому дятлу.
- Ладно, иди. А я издали стану наблюдать.
Олег по-кошачьи крался между деревьями. Владик поодаль пробирался за ним. Олег вдруг присел, фотоаппарат вывалился из рук. Когда Владик подошел к нему, он был белый, как полотно, губы дрожали, а испуганные, широко раскрытые глаза были устремлены на толстую старую ель, сломленную грозой. Владик все понял. У него и у самого забегали мурашки по спине, а волосы под фуражкой зашевелились.
На сломленном дереве верхом у расщепленного высокого пня сидел небольшой темно-бурый медведь. Это был не совсем обыкновенный медведь. На груди у него, под шеей, белела широкая полоса, похожая на манишку. Казалось, зверь сел за стол позавтракать и, чтобы не запачкать костюма, накинул на грудь чистенькую, ослепительно белую, хрустящую салфетку.
Медведь был так увлечен своим делом, что совершенно не обращал внимания на то, что делается вокруг. Толстой когтистой лапой он брался за сухую длинную дранку, оттягивал ее на себя, а потом отпускал. Ударившись о пень, дранка дребезжала и издавала звук, похожий на аплодисменты. Зверю это, видимо, очень нравилось. Маленькими глазками, похожими на недоспелую черную смородину, он поглядывал на поющую дранку то справа, то слева, наклонялся к ней ухом. А когда она замолкала, он снова, с еще большим усердием тянул ее на себя, откидываясь назад.
А вокруг была весна. Яркое солнце отдавало все свое тепло земле, лесу, цветам. Недвижимый горячий воздух был настоен пряными лесными запахами, и среди них особенно были остры запахи пихты и ландышей.
Владик потянул за рукав товарища:
- Бежим!
Глухой, словно надтреснутый голос Владика вывел Олега из оцепенения. Не спуская глаз с медведя, Олег нащупал валявшийся у ног фотоаппарат и, не дыша, начал наводить его на старую, переломленную ель.
- Что ты делаешь? - в ужасе прошептал Владик. - Медведь услышит щелчок, и нам тогда несдобровать!
Но Олег уже поборол в себе страх. Он живо представил себе, как в его альбоме весенних фотографий появится редкостный снимок. От этой одной мысли у него перехватило дух. Вот удивятся все школьники, когда узнают, что Гудков сфотографировал в лесу живого медведя! Да еще какого! Медведя-музыканта, медведя в белой манишке. Искать такого станешь, и не найдешь.
На душе у Олега стало легко, радостно. Медведь ему теперь казался не медведем, а всего лишь маленьким медвежонком, которому на грудь приходится повязывать еще салфетку. И, прежде чем спустить затвор фотоаппарата, Олег вдоволь налюбовался медвежьей забавой.
А Владик, его друг, стоял ни жив ни мертв.
- Скорее, скорее - торопил он.
И вот наконец в лесу, где слышно было, как жужжат шмели, перелетая с цветка на цветок, раздался резкий металлический щелчок, еще и еще. Глаза музыканта, скользнувшие по блестящему на солнце стеклышку объектива фотоаппарата, вдруг налились кровью. Зверь встревожился, рассвирепел, рявкнул на весь лес и кубарем свалился с дерева.
Ребята кинулись наутек в одну сторону, медведь - в другую, только хруст, треск пошел по ельнику.
...Как-то вечером, уже на закате солнца, к дому лесника подкатила голубая легковая автомашина "Победа". Из нее вышел высокий плечистый человек в фетровой шляпе и белой вышитой рубашке.
Выглянув из окна, Владик крикнул товарищу:
- Олег, твой папа приехал!
Друзья побежали к автомашине. Олег кинулся на шею отцу, заглянул ему в глаза, провел ладонью по щеке.
- Папа, папочка!
Сталевар приласкал сына.
- Собирайся, поедешь домой.
- Почему домой? Мы еще кротов станем ловить с Владиком. А потом станем собирать смородину. Ты видел, когда ехал сюда, сколько смородиновых кустов возле самой дороги? Они начали цвести. Да тут, папка, все цветет, все распускается!
Взгляд сталевара потеплел. Ведь и в самом деле кругом была весна! На шляпе у Гудкова-отца за ленточкой был букетик фиалок, а из кабины "Победы" виднелся огромный букет полевых цветов. Однако Гудков тут же свел густые, вылинявшие у огня мартеновских печей желтоватые брови и твердо заявил:
- Никаких кротов! Я взял отпуск, и мы будет отдыхать вместе, поедем на юг, к Черному морю.
Так неожиданно окончилась для Олега весна, блеснувшая перед ним своей простотой и величием.
