Впереди была бесцветная пелена, и еще... еще взгляд его упал на барометр, стоявший всегда в углу. Да, конечно, "это наш чердак...", понял он... Прибор являл ему неожиданное: "no substance to breathe".
- Мы-таки откинулись, друг мой, - задумчиво воспроизвел Громоотвод бродившую по сознанию сквозную и причиняющую незнакомое болезненное беспокойство мысль.
Кыш смотрел на него широкими от небытия глазами: он уже сообразил, что все как всегда, только он не дышит. И это конечно иллюзия - отсек Того Света, имитирующий чердак, их прощальное земное пристанище. Интересно, как долго? Но, по-любому, надо действовать самим, а не ждать.
Они ни о чем не договаривались, просто подошли к "окну" и прыгнули. Сразу исчезло.
ВОСПОМИНАНИЕ НОМЕР ДВА
Это что там в небе такое кочегарится? Мне так неестественно... еще не знаю почему, потом же, словно в затверженном наизусть сне (автоматизм - не мой) опускаю взгляд на руки и вижу яснее ясного - это не я совсем. Сознание мое в чужом теле, в чужом ощущении, в чужой душе. Только мысли - мои, как и в последний момент на московской мансарде, оставленной для моего final спектакля разогнанной под зад богемой так называемой.
Сосредоточиться и вспомнить: кто я. Для начала хотя бы, где.
Я воспринимаю землю как незащищенный помост, хрупкий, грозящий от удара или урагана сорваться в тартарары. Я пытаюсь держаться за обломок чего-то знакомого, знакомого руке, по ощущениям даже, руке того существа, которым я оказался, но не мне, нет.
Интересно, а существо это думает со мной одновременно или как? Оно о моем присутствии подозревает?
Или я просто опять кому-то снюсь, в чей-то дрим вызван. Надо признать, держит здесь сильно, все попытки выпорхнуть или рассредоточиться в разреженность неназываемую - фиг два. Магнетическое тело, руки неподвластно мне изображают какой-то довольно нелепый жест, на лице, которое я ощущаю как наотмашь налетевшую птицу на большой скорости тогда сбитую на хайвее, лицо в крови (ее? моей?)...
Что там за олвейз с крылышками в небе гигантский суперплюс?
Какое нелепое сравнение... Какое меткое.
Меткое... Он тоже стреляет. Заход где-то в полукилометре от меня и мощный бомбовый выброс.
А... теперь я проникаю, как взломщик, в структуру окружающего меня, как море, сознания... Довольно классные ощущения, изысканные ощущения. Я отрываю руки от этого (не знаю как его назвать, кактус что-ли какой) - и это уже мой жест, неожиданный для существа или во всяком случае - непонятный.
Навстречу бежит какой-то астральный невозвращенец с перекошенным от страха пополам с кайфом упоительным лицом, так сказать. Руки тянет. Мерзавец.
Разом я прихожу в "сознание" и соображаю, что это - прелестная девушка, проживающая в гордой Сербии, что звать меня неместным именем Леда, что самолет надо мной перешел звуковой барьер и я весьма капитально и видно насовсем ничего не слышу, хотя этот Мирко... Марко... орет чего-то - если слышала, точно бы оглохла. И по вискам действительно течет кровь.
Толчок резкий. Я полностью прихожу в сознание и теперь уже ее изумленными глазами смотрю на себя, чувствую, как будто в меня влетело невидимое существо, пеленгующее мои чувства - Азраил? Это конец, прекрасный друг.
На некоторое время два существа осознают себя в едином ритме сердцебиения. Нет, это не сон - это действительно очередной поворот нелепой траектории, проносящей меня навстречу горней выси мимо этой девицы, ощутимо пострадавшей от американской военщины. Теперь я уже вижу ее со стороны - но и она себя так видит. Ее душа испуганной птичкой жмется ко мне - уже вне сомнений, ей действительно абзац. Другое дело, как я сюда попал и где соучастник... Но ясно, что это уже не глюк от развлечения по имени kick и не ледяные пустыни с персонажами дурных видений. Это очень конкретная смерть. Запах.
Ну и еще, понятное дело - теперь мы полетим с ней вместе.
ВОСПОМИНАНИЕ НОМЕР ТРИ
А я пытаюсь нащупать взором, куда ты пропал
и вижу мы летим над горами какими-то и ты резко падаешь вниз
(почему "падаешь" - ведь ты невидим мне?)
и я не могу за тобой, словно ветер волнами уносит меня мимо, дальше,
чтобы как Робинзона швырнуть о берег или разбить о риф
в небе полно рифов...
Ты внизу, там еще девчонка какая-то
(голос подсказывает: ты знал ее когда-то позавчера)
ее много кто знал
"Красивая девочка Бэмби
На улице этой живет..."
Ракету на цель отпуская,
Так натовский думал пилот
И злые веселые люди
Похожие на виноград
Палят из зенитных орудий
И сами - так быстро горят...
