никаких сведений. — Дебора смотрит на фотографию в руке дочери. — Жаль, что я их не знала. Так же как и своего отца. Иногда я думаю, если бы он вернулся из Кореи, моя жизнь сложилась бы иначе.
Деборе было всего три месяца, когда Джозефа Кляйна призвали в армию, и два года, когда он погиб. Хелен редко говорила о нем, никогда не водила дочь на его могилу и всегда меняла тему, когда Дебора просила рассказать о нем так же, как она рассказывала о жизни своей семьи в Вене. Хелен объясняла, что до свадьбы они были знакомы всего несколько месяцев, что он для нее почти такой же незнакомец, как и для Деборы. «Твой отец геройски погиб. Больше мне добавить нечего, — объясняла она. — Я тоже хотела бы знать его лучше». И у Хелен, которая почти никогда не показывала своих эмоций, краснели глаза, отчего маленькая Дебора испытывала смешанное чувство сожаления и тоски. Понятно, что матери больно было обсуждать потерю мужа, но Дебора все же грустила, что ей ничего не известно об отце. В конечном счете смерть Джозефа Кляйна была еще одним поводом, отдалившим Хелен и Дебору друг от друга, хотя могла бы их сблизить.
Дебора шмыгает носом, и Бек испытывает подобие вины — она не догадывалась, как одинока была ее мать в детстве. Однако этот душевный порыв быстро проходит: мать тоже не знает об одиночестве Бек в юности.
Дебора чувствует, что в настроении Бек что-то меняется, — вечер под угрозой. Хотя и в других обстоятельствах, но она последовала примеру Хелен в отношениях с собственными детьми — отдалилась от них, чтобы избежать вопросов о потерях.
— Знаешь, я о многом жалею, — начинает она, — о том, как я жила после ухода твоего отца. Я… я должна была… я не должна была бросать вас.
Бек не может смотреть на мать. До чего же она предсказуема. Хотя извинения могли быть и более убедительными.
Бек продолжает листать альбом и доходит до нескольких фотографий, на которых Хелен держит на руках младенца. Даже в таком нежном возрасте у Деборы уже выделялись высокий лоб и тяжеловатая челюсть.
Но Дебора изучает не снимки, а лицо дочери. Возможно ли добиться ее прощения? Сказать что-то в объяснение своих ошибок? Пусть не оправдать их, но показать, что это ошибки человека, а не чудовища?
— А это кто?
Дебора переключает внимание на черно-белую фотографию незнакомого мужчины, который сидит в гостиной ниже этажом, держа на коленях Дебору.
— Твой отец? — Бек вынимает карточку из кармашка и подносит к глазам. Между Деборой и этим человеком есть очевидное сходство: тот же тонкий нос, высокий лоб, квадратная челюсть, широко расставленные глаза. — Нет, не может быть. Этому мужчине лет пятьдесят. Такого бы не призвали в Корею. Может, это твой дедушка? Ты когда-нибудь встречалась с семьей отца?
— Нет. Они жили на Среднем Западе или что-то вроде того. — Дебора наклоняется к плечу дочери, и у нее захватывает дух. Она не помнит этого момента и все же, глядя в лицо незнакомцу, чувствует безотчетную тоску.
— Смотри!
Дебора показывает пальцем на другую фотографию того же человека, снятую в темном ресторане. Хелен сидит рядом с ним, а он обнимает ее за плечи. На столе перед ними два бокала с шампанским. Плакат на заднем плане гласит: «С Новым годом! 1955». Волосы у Хелен зачесаны наверх, что выгодно подчеркивает ее шею над меховым палантином. С правой стороны к палантину приколота брошь в виде орхидеи.
В 1955 году отец Деборы уже умер. В 1955 году Дебора была дочерью вдовы. У мужчины на фотографии видно кольцо на безымянном пальце, но у Хелен колец нет.
Они находят еще несколько снимков Хелен и того же человека — в Атлантик-Сити и парке Фэйрмаунт. На некоторых фотографиях они вместе с Деборой, на других смотрят только друг на друга.
Когда Дебора училась в первом классе, им задали нарисовать семейное древо. Она попросила Хелен помочь, и та пришла в ярость: «Что это еще за задание такое? Учителя не имеют права совать нос в личные дела учеников!» Тогда Дебора подумала, что такая реакция объясняется травмой из-за утраты семьи во время холокоста и героической гибели мужа в Корее. Действительно, недопустимо, чтобы первоклассники афишировали такие трагедии перед товарищами. Однако, судя по этим фотографиям, Хелен могла скрывать другой секрет, о котором не следовало знать малолетней дочери.
Дебора захлопывает альбом.
— На сегодня достаточно.
— Хочешь, заварю тебе чаю? — предлагает Бек, вставая с кровати.
— Необязательно. — Дебора пытается улыбнуться. — Просто очень много впечатлений.
Когда Бек выходит, держа альбом под мышкой, Дебора окликает ее:
— Оставь его, пожалуйста.
Бек кладет альбом на комод, за которым нашла брошь. Расследование истории «Флорентийца» и личности дедушки поворачивается малоприятной стороной. И все же снимок, сделанный в новогоднюю ночь 1955 года, неоценимо помог им. Он свидетельствует, что бриллиант был у Хелен как минимум с тех времен. Прощаясь с матерью, она думает, сколько еще секретов дремлет в бабушкиной комнате, сколько еще открытий о прошлом Хелен Миллерам предстоит сделать?
Но когда Рико берет у Джейка косяк и говорит: «Прими мои соболезнования по поводу смерти бабушки. Как ты справляешься?» — Джейк не знает, как ему объяснить свои чувства. Рико способен так подробно описать процесс устройства своей матери в дом престарелых, что Джейк даже некоторое время безуспешно собирался написать об этом сценарий. Рико видится с сестрами, братьями, кузинами и кузенами в доме его abuela [3] каждую неделю. Рико его лучший друг, но что это на самом деле значит? Они вместе курят травку и ходят в бар смотреть баскетбол. Господи, когда это марихуана стала наводить на него такую тоску?
Прошло две недели после шивы по Хелен, и уже начали происходить странные события, которые можно объяснить только появлением у Миллеров бриллианта «Флорентиец». Первой это замечает Эшли. Возвратившись из Филадельфии, она снова вернулась к своему ритуалу, которому посвящала день, пока дети были в школе, — стала ходить в бассейн. Это не так дорого, как психотерапия, и гораздо эффективнее. Сейчас ей нужно найти незатратный способ дать выход своему гневу на Райана. Несмотря на его продолжающиеся заверения, что он уладит все недоразумения с компанией, ничто не может стереть воспоминаний о том, как он съежился в углу ванной и с каким страхом признался жене, что свалял дурака.
Когда Эшли въезжает на парковку около бассейна, за ней сворачивает темный седан.
Через полтора часа Эшли выходит с влажными после душа волосами, приятно уставшими мышцами и прояснившейся после плавания головой. Моросит, и женщина бежит к машине мимо темного седана,
