придумывала впервые в жизни, но выдавала стихи один за другим. Одно стихотворение, два, десять, двадцать… Окончательно вымотавшись, я положила голову на футон учителя и развалилась на полу. Веки сомкнулись будто сами собой, и открыть глаза больше не получалось. Учитель волоком перетащил меня на футон – правда, этого я толком не помню, – и оставил спать. Когда я проснулась, за окном все так же шумели волны, а сквозь шторы пробивался солнечный свет.
Чувствуя какую-то тесноту, я повернулась на бок и увидела спящего рядом учителя. Он заснул, положив голову на мою руку. Коротко вскрикнув, я вскочила на ноги. Не в силах даже думать, я умчалась обратно в свою комнату. Там я нырнула в кровать, тут же снова вскочила, обошла комнату по кругу, открыла и снова закрыла занавески, еще раз нырнула в кровать, с головой накрывшись одеялом, опять вскочила на ноги и с все такой же совершенно пустой головой вернулась к учителю. Занавески в его комнате были по-прежнему закрыты, в помещении царил полумрак. Мужчина уже проснулся и дожидался меня, лежа в постели.
– Цукико, иди сюда, – мягко позвал меня учитель, откинув край одеяла.
– Хорошо, – тихо произнесла я, укладываясь на футон.
Знакомое ощущение накрыло волной.
– Учитель. – Я уткнулась лицом в грудь мужчины.
Учитель несколько раз поцеловал мои волосы. Прикоснулся к моей груди сначала сквозь ткань юкаты, а потом – уже под ней.
– Хорошая у тебя грудь, – заметил он тем же тоном, каким рассказывал о творчестве Басё.
Я захихикала. Засмеялся и учитель.
– Хорошая у тебя грудь. И ты сама – хорошая, Цукико. – Он погладил меня по голове. И еще раз. И так много-много раз подряд.
Мне захотелось спать.
– Я сейчас засну, – сказала я, на что учитель ответил:
– И правильно, давай спать.
– Но я не хочу засыпать, – пробормотала я. Вот только веки закрывались сами собой.
Может, ладони учителя выделяют какое-нибудь снотворное?..
«Я не хочу засыпать. Учитель, обнимите меня», – хотела сказать я, но язык уже не ворочался.
– Не… не хо… чу… не хочу… – под конец прерывисто бормотала я.
Руки учителя тоже перестали двигаться. Я слышала его тихое сопение.
– Учитель, – из последних сил прошептала я.
– Цукико, – таким же слабым, сонным голосом отозвался он.
Крики чаек над морем едва доносились до моих сонных ушей.
– Учитель, засыпать нельзя, – пыталась сказать я, но у меня ничего не вышло.
Засыпая в его объятиях, я погружалась в глубокий сон. Я была в отчаянии. И все в том же отчаянии я погружалась в сон – свой собственный, никак с учителем не связанный. Несколько чаек громко кричали в лучах утреннего солнца.
Что-то громко шумело. Как оказалось, это были камфорные деревья за окном. В шелесте листвы слышалось то «сюда, сюда», то «кто, кто». Я посмотрела на деревья, высунув голову в открытое настежь окно. В их ветвях сновали несколько маленьких птичек. Какие шустрые… Даже толком не разглядишь – видно только, как шевелятся листья, и больше ничто не выдавало присутствие птиц.
К слову, птиц я как-то видела и на вишневых деревьях в садике у учителя. Дело было ночью. Птицы несколько раз пролетели в ночной темноте, а потом затихли. Здешние же птахи утихать и не думали. Они продолжали носиться туда-сюда, заставляя листья камфоры громко шелестеть.
В последнее время мы с учителем не виделись. Я все так же наведывалась в бар к Сатору, но и там, за стойкой, я ни разу не видела знакомой фигуры.
Слушая призывный зов камфорных деревьев, я и этим вечером решила пойти в привычное заведение. Сезон конских бобов закончился, но в меню наверняка появились не менее вкусные зеленые соевые бобы. В ветвях камфор по-прежнему носились маленькие птички, заставляя листья шелестеть еще громче.
Заказав холодный тофу с соей, я присела за стойку с краю. Учителя в зале не было. Ни за стойкой, ни за столиками.
Я выпила пива, перешла к более крепким напиткам, а его все не было. Я даже на миг задумалась о том, чтобы наведаться к нему домой, но это явно уже было бы слишком назойливо. Рассеянно попивая саке, я вскоре почувствовала сонливость.
Я ушла в туалет и, сидя на унитазе, посмотрела в маленькое окошко. Мне вспомнилось, что было какое-то стихотворение, в котором автор жаловался на одиночество, которое он чувствовал, глядя через окно туалета на синее небо. Взгляд в окно уборной и у меня вызывал чувство одиночества.
«Может, все-таки наведаться к учителю домой?» – подумала я, возвращаясь в зал, но тут же увидела его. Мужчина сидел, как обычно демонстрируя идеальную осанку, через один стул от меня.
– Ваш холодный тофу, – передал Сатору заказанное клиентом блюдо, и учитель, приняв горшочек с тофу, осторожно влил немного соевого соуса. Аккуратно отломив палочками кусочек соевого творога, учитель поднес его ко рту.
– Как же вкусно, – сказал он, поворачиваясь в мою сторону. Сказал легко, даже не поздоровавшись, словно продолжая лишь ненадолго прерванную беседу.
– Я тоже недавно брала, – сообщила я, на что учитель легонько кивнул.
– Потрясающая штука – тофу.
– Что вы имеете в виду?
– Можно отварить и есть горячим. Можно – холодным. Можно потушить, можно обжарить в масле… Тофу просто всемогущ! – тут же пояснил мужчина, поднося к губам маленькую чарку.
– Давайте лучше выпьем – все-таки давно не виделись. – Я наполнила чарку учителя.
– Ты тоже выпей. – Он налил мне.
В результате той ночью мы по-настоящему напились. Так сильно, как еще ни разу не напивались.
Что это там, на горизонте, похожее на торчащие из моря иглы? Корабли? Какое-то время мы с учителем напрягали зрение, пытаясь рассмотреть далекие объекты. Мы всматривались вдаль, не моргая, а потому скоро почувствовали сухость в глазах. Мне это быстро наскучило, но учитель упорно продолжал смотреть куда-то за горизонт.
– Учитель, вам не жарко? – спросила я, на что он отрицательно покачал головой.
«Где это мы?» – подумала я. Помню, как мы сидели и выпивали, а вот сколько потом насчитали пустых бутылок – не помню.
– Моллюсков собирают, – пробормотал учитель, переводя взгляд с горизонта на берег. После отлива там было много людей – они собирали ракушки. – Вроде не сезон… Неужто здесь еще есть что собирать? – продолжил он.
– Учитель, а где это мы? – В недоумении я оглянулась вокруг.
– И снова я здесь, – только и ответил мужчина.
– Снова?.. – переспросила я.
– Снова, – подтвердил мой собеседник. – Иногда я оказываюсь здесь.
Пауза.
– Вообще, я больше люблю дальневосточных
