ИРИНА. А по-моему, лучше грустить, и радоваться, и любить - жить с открытым сердцем!
КОСТЯ. В открытое сердце можно занести инфекцию.
ИРИНА. Вы юные нигилисты, сухари! Это про вас Пушкин сказал: "Нет ни в чем вам благодати. С счастием у вас разлад. И прекрасны вы некстати, и умны вы невпопад..." Должна вас огорчить: это временное, возрастное...
КОСТЯ. А мы законсервируемся.
ЛЮСЯ. Между прочим, Олан с нами целиком и полностью согласен.
ИРИНА. Значит, и он не прав!
ЛЮСЯ. Ну, это уж слишком!
КОСТЯ. Ладно! Предположим, правы вы. Мы согласны слушать Баха. Тащите в класс рояль. Но время - где взять время? И без Баха перегрузка! А нас, детей, надо беречь! У нас психика слабая, можно... фьють... (Вращает пальцем у виска.)
СТЕПАН. Бах - и на тот свет!
КОСТЯ. Мы тут до вас провели один экспериментик. Нечаева подходила ко всем учителям по очереди и спрашивала...
ЛЮСЯ (перебивая). Сколько, по-вашему, нужно времени, чтобы приготовить домашнее на твердый трояк?
КОСТЯ. Географичка сказала - полчаса, англичанка - полтора, математик - алгебру - два с половиной, геометрию - полтора. На историю - сорок минут. На анатомию - час надо - это даже спрашивать нечего... А на литературу - сколько?
ИРИНА (осторожно). Хотя бы часик, а?
СТЕПАН. Слыхали?
КОСТЯ (иронически). Какая скромность. Так вот, получилось, что простой честный троечник, оттрубив пять часиков в школе, должен долбить уроки дома восемь часов десять минут.
СТЕПАН. А у родителей рабочий день сколько?..
ИРИНА. Выход?
КОСТЯ. Есть: халтурить! Гармоничность - это перегрузка.
СТЕПАН. В мире мудрых мыслей.
ИРИНА. Я понимаю: сейчас модно прикидываться умственно отсталыми...
КОСТЯ. Мы - не дебилы!
ИРИНА. Тогда давайте вместе подумаем, как выкроить время и сходить в консерваторию...
КОСТЯ. Лучше в уголок Дурова. А вы, Ирина Павловна, тоже в своем роде фанатик. Поймите, мы принципы оттачиваем, на ошибках учимся.
ИРИНА. На каких?
КОСТЯ. Вон, Олан, вместо того чтобы взять профессора за грудки и к стенке, - просто ушел. Да я бы... (Бьет кулаком Хоботкова так, что тот отлетает.)
СТЕПАН. Ты что?
КОСТЯ. ...показал!.. Так что перевоспитывать нас - поздно. Надо было начать на нас практиковаться восемь лет назад!
ИРИНА. Погодите! Еще измените вашей биологии! (Уходит в учительскую.)
Ребята собираются разойтись, останавливаются.
ЛЮСЯ. Изменим? Ради литературы?.. Думаете почему она такая нервная?
КОСТЯ. Училка - а доказать ничего не может.
СТЕПАН. Какая она училка?! Всего-то студентка. В голове хи-хи. А Седых подавай эрудицию! Занервничаешь!
ЛЮСЯ. Лопух! Это все следствие.
СТЕПАН. А причина?
ЛЮСЯ. Неужели не заметил? Да она того...
СТЕПАН. Как - того?
ЛЮСЯ. Как, как?! Ну, Олан в нее, а она - в него.
СТЕПАН. Откуда ты знаешь?
ЛЮСЯ. Я же девчонка, давно все заметила. Они из школы выходят вдвоем! И она! Берет! Его! Под руку! Значит, старик ее домой провожать ходит!.. Вчера на скамейке сижу, а они идут, как будто кроме них никого не существует. Даже меня...
КОСТЯ. "Даже меня!" Подумаешь!
