class="p1">– Отличные морские ушки, – восхитился учитель, уменьшая огонь под кастрюлькой.
В кастрюльке лежали четыре раковины, содержимое которых было превращено в сашими и разложено в створках ракушек, как на тарелках.
– Кушай, Цукико.
Добавив немного васаби, учитель макнул кусочек моллюска в соевый соус. Жевал он медленно. Морщины у рта выдавали возраст. Я тоже взяла кусочек морского ушка. А вот мой рот, думаю, пока выглядел довольно молодо. В тот миг я подумала, что лучше бы и мне выглядеть старше.
Вареный осьминог. Морские ушки и другие моллюски. Плосколоб. Вареные раки. Крупные креветки в кляре. Блюда подавали одно за другим. Через какое-то время учитель стал есть медленнее. саке он тоже пил по чуть-чуть, лишь немного наклоняя чарку. Я же быстро расправлялась с едой и опрокидывала чарку за чаркой, почти не разговаривая.
– Ну как, вкусно? – спросил учитель с таким умилением, будто смотрел на с аппетитом обедающую внучку.
– Вкусно, – отрывисто бросила я, но потом повторила, постаравшись вложить больше чувств: – Вкусно!
Когда подали тушеные овощи и маринованные пикули, мы оба были уже сыты. От риса мы отказались, ограничившись только мисо-супом. Прихлебывая вкусный мисо-суп на рыбном бульоне, мы потихоньку допили оставшееся саке.
– Ну что, думаю, нам пора. – И учитель поднялся из-за стола с ключами от номера в руке.
Я тоже встала, но, похоже, алкоголь подействовал сильнее, чем я думала, – я едва держалась на ногах. Шатаясь, я сделала шаг вперед, но тут же упала, упершись руками в пол.
– Ай-ай-ай. – Учитель смотрел на меня сверху вниз.
– Чего смотрите? Лучше помогите подняться, – тихо проворчала я, на что он только улыбнулся.
– Ну вот, наконец-то стала самой собой, – произнес мужчина, протягивая мне руку.
По лестнице я поднялась, держась за руку учителя. Мы остановились посреди коридора, перед дверью его комнаты. Он вставил ключ в замочную скважину. Щелкнул, открываясь, замок. Я стояла, покачиваясь, в коридоре, глядя учителю в спину.
– Цукико, в этой гостинице отличные источники, – обернувшись, сообщил он.
– Что? – рассеянно отреагировала я, по-прежнему покачиваясь.
– Как немного полегчает – сходи окунись.
– Что?..
– И протрезвей хоть немного.
– Чего?..
– Если после водных процедур не пойдешь спать – приходи ко мне.
Я не ответила растерянным «что?». Вместо этого я, округлив глаза, удивленно посмотрела на него:
– Что вы имеете в виду?..
– Ничего особенного. – И мужчина скрылся за дверью своего номера.
Дверь закрылась прямо у меня перед носом, оставив меня, все еще немного шатавшуюся, стоять в коридоре. Я еще раз прокрутила в затуманенной алкоголем голове слова учителя. «Приходи ко мне». Он совершенно точно именно так и сказал. Но зачем? Что меня там ждет, в его комнате?.. Ну не в карты же будем играть?.. Наверняка продолжим пить. Ну или, зная учителя, могу предположить, что ему вдруг взбредет в голову почитать стихи.
– Нет, Цукико, никаких лишних ожиданий, – пробормотала я, направляясь к себе в номер.
Открыв дверь и включив свет, я увидела расстеленный на полу прямо в центре комнаты футон. Багаж стоял у стены.
Переодевшись в юкату [24] и готовясь к купанию в источнике, я несколько раз повторила себе:
– Никаких лишних ожиданий, никаких лишних ожиданий…
Вода в купальне ласкала кожу. Вымыв волосы, я несколько раз то вылезала из теплой воды, то залезала обратно. А когда наконец тщательно высушила голову феном в раздевалке, поняла, что, сама того не заметив, потратила на банные процедуры больше часа.
Вернувшись в комнату, я открыла окно. Внутрь ворвался ночной воздух. Шум волн за окном стал отчетливее и громче. Какое-то время я так и стояла, прислонившись к окну.
Когда мы с учителем успели так сблизиться?.. Поначалу он был чужим для меня человеком. Незнакомым пожилым учителем из давно законченной старшей школы. И даже когда мы понемногу начали общаться, я толком не смотрела на него. Он был каким-то туманным созданием, тихо пившим саке, усевшись на соседнем табурете за стойкой.
И только его голос запомнился с самого начала. Это был приятный голос, вроде бы чуть высокий, но с примесью низких нот. Этот голос исходил от того смутного создания на соседнем месте у бара.
С какого-то момента я, находясь рядом с учителем, стала ощущать тепло, исходившее от его тела. Я ощущала его энергию сквозь накрахмаленную рубашку. Было в этом ощущении что-то родное. Это чувство выглядело так же, как учитель. Оно было таким же величавым, но в то же время – мягким, как он сам. Я все еще не научилась как следует улавливать это ощущение. Оно исчезало всякий раз, когда я пыталась его поймать. Исчезало, но тут же снова оказывалось рядом.
Интересно, смогу ли я точнее уловить его, если мы с учителем будем касаться друг друга? Но, вероятно, энергия просто так устроена – это нечто расплывчатое и неуловимое, что всегда ускользает прочь, что бы мы ни делали.
Привлеченный светом лампы, в комнату влетел крупный мотылек. Разбрасывая чешуйки с крыльев, он облетел комнату по кругу. Потянув за шнурок, я переключила освещение с большой белой лампы на маленькую оранжевую. Мотылек бесцельно покружил по комнате и в итоге упорхнул в окно.
Я немного подождала, но насекомое не возвращалось.
Закрыв окно, я заново завязала пояс юкаты, чуть подкрасила губы помадой и взяла носовой платок. Стараясь создать как можно меньше шума, заперла дверь своего номера и вышла в коридор. Там свет лампочек привлек несколько маленьких мотыльков. Прежде чем постучать в дверь комнаты учителя, я сделала несколько глубоких вдохов. Слегка сомкнула губы, поправляя помаду, пригладила ладонью волосы и снова глубоко вздохнула.
– Учитель, – позвала я, и в ответ услышала:
– Открыто.
Я осторожно повернула ручку.
Учитель сидел, положив локти на низенький столик. Он попивал пиво, повернувшись спиной к расстеленному напротив стола футону.
– А что, саке нет? – спросила я.
– Есть – в холодильнике, но я больше не хочу, – ответил учитель, наливая еще пива.
Напиток красиво запенился в бокале. Я тоже взяла один из бокалов, стоявших на холодильнике.
– Мне тоже налейте, пожалуйста. – Я протянула ему свой бокал, и мужчина наполнил его, сформировав наверху такую же красивую пенную шапочку.
На столике лежало несколько обернутых в фольгу треугольников сыра.
– С собой привезли? – поинтересовалась я, и учитель кивнул. – А вы, смотрю, подготовились.
– Да так, вдруг решил положить в сумку, когда собирался.
Ночь стояла тихая. Тишину нарушал лишь едва уловимый шелест волн за окном. Учитель открыл вторую бутылку. Негромкий щелчок открываемой пробки почему-то разнесся по всей комнате.
К концу второй бутылки мы уже почти все время молчали. Плеск волн временами становился