Над городом Приштиной в небе
Большой самолет пролетал
Тяжелые бомбы на теле,
Горящий на солнце металл
Он пах благодатною смертью
Сжимая ее под крылом
Внизу завывали сирены
И пели, и пели о нем
Неистово грустную песню
О скрипе его грешных крыл
О женском неназванном месте
В котором он, может быть, был
Вот так и любовь... Непонятна
Была ему скука внизу
О боже, как здесь неопрятно
На небе - как в пьяном лесу
Вон слева - там стингер сверкает
Внизу пучеглазит радар
Там Сербия... Кто ее знает...
С ней нынче же будет удар
Потом же он вспомнил о Бэмби
И всяких подобных делах
Его передернуло нервно:
"Пускай их спасет их аллах
Ты должен, иначе упал бы
Бомби, раз умеешь летать
Иначе внепланово сядешь
И прочая ёб твою мать"
Он вышел из залпов подствольных
В крутую дугу над шоссе
Там землю колбасило болью
Накрыты? Да, вроде бы все
А сколько там в баках бензина?
Да столько, сколь бомб в запасном
И что за, простите, мудила
Затеяла этот облом...
Наверно, милошевич злобный
Он свой угнетает народ
Он правду в подвале скрывает
И песен ему не поет
Другие... их попросту жалко
(Еще две легли в точный курс)
Я просто небесное жало
А кровь... Будто строберри вкус
И по хрену, кто там стреляет
Наш Джо не боится погонь
Сам ужас на всех нагоняет
И в общем крепка его бронь
Потом начинались овраги
И город, где важный объект
Последнюю бомбу отправив
На душу последний взял грех
Все стало спокойно и славно
Как будто чипсы суперстар
Эй, Бог! Полетели обратно
Ты вроде как мне помогал
Молитвой уста осеняя
Он думал о высшем суде
О важности прав человека
Солане, другой ерунде...
Одно лишь ему не давало
Спокойно лететь в Авиано
Немного томило, несильно стремало
Но в целом весьма задолбало
Как все же неистово благо...
Он плакал, как дети во сне
И понял, что НАТО не право
И понял, что небо - в дерьме
Красивая девочка Бэмби
На улице этой жила
Слезой бутерброд окропляя,
Он плакал. Она умерла.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ЛЕДА И СТИКС
Stay the night
I'm so afraid by the light
Evanescent odour brings me morn
Nothing's happen no more
Come... Only try to feel that deathly ray
(maybe will be rain today)
Fragranses of Ledah...
Набережная была полупуста. То там то здесь едва вслух переговаривались прибывшие - незнакомые. Громоотвод лежал на брущатке, ощущая силу своего падения, способную вдребезги разнести не то что обыденное, но и ментальное тело, однако же чувствовал, что (как ни странно) все на месте. Неподалеку Кыш сидел, невидящим взором устремясь в проносимую в небе южным ветром будущность, на коленях его спала, ткнувшись головой, незнакомая красавица.
- Очнулся?
- Примерно так.
Громоотвод попробовал встать, но сразу сообразил, что это ему не под силу. Выпрыгнули в окно, за которым ничего. Полетели куда-то вбок, оказалось - мир внизу. Потом какие-то самолеты. Потом Кыш ломанулся вниз так, что не догнать. Потом туман. И вот теперь здесь.
- Я вроде вспомнил. Мы все еще кувыркаемся или наконец все ж как померли?
Кыш приложил палец к губам, знаком этим упреждая его не тревожить спящую и показал на большие стеклянные но при том тонированные ворота, открывающие шахту лифта. Шахта устремлялась в неподвластную взору высь.
- Здесь пристань. Дальше уже все. Я даже одну из прошлых жизней вдруг вспомнил, пока кувыркало меня, - теперь точно знаю, что меня с земли все это время так напрочь сметало. Безумная любовь... я силой своего самоубийства столкнул ее с земли вместе с собой. Мы снова вместе, сентиментальный вот мой вывод.
- Надолго? Там чего, фильтрационный лагерь?
- Я убью Бога, если он посмеет. Нет. Она будет со мной.
К ним подошел служитель набережной, одетый в оранжевую хламиду.
- С Земли? Долго ждать не будете, сейчас откроют. Тут только эти, - он кивнул головой на толпу нервно дрожащих и мокрых одинаково одетых мудодов.
- Кто такие? - Громоотвод наконец встал и решительно смотрел вокруг.
- Не бойся, - сказал служащий, - это твое пробуждение, которого ты так стремаешься, оно миновало. А театрально выряженные - гондольеры. Друг твой здорово тряхнул землю, в Италии куча гондольеров потонула. Ну и все сразу сюда. Вряд ли, впрочем, - понизил он голос, - ждет их здесь хоть что-нибудь приличное. Смотрите: в их глазах страх. Степень же полученного за этой дверью прямо пропорциональна тому, что ожидаешь увидеть. Я не говорю: что хочешь - то и увидишь. Но связь есть. У этих же с фантазией явно переполох.