ЛЮСЯ (Косте). Ты в этой области еще не созрел. Да она на него знаешь как смотрит?!
КОСТЯ. Как?! Как?
ЛЮСЯ. А вот так! (Смотрит. Пауза.)
КОСТЯ (кричит, машет руками). Ты что?! Что?..
ЛЮСЯ. Не бойся, это тренировка.
СТЕПАН. Смотрит - еще ничего не доказывает.
ЛЮСЯ. Доказательства? Пожалуйста!.. Первое, Олан стал рассеянным. На вопросы отвечает, а думает о другом. Факт! Второе. Изменил своим принципам. Например...
СТЕПАН. Например, двоек раньше никогда не ставил. А сейчас влепил. Я спрашиваю: за что?! Этого в программе нету. А он: сам не чувствуешь? А чувства в программе тоже нету!
ЛЮСЯ. Откуда ты, Хобот, программу знаешь?
СТЕПАН. Программу мне отец купил - для проверки, чтобы лишнее случайно не выучить.
КОСТЯ. Эта пара тебе, Хобот, за умственную отсталость - Ирочка сказала!
СТЕПАН. Сколько раз говорено: я не Хобот! Зовите меня Степан Степанович Хоботков, а то врежу!
КОСТЯ. Сдачи получишь, Степан Степанович!
ЛЮСЯ. Не отвлекайтесь, мальчики... Третье... Не пошел с нами в музей института Склифосовского, сказал, что болит голова. А Кузьмина видела его возле кино "Прогресс".
СТЕПАН. С ней?
ЛЮСЯ. Не с тобой же!.. Четвертое. Она читала Пушкина... Как это там?.. "...Из наслаждений жизни одной любви музыка уступает, но и любовь мелодия..." А Мухин спрашивает: "Мелодия - для кого?" Помните покраснела? Да вся школа говорит, что он в нее втюрился!
КОСТЯ. Абстрактно говоря, она, в общем, в порядке...
ЛЮСЯ. В порядке? Да ничего особенного. Сексопильная девица, и все...
КОСТЯ (Степану). Чего хихикаешь, как недоразвитый? Может, Олану у вас разрешения спрашивать, в кого влюбляться?
ЛЮСЯ. Не в этом дело! Все девочки против того, чтобы он влюбился.
КОСТЯ. А как же: вы все сами в старика влюблены!
ЛЮСЯ. Вот еще! Все! Если и да, то некоторые...
СТЕПАН. Ты, например...
ЛЮСЯ. Хотя бы и я! Не в тебя же влюбляться!
СТЕПАН. Почему?
ЛЮСЯ. Ты посмотри ни свои уши. (Протягивает ему зеркальце.)
СТЕПАН. И что? По-моему, уши как уши...
ЛЮСЯ. А по-моему, слишком торчат!.. Олан - необыкновенный человек. У него есть цель. Мужчина без цели - ничтожество... Нет, я в него не влюблена! Просто он - мой кумир, рыцарь в очках и без шпаги. Как артисты на фотографиях. Но все это - было. Теперь ему на нас наплевать. Все внимание - ей! Нас на Иру променял!
СТЕПАН. Ревнуешь!
ЛЮСЯ. Я?! С какой стати?!
СТЕПАН. Женщина всегда ревнует мужчину, который ей нравится.
ЛЮСЯ. Да он классу изменил! А ты - нравится!
КОСТЯ. А мне нравится, когда меня не опекают с удвоенной силой! Она сидит на всех уроках. Анатомию вдвоем проводят - она плакаты развешивает. На собраниях не поймешь, кто классный руководитель: Олан или практикантка...
ЛЮСЯ. Уже требует, чтобы мы толстые журналы читали.
СТЕПАН. А тут на худые - времени нема!
КОСТЯ. Ести поженятся - вообще хана! На литературе аукнется, на анатомии откликнется. Я такое иго терпеть не намерен. Крепостное право сто лет как отменили. С женщинами надо разговаривать сурово: нет, и все!
