- Где ты, Мюриел? Что с тобой, доченька? Я не слышу твоего голоса. У тебя все в порядке? 11. Афинский аэропорт. День. Зной.
Садится американский "Боинг". На трапе среди пассажиров - Сю и Мюриел.
Как рекламные открытки, сменяются виды Афин, островов, прогулочных пароходов, ресторанов и таверн. И всюду мы видим Сю и Мюриел - беззаботных и веселых. Гуляющих и танцующих. И, как на карусели, меняются их партнеры. 12. Греческий курорт. Знойный день.
Роскошный "Роллс-Ройс" с откидным верхом делает вираж на крутом серпантине горной дороги и тормозит возле ресторана. Ресторан и стоянка автомобилей разместились на скале над морем. Ресторан без крыши. Столы укрыты от солнца огромными зонтами. Вместо стен - обломки античных колонн и статуй. Хотя оркестр - современный джаз, а публика в курортных модных одеждах.
Из "Роллс-Ройса" выпархивают Сю и Мюриел. С ними два араба: один сухопарый, в европейском костюме, другой - тучный, с одышкой, в темных очках, в белых восточных одеяниях. Первый явно раболепствует перед вторым.
Столик для них заказан заблаговременно. Он уставлен яствами и винами. Официант почтительно склоняется перед арабами.
Все четверо усаживаются. Сю и Мюриел смущены всеобщим вниманием к их столу.
Тучный араб обозрел стол и недовольно поморщился. Он сгреб угол скатерти, и все, что было на столе, полетело на пол.
Второй араб (официанту). Принеси то же самое, но свежее.
Первый араб (Мюриел). Мой друг Азиз известен на всем Средиземном море своим богатством.
Мюриел. Может купить, если захочет, весь этот ресторан?
Первый араб. Не только ресторан, но и весь остров.
Мюриел (кивая на белый лайнер, застывший у горизонта между небом и землей). И этот пароход?
Первый араб. Не только тот пароход, но все пароходы, какие пройдут мимо острова, пока мы сидим в ресторане.
Второй араб. Пожалуйста, сидите и считайте.
Мюриел (щепотом). Он не женат?
Первый араб. Нет еще. Выбирает.
Сю. А кого предпочитает ваш друг: блондинок или брюнеток?
Второй араб. Я всех люблю. И блондинки. И брюнетки. И американки, и шведки, и итальянки. Всех. Кроме... Израиль. Израиль - мой враг. Смертельный враг моего народа. Я себе скорее член отрежу, чем лягу в постель с еврейкой.
Сю. И даже с очень красивой еврейкой?
Второй араб. С самой красивой. Зарежу. Весь Израиль вырежу.
Мюриел. Не верю. И/маленьких детей тоже?
Первый араб. Мой друг Азиз сказал ясно: всех!
Сю. У вас был предшественник... Покрепче вас.
Второй араб. Кто?
Сю. Адольф Гитлер. Но и ему это сделать до конца не удалось.
Второй араб. Он был дурак... ваш Гитлер и... нищий. А у нас - нефть. Что захотим, то и сделаем. Весь мир пляшет под нашу музыку..
Сю. Весь ли?
Второй араб. И ваши американцы тоже. Все зависит от того, сколько я предложу.
Сю. Вы самонадеянны, Азиз... или как вас там зовут. Мне вас жаль.
Второй араб. Почему?
Сю. Потому что поутру вы могли бы лишиться своего члена.
Второй араб. Вы? Я вас правильно понял?
Сю. Да, и к тому же великодушная еврейка. Поэтому я пошлю вас сейчас к чертовой матери, чтоб вы смогли еще полюбоваться своим членом, если живот вам не помешает.
(Обращается к проходящему мимо их столика светловолосому парню.)
Эй, молодой человек с нордической внешностью, не откажитесь потанцевать с еврейкой?
Парень (им оказался немец по имени Гюнтер) почему-то смутился, но, поборов смущение, протягивает Сю руку. Она встала. И их тут же поглотил водоворот танцующих. Где-то невдалеке мелькнули лица Мюриел и первого араба.
Гюнтер. Почему вы меня так спросили?
Сю. Как я спросила?
Гюнтер. Соглашусь ли я станцевать с еврейкой.
Сю. Не понимаю, почему вы насторожились?
Гюнтер. Потому что я - немец.
Сю от души расхохоталась.
Сю. Час от часу не легче. Отличная комбинация. От араба к немцу. Я пошутила, милый Ганс.
Гюнтер. Меня зовут Гюнтер.
Сю. Это дела не меняет. На один танец можно имени не запоминать. Повторяю, я пошутила. Я не еврейка. Посмотрите на мой нос. Ваш покойный земляк доктор Геббельс захлебнулся бы от восторга. Какая линия профиля! Какая чистота арийской расы!
Гюнтер. Не понимаю, зачем вы так? Хотите меня оскорбить?
С ю. С каких это пор немцы стали обидчивы, как... ну, скажем, евреи?
Гюнтер. Возможно, потому что на них и на нас лежит тяжкая тень прошлого.
Сю. О! Это любопытно! Вы не совсем пустой мальчик... немецкий. Так кто же я? Угадайте!