ОХОТНИК ВЕЧКА
Вечка Торопыгин ходил в лес по рябину. Прихваченные первым морозом ягоды были очень вкусные. И недаром на рябиннике было много рябчиков. Парень еще подумал: " Взять бы ружье, засесть, замаскироваться тут и пострелять вдоволь по птице".
В прошлом году на день рождения отец купил Вечке одноствольную переломку. У юноши была давнишняя мечта - стать охотником. Ведь многие ребята, его сверстники, в свободное время промышляют глухарей, тетеревов, зайцев. А дружок Торопыгина, Венка Коростелев, недавно добыл волка. За это ему дали большую премию. Как же, ведь хищника уничтожил.
Отправляясь за чем-либо в лес, Вечка брал с собой ружье. Но, как назло, ему не попадались ни птицы, ни звери. И странно, почему это? С ружьем идешь - кругом хоть шаром покати, без ружья пойдешь - почти на каждом шагу кого-нибудь встретишь.
Вот и досадно становится.
Домой, в заводской поселок Рудянку, Торопыгин возвращался вдоль горного хребта. Тут тропинка. А по обе стороны внизу, под хребтом, лесные лужайки, стога сена. Туго набитый гроздьями рябины рюкзак сильно давил на плечи, а ноги под тяжестью будто подламывались в коленях. Поэтому Вечка часто садился отдыхать, Присмотрит живописную скалу, шихан, оставит мешок у ее подножья, а сам взберется на верхотурье и сидит любуется окрестностями. А Урал тут красивый! Кругом горы, пестрые, в осеннем наряде леса, долины, в которых, словно клинки булатной стали, то тут, то там блестят реки, озера.
На одной такой остановке парень услышал далеко в перелесках звуки охотничьего рога. И сообразил: "Это, наверно, Венкин отец гоняет зайцев". И верно. Вскоре под хребтом послышался собачий лай. Этот лай становился все слышнее и слышнее. "Ага, заяц бежит в гору, - подумал Вечка. - В гору-то ему бежать легче. В гору прыжком, под гору кувырком". А лай все ближе и ближе. У парня заискрились глаза. Смотрит, старается увидеть зайца и собаку. Но заяц хитрый. Он не идет по открытым местам, норовит забраться в самую урему. Снега-то еще нет, а он уже весь белый. Мороз обманул, заставил переодеться.
Чу! Что это? Почти под самой скалой с шумом-бряком покатился камешек. Вечка насторожился. И видит: заяц крадется меж серых камней, извивается между ними, точно ящерица, А рыжая собака с черной спиной, потеряв его след перед каменной россыпью, мечется из стороны в сторону, обнюхивая пожухлую траву, пожелтевшие кусты малины.
- Пират, вот он, заяц-то, вот! - крикнул Вечка собаке.
Услышав крик и не поняв, откуда он, заяц встал на дыбы, насторожил уши и, ошалелый, начал оглядываться вокруг.
- Здесь он! - еще раз крикнул парень.
Беляк увидел человека на скале, припал меж камней, а потом, сообразив, что это не спасение, огромными прыжками, с камня на камень, пошел наутек. Собака, обнаружив зайца, с визгом, а затем с лаем кинулась за ним.
Под вечер на выходе из леса Торопыгин встретился с охотником Коростелевым. Тот был кругом обвешан зайцами и походил издали на снежного деда-мороза. Собака Пират, взятая на поводок, важно шагала рядом со своим хозяином.
- Это вы, дядя Николай, столько добыли зайцев? - спросил Вечка, с восхищением разглядывая белых пушистых зверьков.
- Добыл вот, - сказал Коростелез. - Мясо пойдет в котел, а шкурки сдам в кооперацию. Отличные будут дошки для ребятишек.
Вечка глубоко вздохнул.
Есть же на свете замечательные охотники!
А Коростелез продолжал, словно угадав мысли юноши:
- Главное в охотничьем деле - это собака. Без собаки - как без рук. Взять хотя бы вот Пирата, Он зайца найдет, нагонит на тебя, а ты только стой, карауль его да постреливай. Сейчас зайцы одеты не по сезону. Прячутся в самой что ни на есть глухой чаще. Без собаки их никак не отыщешь. А Пират, он из-под земли добудет тебе косого.
- Он у вас породы гончей?
- Да. Он костромич. Разные бывают породы собак - и на зверя, и на птицу.
- За птицей ваш Пират не идет?
- Нет. Для птицы есть лайки, легавые и всякие другие. А ты что так интересуешься?
- Да так просто, - уклончиво ответил Вечка.
