стоящего на месте для инвалидов. Знака «Инвалид за рулем» на стекле, однако, нет. Водитель — франтоватый мужчина среднего возраста — поднимает глаза от газеты и приятельски улыбается Эшли. Наверно, ждет жену после занятий аэробикой.
Прямо от бассейна Эшли направляется в библиотеку и, остановившись на красный сигнал светофора, ест заранее приготовленный салат. После физической нагрузки ее одолевает голод, и потому она быстро и жадно засовывает еду в рот. Это один из тех случаев, когда машина дает обманчивое ощущение приватности. Стекла у нее не затонированы, и все вокруг могут видеть, что сидящая внутри женщина ведет себя как свинья. Устыдившись своих дурных манер, Эшли бросает взгляд в зеркало заднего вида и замечает темный седан, ожидающий на светофоре позади нее. Водитель относится к тому типу мужчин, которых она всегда считала привлекательными: высокий, смуглый, недурен собой. Такой, как Райан. Впервые после того, как она увидела мужа на полу в ванной, она чувствует к нему влечение.
Направляясь по знакомым улицам к библиотеке, Эшли прибавляет звук стерео. Когда она въезжает на подземную парковку, седан заруливает в туннель следом. Мужчина в нем один. Никакой жены в спандексе. Зачем он стоял у спорткомплекса, если не нужно было никого забирать? Может, пережидал дождь? Странно все это. С другой стороны, люди вообще странные существа. По пути в библиотеку Эшли уже отбрасывает эти мысли.
В дополнение к бассейну Эшли начала ежедневно посещать местную библиотеку. После плачевной встречи с Джорджиной она перераспределила усилия и вместо поисков возможностей продать бриллиант занялась поисками доказательств, что он принадлежит им по праву. Единственной проблемой было то, что она не имела представления, как подступиться к прошлому Хелен. В библиотеке она рассчитывала найти какое-нибудь руководство по поиску предков, а нашла Клару, главного библиотекаря.
Клара не профессиональный исследователь, но завзятый генеалог-любитель. Корни своей семьи она проследила аж до викингов и с энтузиазмом предложила помощь, когда Эшли поинтересовалась соответствующими ресурсами. Она показала Эшли, как пользоваться сайтом ancestry.com. Вместе они нашли результаты самой ранней доступной переписи, 1940 года, где с радостью обнаружили, что Хелен проживала в пансионе на Монумент-стрит в Филадельфии. Эшли не подозревала, что в том году Хелен уже находилась в США. Тогда ей было всего четырнадцать лет, а значит, умерла она в возрасте девяноста двух. Старшая внучка предполагала, что бабушке было около ста.
Потом Клара помогла Эшли составить генеалогическое древо, которое назвала по фамилии Миллер, хотя Миллерами в нем были только Дебора, Бек и Джейк; даже у Хелен была другая фамилия, а также у самой Эшли Джонсон. Добавив Миллеров и Хелен, Эшли включила в схему Райана и своих детей. Найти свидетельство о рождении Хелен или брачное свидетельство своих прабабушки и прадедушки она не смогла, но хорошо знала членов их семьи по именам: Флора, Лейб и Мартин Ауэрбах. О других предках у нее сведений не было.
Когда Эшли поинтересовалась у матери девичьей фамилией Флоры, Дебора тут же ощетинилась.
— Не знаю, что ты от меня хочешь, — сказала она. — Мне известно только, что она научила Хелен шить и что у нее были ярко-рыжие волосы.
— Ты знаешь, где она умерла?
— Неужели я не рассказала бы тебе об этом? Отца и брата Хелен отправили в Дахау, но что случилось с Флорой, она так и не узнала.
— А как насчет твоего отца? — продолжала Эшли.
Когда она забила в базу сочетание «Джозеф Кляйн», система выдала больше 70 000 людей с таким именем. Она ограничила поиск списками военных, но среди жертв войны в Корее Джозефа Кляйна не оказалось.
— Не копайся в этом, — предупредила ее Дебора.
— Наверняка Хелен хоть что-то тебе говорила. Когда его призвали? Когда он родился? Откуда он?
— Я сказала, оставь это. — В голосе Деборы прозвучала необычная резкость.
Когда Эшли сообщила о странном поведении матери Бек, сестра поведала ей про фотографию, которую они нашли в стенном шкафу, и про мужчину, который очень похож на Дебору, но выглядит слишком старым, чтобы воевать в Корее.
— Так, значит, Джозеф Кляйн не наш дедушка? — спросила Эшли.
— Не уверена, что Джозеф Кляйн вообще существовал, по крайней мере среди знакомых Хелен. Я тут немножко покопалась и не нашла о нем ничего.
Эшли сразу же стало совестно: зачем она так насела на мать? Потом она поняла: не нужно сильно углубляться в прошлое, чтобы сообразить: в истории Хелен концы с концами не сходятся. Дебора, видимо, давным-давно оставила попытки разузнать что-то об отце.
Дерево с ветвями Ауэрбахов, Миллеров и Джонсонов выглядело худосочным, но у Эшли закончились родственники для его пополнения. Ну, позже, может быть, добавятся еще какие-нибудь Миллеры. Было бы легче отыскать семью ее отца, Кенни, но Эшли запретила себе подобное любопытство. Так что она сохранила семейное дерево Миллеров, состоящее всего из одиннадцати имен, и подозревала, что о других родственниках никогда не узнает.
Когда сегодня Эшли приближается к кафедре выдачи книг, Клара машей ей рукой, торопя подойти.
— Я все утро вас жду. Вы не поверите, что я нашла.
Заинтригованная, Эшли с волнением склоняется к ее плечу. Клара пахнет белым мускусом. На ней платье с иллюстрациями из книг. Она не похожа на других подруг Эшли, и это сближает их еще больше.
Клара кликает на ссылку «Нью-Йорк. Списки пассажиров и членов команды, 1820–1957», и имя Хелен Ауэрбах выскакивает в манифесте парохода «Президент Гардинг», вышедшего из Гамбурга в Нью-Йорк 23 апреля 1939 года.
Имя Хелен Ауэрбах встречается посередине страницы. Четырнадцать лет; род занятий: школьница; владение языками: немецкий; страна рождения: Германия; город: Вена; национальность: еврейка.
— Почему здесь написано, что Вена в Германии?
— Я тоже задалась этим вопросом, — объясняет Клара. — Оказалось, что перед войной, в тысяча девятьсот тридцать девятом году, Австрия была аннексирована Германией и потеряла независимость.
Эшли проводит пальцем по списку из шести имен, следующих за именем Хелен на первой странице манифеста. Имена и возраст разные, но под словом «ученица», под словом «немецкий», под «Веной» и «еврейкой» шесть раз повторяется: «ТЖ».
— ТЖ значит «то же», — говорит Клара, прищуриваясь, чтобы разобрать буквы.
И как это Эшли сама не догадалась? Она листает манифест дальше.
— Стоп. — Клара проводит пальцем по колонке на экране. — Путешествие Хелен оплачено господином Ирвином Гольдштайном. Он также назван как «ДР» — друг, — у которого Хелен поселилась в Соединенных Штатах, на Сайпрус-стрит в Филадельфии. И снова шесть строк под «ДР» и под пунктом назначения гласят «ТЖ». — Вы знаете Ирвина Гольдштайна?
Эшли качает головой.
— Никогда о нем не слышала. Итак, он заплатил за их поездку? И они все приехали к нему? Вроде бы мы выяснили, что бабушка жила на Монумент-стрит?
— Может быть, этот Гольдштайн устраивал