Гюнтер. Американка, конечно.
Сю. Ну, это не трудно угадать, хотя бы по моему произношению. А каких корней? Ирландских? Славянских?
Гюнтер. Я бы скорее определил... итальянских... или испанских предков.
Сю. Так мне все говорят. И все - ошибаются. Ой, к нам идет главный евнух гарема, из которого вы меня похитили. Давайте убежим!
К ним протолкался сухопарый араб. За ним виднелась рожица Мюриел.
Первый араб. Эта дама пришла с нами. И разрешение танцевать с ней надо было спросить у нас.
Гюнтер. Я бы с удовольствием это сделал, номы больше танцевать не собираемся.
Первый араб. Тогда проводите ее к нашему столику.
Гюнтер. Будьте любезны пойти первым и показать дорогу.
Араб повернулся к ним спиной, и Сю, схватив Гюнтера за руку, бросилась бежать в другую сторону, к выходу. 13. Дорога в горах серпантином вьется над морем. Вечер.
Мчится спортивный белый "Мерседес". Двухместный, без крыши. Он уносит Гюнтера и Сю от преследующего их "Роллс-Ройса" с арабами. А они явно не хотят отставать. И вот уже начинают нагонять.
Машины на сумасшедшей скорости вынеслись на узкую кромку пляжа и мчатся по гальке, сминая зонты, раскидывая шезлонги, разгоняя загорающих. Казалось бы, вот-вот "Роллс-Ройс" настигнет беглецов. Гюнтер внезап
но направляет машину в море. И она поплыла, подняв бурун за кормой. Автомобиль-амфибия.
А "Роллс-Ройс" ткнулся радиатором в воду и застыл.
Гюнтер и Сю хохочут, уходя все дальше в море.
13-а. Море. Ночь.
Белый "Мерседес" недвижно застыл в спокойной, переливающейся лунными бликами воде. Луна ярко светит, сияют звезды в черном небе. Вдали перемигивается огоньками берег.
Сю и Гюнтер, абсолютно обнаженные, лежат на мягких сиденьях.
Музыка тихо льется из радиоприемника, не заглушая рокота воды, чуть колышущей машину-амфибию.
Сю. Сколько ты еще здесь пробудешь?
Гюнтер. А что, уже думаешь о расставании?
Сю. Глупый. Я думаю о том, что мне не хочется расставаться с тобой. Вот уж не предполагала.
Гюнтер. Ну и давай будем вместе до конца каникул. Поедем ко мне в Мюнхен. Там Олимпийские игры. Через неделю - открытие. Ты любишь спорт?
Сю. Не знаю. Если с тобой вместе, то, пожалуй, полюблю.
14. Идут документальные кадры кинохроники.
На священной горе Олимп греческие девушки в туниках древней Эллады зажигают от солнца олимпийский огонь. Ликующие зрители на склонах горы. И среди них мы видим Сю и Гюнтера. Они счастливы. Первый день их любви совпал с таким волнующим зрелищем.
Греческий юноша в современной спортивной форме принимает у девушки олимпийский огонь и мчится с высоко поднятым факелом. На север. В Германию. В город Мюнхен - родину Гюнтера, чтоб зажечь этот огонь над олимпийским стадионом.
Спортсмены, несущие факел, меняются, как в эстафете. Меняются дороги и ландшафты. И везде олимпий
цев встречают восторженные толпы зрителей. И сопровождает, то обгоняя, то отставая, белый "Мерседес" с Гюнтером и Сю.
Сю. Какая прелесть! Каким еще влюбленным так повезло!
Гюнтер. Нашу любовь прив етствует Древняя Эллада.
"Мерседес" съехал с дороги к маленькой таверне. Сю направилась ко входу в таверну, а Гюнтер отъехал, чтоб припарковать машину.
15. Интерьер. Таверна. День.
В таверне пустынно. Сю только уселась, к ней подошел грек-официант и раскрыл меню. Пока Сю его изучала, официант отлучился и вернулся с откупоренной бутылкой вина.
Сю (удивленно). Я еще пока ничего не заказывала.
Официант. А это - презент..
Сю. От кого? От хозяина таверны?
Официант. У нас такой обычай. Если нам, в таверне, кто-нибудь приглянулся, ему посылают в подарок бутылку лучшего вина.
Сю. Так кому же я приглянулась? Вам?
Официант. О, я был бы счастлив уделить вам внимание, но... я на службе. Эту бутылку вам презентовал вон тот человек.
Движением бровей указывает на молодого грека, жгучего породистого брюнета, восседающего в одиночестве в глубине таверны. Из тех средиземноморских красавцев, что по всему побережью сводят с ума северных туристок.
Он дождался, когда Сю взглянет в его сторону, поднимается и победоносно направляется к ней.
Грек. Мое почтение чужеземной красавице. Добро пожаловать на землю Древней Эллады!
Взяв у официанта бутылку, грациозно наполняет два бокала и садится к столу.
Сю. Спасибо! Но мы уже покидаем гостеприимную зе
млю вашей Эллады и вслед за олимпийским огнем направляемся в Мюнхен.