ЛЮСЯ. Как же, по-вашему, быть?
КОСТЯ. Вы как хотите, а я беру личное обязательство: литературу не учить. Пушкин сказал: "Спи, младенец мой прекрасный, баюшки-баю!" Вот и буду спать на литературе по указанию Пушкина.
ЛЮСЯ. Это, кажется, сказал Лермонтов.
КОСТЯ. Тем более! Ее директриса за наши двойки в два счета выгонит!
СТЕПАН. Лопухи вы! Уши развесили. Ждите, пока выгонит. Да меня отец до этого за двойки живьем съест - тапочки сплюнет. Действовать надо!
ЛЮСЯ (осторожно). Как?
СТЕПАН. Очень даже просто: вбить клин между ними - и привет! Пофлиртовали - и хватит!
ЛЮСЯ. Хватит... Легко сказать!
КОСТЯ. А чего? Давай, Хобот, то есть Степан Степанович, выступи на собрании и заяви: "Ирина Павловна! На каком основании вы влюбились в нашего персонального Олана? Этого в программе нету". Ей и крыть нечем.
СТЕПАН. Я не понял: кто выступит? Я?!
КОСТЯ. Ты же летом на Клязьме с камнями во рту дикцию отрабатывал, как Цицерон, - сам говорил.
СТЕПАН. Как Демосфен, балда!
КОСТЯ. Нет возражений. Выскажись, как Демосфен.
СТЕПАН. Не... Какой же дурак открыто будет выступать? Надо тонко... (СТЕПАН прижимает к себе головы ребят и что-то шепчет. Все смеются.) Еще увидим, у кого умственная отсталость!
ЛЮСЯ (Степану). Сам-то трусишь? (Косте.) И ты тоже? Эх вы! А называетесь мужчинами!..
СТЕПАН. Стоп: есть еще способ, вполне порядочный: "на морского"!
ЛЮСЯ. Это как?
КОСТЯ. Примитив! Бросим жребий - "на морского". На кого падет - тот и скажет!
СТЕПАН. Согласны? Моя идея - я не участвую.
ЛЮСЯ и КОСТЯ складывают пальцы в кулаки и размахивают ими.
КОСТЯ. Начинаем с меня. Раз!.. Два!.. Три!..
Разжимают пальцы - кто сколько, КОСТЯ подсчитывает сумму, показывает, на кого она выпадает. ЛЮСЯ кричит.
КОСТЯ. Прекрасный пол - тебе!
ЛЮСЯ. Это кто - прекрасный пол? Я? Хотя... Вообще-то да. Только...
СТЕПАН. Тише вы! Раскудахтались. Она!
Ребята прячутся - кто где. Из учительской выходит ИРИНА. СТЕПАН выталкивает ЛЮСЮ. ЛЮСЯ выскакивает из укрытия, едва удержавшись от падения, кашляет.
ИРИНА. Ты еще не ушла, Нечаева?.. Пока не забыла. Помнишь, ты спрашивала о ранении Пушкина. Я выяснила у нас в институте у пушкинистов. В 1937 году врач Арендт, потомок Николая Федоровича Арендта, который пытался лечить раненого поэта, установил: современными методами Пушкина действительно можно было бы спасти.
ЛЮСЯ (равнодушно). Пуля прошла в брюшину и задела крестцовую кость. Начался перетонит. Из коматозного состояния можно было вывести при наличии антибиотиков. Мы это давно знаем.
ИРИНА. Зачем же тогда спрашивала?
ЛЮСЯ. Вас уж и проверить нельзя?.. Между прочим, Олегу Андреичу на эту операцию потребовалось бы два часа сорок минут. (После паузы.) Погода какая! Летом запахло. Наверно, мы с Оланом снова в заповедник поедем на Оку. Прошлым летом полтора месяца там жили. Лекарственные травы собирали. Лягушек оперировали. Купались. Течение там быстрое - песок из-под ног уносит, не устоишь... А вы... поедете с нами?
